Как только отзвучали последние молитвы предстоятеля УПЦ Блаженнейшего Митрополита Онуфрия на Владимирской горке, Крестный ход двинулся к Киево-Печерской лавре.
Молодая женщина с покрытой головой улыбкой провожала идущих.
— Что ты?— спросила ее соседка.
— Радуюсь, как много сегодня людей пришло… как много. И погода замечательная. Не жарко, дождь не льет. Праздник.
Паломников было действительно море — люди заполнили все нижние аллеи парка возле памятника Владимиру, заполнены были и верхние аллеи парка, верующие расположились даже на отвесных склонах. Ожидалось, что в столицу приедет около 100 тыс. верующих, но людей было явно вдвое больше. Чтобы только подняться от памятника Владимиру и выйти на улицу Трехсвятительскую, понадобилось 40 минут. Никто не напирал, во всем царило умеренность и постепенность. Было видно, что люди с уважением и достоинством пришли на свой главный религиозный праздник.
— Батюшка! Вы сколько с собой привезли?— спрашиваю у молодого священника, идущего, как и положено пастырю, во главе своих прихожан.
— Только из Житомирской епархии 50 автобусов приехало. Высадили нас, правда, далековато — на метро Академгородок, — словоохотливо поведал священник. — Мои прихожанки все переживали, что к началу молебна не успеем, остановки в метро считали. Я их успокаивал — терпение приводит к смирению. Добрались, успели. Я в Киеве 13 лет не был, остановку чуть не пропустил, но добрые люди подсказали. Спаси Господи. Хоть и препятствовали верующим приехать в Киев, а посмотрите, сколько нас. Ведь чем больше давят, тем больше нас становится.
Понятно, что хотя батюшка и не называет тех, кто «давит» на верующих, а имеется в виду власть, обосновавшаяся в Киеве, которая, вопреки желанию православных, хочет отделить их от Московского Патриархата, с которым Украинская православная церковь вместе уже не одну сотню лет.
— Ой, нам еще на одну гору подниматься… И до Лавры идти…, — сокрушалась маленькая старушка в белом ситцевом платочке.
— Ничего, потихонечку, с божьей помощью.
И люди запели «Богородица дева, радуйся».
В руках у верующих были крестики и иконки, у малышей (а детей было очень много), иконки были прикреплены к одежде булавками или на шнурочках висели на шее. Никаких георгиевских ленточек, икон с изображением Николая II, или еще какой-либо «запрещенной символики», которой так пугали праворадикальные молодчики, и которую они собирались «вылавливать» в толпе, не наблюдалось. Впрочем, и самих националистов нигде не было видно. Зато в толпе сновали многочисленные нищие и попрошайки, вымаливая подаяние. Сердобольные женщины охотно жертвовали и на операции, и на дорогие лекарства, и на уход за смертельно больным. Кто гривну, кто две.
— Праздник ведь. Грех не подать, — объясняла бедно одетая, но чистенькая бабушка, выискивая глазами, кому бы еще дать милостыню. — Обязательно нужно.
По всему маршруту Крестного хода стояли силовики. И полиция со сферами в руках, и патрульные, и бойцы Нацгвардии, и представители «Полиции диалога». Особенно много бойцов было возле правительственных зданий. За забором Кабмина сосредоточились и люди в черной униформе в краповых беретах, и нацгвардейцы. То ли опасались, что именно оттуда выскочат провокаторы, то ли переживали, что верующие попытаются захватить здание правительства.
— Вы ожидаете каких-то конфликтов?— спрашиваю у представителя «Полиции диалога».
— Мы здесь обеспечиваем охрану правопорядка во время проведения празднования Крещения Руси Московским Патриархатом, — молодой парень с неприветливым лицом особо выделяет два последних слова.
— А сами вы прихожанин какой церкви?
— Я некрещенный, — парень, видимо, вспоминает, что является представителем антиконфликтной группы.
— Какие молоденькие! — умилялась, гладя на нацгвардейцев, пожилая женщина с иконкой Божьей Матери в руках.
Но другая вдруг спросила у стоящих в оцеплении, сколько им платят. Правда, ответа не получила.
— Зачем вы спросили?
— Поглядите, как они смотрят! Пренебрежительно. И много их как! Боятся.
Но никаких провокаций не было. Зеваки, пришедшие посмотреть на Крестный ход, настроены были весьма благожелательно. Некоторые крестили верующих, одна женщина с плакатиком громко кричала «Спасибо» и «Только благодаря вам держится Украина!».
Но были и люди, недовольные происходящим. Трое молодых парней с характерными стрижками, свесившись через ограждение, с трудом сдерживали ненависть, впрочем, молча — обилие полиции явно не располагало к каким-либо провокациям. Единственный человек, которого можно был бы отнести к «националистам», встретился только на улице Лаврской. И то, это был скорее городской чудак. Пожилой неопрятный мужчина держал в руках сразу два флага на одном древке — на острие был прикреплен звездно-полосатый флажок, а снизу — довольно потрепанное желто-голубое полотнище. Верующие ему улыбались.
— Что ж, у каждого своя власть, — смеялись по-доброму.
Среди идущих Крестным ходом царило воодушевление. Люди подходили к священникам, поздравляли, просили благословения. Особой популярностью пользовался грузинский батюшка с яркой колоритной внешностью. Возле него роились пожилые женщины, и он с улыбкой благословлял их посохом.
— За что вы вышли?— закричали вдруг из толпы зевак.
— Мы молимся, чтобы мир был в Украине, — спокойно ответил молодой мужчина.
Спустя три часа после окончания молебна на Владимирской горке, людской поток к Лавре все еще не иссякал. Люди все шли и шли. И Стройный хор выводил «Господи Иисусе, сыне божий, помилуй нас, грешных».
