Россия в четвертый раз получила своего президента. Но это уже не наша история. Думаю, задача политолога состоит не в том, чтобы сравнивать несравнимое — цифры, отданные за кандидата в президенты Российской Федерации Владимира Владимировича Путина в 2000, 2004, 2012 и в 2018 годах. Слишком разные условия, времена, факторы влияния и т.д. Слишком разным был и Путин, а его эволюция в качестве политического деятеля и целой эпохи в истории России получит не одну монографию историков.
Как бы мы к нему не относились (а в Украине к Путину сложно относиться хорошо — учитывая хотя бы аннексию Крыма), стоит признать незаурядность этой личности, и оценивать его не с точки зрения наших национальных обид (естественных, понятных, справедливых — ведь с «братьями» так не поступают), а с точки зрения мировых процессов и мирового противостояния. Это непопулярная позиция, но все же в политологии субъективный фактор иногда мешает получению точных прогнозов. Вечное ожидание смерти Путина, распада России, нападения США и НАТО на Россию, покорения Московии Китаем, мировых катаклизмов и падения цен на нефть — основная беда и проблема украинских «экспертов», ослепленных ура-патриотизмом и праведным гневом, переходящим в ненависть. Между тем более спокойное осмысление тенденций позволяет более адекватно просчитать возможные шаги России и Путина.
Конечно, это невозможно сделать в рамках одной статьи. Просто стоит указать на тенденции и на возможности, открывающиеся перед Россией в свете последних событий.
… Те, кто считают, что Путин уже может праздновать победу и пить шампанское, глубоко ошибаются. Сам Путин, как мне кажется, так не думает. Он понимает те задачи, которые стоят перед Российской Федерацией, Кремлем и им лично в ближайшей перспективе. Да, он получил поддержку ¾ российских избирателей — при явке в 2/3 от внесенных в списки (и кричать о том, что результат полностью нарисован, могут только олухи, ничего не смыслящие в проведении выборов — и еще под строгим международным мониторингом). Да, у него, по сути, нет оппозиции — она вся аннигилировалась, превратившись в посмешище. Да, он обладает мандатом на осуществление любых действий — ему доверили полномочия, которым мог бы позавидовать Александр III. Но в этом — и его уязвимость. Теперь он не имеет права на ошибку, хотя во время третьего президентского срока он их наделал немало. Любая ошибка может стать для него роковой: в России от любви к ненависти — один шаг.
Его результат зиждется на трех китах. Во-первых, это — Украина. Путин сделал два движения, обеспечив за счет Украины рост рейтинга. Сначала он отнял Крым и присоединил его к России. Этим самым показал, что старого миропорядка, который зиждется на Хельсинкской системе, более не существует. Он сам решает, что принадлежит России, а что России не принадлежит. «С кем граничит Россия?» — задавался вопросом герой анекдота. И сам же отвечал: «С кем хочет». Не случайно этот анекдот был популярен в России в 2014 году, а Аляску острословы именовали «Айс Крым». Кстати, ни один российский политик (я имею в виду серьезных политиков) не оспорил аннексию Крыма — и уже тогда Путин продемонстрировал: в обществе существует консенсус по данному вопросу. Крым связал Путина и его избирателей круговой порукой.
Далее — через провокацию ситуации на Донбассе и «умывание рук» в украинском вопросе — Путин попросту нарисовал картинку для российского избирателя: если не я — то будет как в Украине. Наша патриотическая общественность возмущалась «распятыми мальчиками» и тональностью российских ток-шоу. Но ведь они создавались не для украинского зрителя. Создавался продукт для российского потребителя, и этот продукт выставлял Украину страной тотального фашизма, глупых и крикливых «экспертов», несущих ересь и чушь, антироссийских фейков. Российскому зрителю скармливали кадры, в которых показывали наших «политиков» — и обывателю достаточно было взглянуть на «светлые лики» Климкина или Шкиряка, чтоб понять: нет уж, увольте! Лучше Путин!
Бандера, факельные шествия, ставший врагом народа Цой и ставшая другом народа Ницой — это лишь вишенки на тортике.
Второй «кит» — это Запад с антироссийской доктриной. Новая «холодная война» стала реальностью. «Кончилась, знать, любовь, коли была промежду», — писал по иному поводу Иосиф Бродский. Противостояние России и Запада, создание многополярного мира вместо однополярного, как было ранее — объективная реальность, данная нам в ощущениях. И Россия после Мюнхенской речи Путина и после 8.08.08 сделала заявку на то, чтобы стать одним из полюсов в современном мире. Россияне остро почувствовали несправедливость Запада — в виде санкций относительно российской олимпийской сборной, а также почувствовали откровенную халтуру в заявлениях Терезы Мэй вокруг инцидента в Солсбери. Слишком уж грубо стряпались обвинения. Путин дал возможность специально — каждому россиянину почувствовать каждый из инцидентов как личную обиду каждого. Это был правильный — с технологической точки зрения — расчет.
Когда через пару месяцев Тереза Мэй уйдет в отставку, я думаю, Путин будет просто обязан предоставить ей (и Борису Джонсону заодно) персональную пожизненную пенсию: в его результате на выборах минимум 3 — 5% — это их заслуга!
Недавно мой друг — американец, долгое время проработавший в Госдепе, а ныне занимающийся лоббизмом, посетовал: в США практически исчезли специалисты по России. Реальные специалисты! Тех, кто занимается Россией, можно посчитать по пальцам — Злобин, Коэн, Саймс, Аслунд, можно назвать еще пару-тройку человек. Но беда каждого из них: они воспринимают Россию слишком рационально, забывая наставления Тютчева о том, что «умом Россию не понять». Между тем особенность России состоит в том, что общество может сплотиться, согласиться на временные трудности и лишения, если видит перед собой внешнюю угрозу. Этого не понимал Горбачев в 1986-м: он уничтожил образ врага, тщательно создававшийся веками для запугивания русского обывателя. Запад стал другом. Но общество тогда задалось резонным вопросом: а кто же виноват в наших проблемах? Как результат — виноватым оказался сам Горбачев.
Путин хорошо усвоил этот урок и предоставил возможность каждому россиянину прочувствовать всю гамму чувств по отношению к Западу. Если раньше кремлевским идеологам приходилось придумывать «Гейропу» с однополыми браками и падением нравов, то в последние пару лет Запад сам предстал во всеоружии и выставил на обозрение пороки своей политики.
И не факт, что Путин в ближайшие годы будет стремиться исправить ситуацию в отношениях с США. Наличие угрозы из-за океана отнюдь не мешает российскому президенту — скорее наоборот. Тем более, имея альтернативные возможности для ведения политики в глобальных масштабах.
Третий «кит» — это Послание Путина парламенту России. То, что кто-то считает «мультиками», на самом деле имело эффект информационной бомбы внутри России. Нарисовав ужасный Запад, Путин сделал посыл россиянам: у меня есть способ обуздать монстра. То, насколько непоследовательно и вразнобой реагировали на заявление представители западного мира, лишь убедило избирателей — Путин показывал отнюдь не «мультики».
Путину, по сути, удалось построить корпоративное государство, в котором каждый член общества чувствует себя акционером. И что, что до него корпоративные государства строили Муссолини, Франко и Салазар? Путин стал носителем неоконсервативной идеологии, которая вступает в острый конфликт с идеями «открытого общества» и всей сетью имени Сороса. Сейчас «консервативная революция» стала трендом — Эрдоган, Орбан, Качинский, Трамп и целый ряд других мировых лидеров также идут по этой же идеологической линии, вступающей в противоречия с основами «открытого общества» попперовско-соросовского типа. Сколько бы Борис Джонсон не говорил, что санкции Запада будут применяться относительно Путина и его окружения, но не против рядовых граждан России — Иван Иванович Иванов из города Иваново подспудно понимает: бьют по нему лично, по его интересам, по его корпорации.
Избрание Путина со столь высоким результатом ставит перед ним целый ряд задач, многие из которых — трудновыполнимы.
Во-первых, это переформатирование власти. К маю он должен решить вопрос с тем, кто возглавит правительство, кто войдет в правительство и какие «башни» в Кремле будут иметь больший вес. Уже сейчас невооруженным взглядом видны брожения в окружении «царя», войны всех против всех: Чемезов и Ковальчуки, Ротенберги и Усманов, Медведев и Патрушев, Бортников и Нарышкин, Чайка и Бастрыкин, и все вместе — против Сечина, а тот — против Евтушенкова и Миллера… К маю Путин должен дать России новый порядок и выстроить новую систему отношений среди приближенных. Думаю, мы не увидим многих привычных лиц в министерских креслах и забудем о многих олигархах и банкирах. Под прямой удар попадают несколько губернаторов — в частности, Алтайского края и Якутии, которые показали наихудший результат за Путина (а глава Якутии Борисов вообще недавно прославился как пьяница и дебошир).
Именно в ближайшие годы мы увидим поиск в окружении Путина преемника — сразу после избрания на четвертый срок Путин заявил, что не собирается сидеть в кресле до 100 лет. И переформатирование власти будет сопряжено с поиском человека, которому путин с готовностью передаст власть — если не в 2024-м, то в 2030-м году (естественно, имеем в виду поправку на фатальные неожиданности).
Во-вторых, Путин уже давно задумал административно-территориальную реформу, и вполне возможно, что он ее воплотит, перекроив границы некоторых автономных образований. Это особенно актуально, учитывая националистические тенденции в Татарстане, Башкирии, в Якутии. Вполне возможно, что еще в этом году будут предложены изменения в Конституцию РФ, направленные на еще большую централизацию власти.
В-третьих, борьба с коррупцией в России ведется куда более эффективно, чем в Украине. По крайней мере, за последний год там посадили одного министра и пятерых губернаторов, ряд мэров крупных городов и огромное количество чиновников рангом ниже. Перед самыми выборами настоящий погром был устроен среди дагестанских элит. Каждого обвинили в коррупционных действиях. В России намного реже выдается зарплата в конвертах, а антирейдерское законодательство действует достаточно эффективно уже более десяти лет. Однако говорить, что Путину удалось сломать становой хребет коррупции, будет преувеличением. Очевидно, следующая шестилетка станет периодом поиска балансов между «социально допустимым уровнем коррупции» и демонстративной борьбой с коррупцией — с принесением в жертву тех или иных чиновников.
В-четвертых, приоритетом для Путина останется развитие отношений с Китаем — с совместным воплощением ряда амбициозных проектов типа «Пояс и Путь». Теория Сергея Караганова, сводящаяся к тому, что если Россия и Китай будут составлять мощный союз, то Европа сама постепенно приползет, и не надо ее подталкивать к этому, похоже, воспринята как рабочая на уровне МИДа. Си Цзиньпин, за неделю перед Путиным обеспечивший себе «вечный мандат», не спешит подписывать оборонный союз с Россией. Но не отказывается от экономического сотрудничества и поддержки политических шагов российского президента. Распространенный миф о «поглощении России Китаем» пока не находит своего подтверждения: статистика говорит о том, что миграция граждан из Украины в Россию в последние годы в несколько раз превышала миграцию из Китая. Россия пока не настолько интересна для китайского бизнеса, как ранее считалось. Последние события вокруг китайской фирмы CEFC, намеревавшейся купить 14,2% «Роснефти», но резко «передумавшей» (якобы и-за проблем, возникших у ее владельца Е Цзяньмина), показательны. Си Цзиньпин в прошлые годы минимум трижды спасал Путина и российскую экономику, но при этом воздерживается от почетной миссии стать постоянным «хранителем российского очага».
В-пятых, для Путина важно укрепиться в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. У него большие надежды на союз с Эрдоганом (который по определению не может быть надежным союзником) и с Роухани (у которого не столь крепки позиции). Он будет старательно следить за взращиванием наследника Назарбаева в Казахстане и будет влиять на процесс борьбы узбекских «диадохов». Он будет из принципа поддерживать Асада в Сирии (хотя практическая целесообразность держать его у власти давно исчерпалась). Он будет развивать отношения с Мохаммедом ибн Салманом и с Ас-Сиси. Будет поставлять ракетные комплексы С 400 — вопреки возражениям со стороны США. Будет вести двойную и тройную игру, используя противоречия шиитов с суннитами, а алавитов с ваххабитами. И при этом мило улыбаться и встречаться с Нетаньяху. Главная цель Путина в регионе — не допустить нового Кэмп-Дэвидского соглашения, к чему так упорно подталкивал Трампа его зять, Джаред Кушнер. Путин использует по максимуму ошибку Джареда относительно признания Иерусалима столицей Израиля — подобные дипломатические проколы иногда аукаются слишком болезненно.
В-шестых, приоритетом для Путина станет Макрон. Прошлогодняя встреча в Версале убедила российского президента в том, что Макрон — именно тот человек, из которого можно лепить «царя Европы», главного переговорщика, с которым можно вести диалог в ближайшие шесть лет. Через короткое время уйдут в прошлое и станут историей Тереза Мэй и Ангела Меркель, нынешнее руководство Евросоюза и большинство глав европейских правительств. А Макрон продолжит оставаться у власти. Он молод, амбициозен, «себе на уме», не готов играть в поддавки со США, но хочет стать центральной фигурой в европейской политике. Он голлист, а значит скептически относится к Вашингтону. Он воспитанник Ротшильдов, а значит в душе ненавидит Рокфеллеров. Почему бы ему не дать возможность — даже при наличии острых противоречий между Францией и Россией — стать «дежурным по Европе»? «Дайте нам договороспособного «царя Европы», с которым можно вести диалог и который мог бы отвечать за свои слова» — к этому сводилась ноябрьская статья Владислава Суркова «Кризис лицемерия». Рискну предположить, что именно на французское направление будут брошены основные силы европейского департамента российского МИД с целью активизировать всех лоббистов российских интересов в Париже — от мадам Каролин Жанвье до клиентелы бывшего премьера Фийона.
В-седьмых, Путину важно отвоевать плацдармы в Центральной Европе и на Балканах. У него наметился неплохой диалог с Себастьяном Курцем в Австрии — что позволит контролировать весьма ненадежного Виктора Орбана. В Чехии лояльный к Москве президент Земан усилился за счет бизнесмена Андрея Бабиша в кресле премьера. В Италии к власти приходит удобное правительство — без разницы, кто его возглавит. Соросовские структуры, которые провели переворот в Словакии, попытаются — как в игре го — обставить лояльные по отношению к Путину режимы своими ставленниками. Сейчас из-под Путина попытаются выбить Сербию — как несколькими годами ранее выбили Болгарию и Черногорию. Следует ожидать, что Путин может в ответ сыграть Македонией и — что менее вероятно — Боснией.
В-восьмых, Путин начал весьма рискованный диалог одновременно с Индией и Пакистаном (оба государства в прошлом году стали членами ШОС). Пакистан ради России даже рассорился с извечным патроном — Соединенными Штатами. При этом Индия — наоборот — рискует уйти в союз либо с Францией (недавно подписан ряд важных индо-французских соглашений по совместной деятельности в Африке и Индийском океане), либо с Соединенными Штатами (Трамп упорно начал говорить не об Азиатско-тихоокеанском, а об Индо-тихоокеанском регионе, подталкивая Нью-Дели к неформальному союзу со США, Австралией и Японией). Добавьте острые противоречия между Индией и Китаем, едва не закончившиеся в августе прошлого года военным конфликтом. Путин может получить Пакистан, но потерять Индию в качестве союзника. Хотя, конечно же, будет стремиться к тому, чтобы стать посредником и примирителем между ними — как в свое время Косыгин в Ташкенте в 1966 году.
В-девятых, есть проблема Украины, которая выполнила свою роль «пугала» для российского избирателя. Теперь она создает определенные неудобства для России: замороженные конфликты хороши, если они не у границ государства. Приднестровье было удобным козырем в руках Путина — у него нет общей границы с Россией. ДНР/ЛНР — это головная боль для Москвы: неучтенная контрабанда, оборот оружия, повышенная криминогенная ситуация у границ России — при и без того ненадежном южном фланге. Присоединить эти «республики» к России — нецелесообразно ни с политической, ни с экономической точки зрения. По-хорошему, Путин готов бы пойти на то, чтобы вернуть «республики» в состав Украины — но на своих условиях, с автономным статусом и с возможностью влиять на общеукраинские вопросы. Плюс у него должна быть уверенность, что Запад в обмен на возврат ДНР/ЛНР Украине забудет о Крыме. Украина уже не важна как «братское» государство — только наивные верят в слова Бжезинского о том, что без Украины невозможна Российская империя. Особенно учитывая тот факт, что Путин строит не империю, а транснациональную компанию, в которой неприбыльные активы сбрасываются на любых условиях. Во многом вопрос Украины — это вопрос отношений с Западом в целом. И в этом уязвимость абсолютно несамостоятельной, ориентированной на милость евроатлантических богов политической системы Украины. Как бы нам не хотелось этого — Украина является разменной картой в большой геополитической игре, как это уже не раз случалось в истории. Наше стратегическое партнерство с США — это партнерство гроссмейстера и пешки на шахматной доске.
В-десятых, проблема цен на нефть. Путин верит, что ему удастся избежать нового обрушения цен на нефть и удержать цены на Brent на уровне нынешних фючерсов. Но ему все труднее удерживать ситуацию внутри ОПЕК+ и искать аргументы для умиротворения аппетитов Ливии. Плюс постоянно пугают нефтяными потоками американские производители: ушедший в отставку госсекретарь США, техасец Тиллерсон оказался удачливым лоббистом интересов американских нефтяников. Параллельно с этой проблемой существует и проблема газового влияния на Европу — и баталии вокруг строительства газопровода «Северный поток — 2» еще не достигли своей кульминации, равно как не до конца готов «Южный поток».
Среди этих десяти пунктов практически нет вопросов социального и экономического характера, обычно важных для рядовых граждан. Но в стране со средней заработной платой в 640 долларов всегда можно указать на Украину с ее 280 долларами или Молдову с 315 долларами как пример. И спросить: «Вам этого хочется?». Как там пел незабвенный Юрий Визбор? «А вообще у нас ракеты, мы покорили Енисей, а по уровню балета мы впереди планеты всей!». И всегда можно представить картинку: рост ВВП 1,5% в 2017 году. Это не 10% в 2000 году, но и не минус два и восемь в 2015. Золотовалютные резервы увеличились на 80 миллиардов долларов за год. Не внушительная цифра — но аргумент.
Россия четвертый раз получила своего президента. Но это уже не наша история. Посмотрели — и хватит. Надо возвращаться в свою повестку дня.
Оригинал публикации
