Одессит Игорь Димитриев — один из самых известных блогеров, которые освещают события гражданской войны в Сирии. Покинув Украину после Евромайдана и трагических событий в его родном городе, Игорь, который имеет образование историка и изучал арабский язык, совершил несколько длительных поездок на Ближний Восток, побывав во всех основных точках вспыхнувшего там конфликта. Димитриев освещал бои за Алеппо, побывал в блокированном курдском Африне и осажденном Дэйр-эз-Зоре, где он получил осколочные ранения, был c езидами, которые спасались в горах от наступления боевиков ИГИЛ. В интервью Ukraina.ru он рассказывает о причинах и особенностях сирийской войны и комментирует информацию об «украинском следе» в ИГИЛ.
- Что представляет собой в организационном и идеологическом плане исламистское движение в Сирии?
— Глобальное сообщество сторонников исламистской идеологии в разных странах представлено по-разному. В некоторых — оно может быть респектабельным политическим крылом — как, например, в Турции, Катаре, или в Египте — пока там были у власти представители организации «Братья-мусульмане». Они спонсируют исламистов в других странах, которые в основном объединяются сетью квартальных мечетей, и поддерживают радикалов, которые также включены в эту сетевую структуру. То есть это огромная глобальная сеть, которая включает в себя не только респектабельных политиков или массовые движения, но и эти ультрарадикальные ячейки.
За влияние на эти исламистские сети конкурируют катарские и саудовские инвесторы, которые выступают в роли политических и военных «субподрядчиков» у США, Великобритании, Франции. В целом, такая сетевая структура изначально присуща политическому исламу. То есть, исламисты не обязательно объединены в единую иерархическую структуру халифата, но могут распадаться на разнообразные группировки — своего рода военные ордена. Идеологические позиции радикальных исламистов практически тождественны, но они могут конкурировать друг с другом за влияние и власть в регионах, за нефть, экономические ресурсы, и за финансирование от упомянутых выше спонсоров.
В самой Сирии эта сетевая структура набирала сторонников через квартальные мечети. В последние годы перед началом гражданской войны в этой стране произошла определенная либерализация государственной политики в отношении ислама — потому что Башар Асад, из которого слепили образ диктатора, как раз позиционировал себя в качестве проводника таких, достаточно либеральных реформ. Было позволено строить квартальные мечети, туда назначались имамы. Они вели там пропаганду, и это формировало круг радикально настроенных исламистов, которые попадали в радикальные сетевые структуры — как организационные, так и неформальные.
В результате, к началу гражданской войны глобальное сообщество исламистов располагало в Сирии достаточно разветвленной системой своих политических сторонников. Постольку эта система была глобальной, ее представители сразу превратили сирийскую гражданскую войну в международный конфликт — еще когда там не было Ирана или России. Катарские власти формировали и тренировали отряды боевиков, отправляя их на помощь радикальным единоверцам в Сирию, а потом занялись этим в лагерях непосредственно на территории этой страны. Этим же одновременно занимались со своей стороны турки и саудиты. В результате, сирийское исламистское движение изначально было поделено между группами влияния своих спонсоров. И в нем участвовали не только местные представители суннитской общины, ориентирующиеся на Анкару тюркоязычные туркоманы и некоторые кочующие в пустыне бедуинские племена, но и приехавшие со всего исламского мира боевики, хорошо подготовленные в военном и идеологическом плане.
Постепенно они сформировали в разных регионах Сирии боевые отряды под началом полевых командиров. Эта структура тоже была не иерархической, а сетевой. Отношения между ними были сложными, поскольку они отражали конфликт между центрами политического ислама — вы же наверняка слышали о конкуренции между катарскими и саудовскими боевиками, завязанными на тот или иной центр финансирования и политической поддержки. Поэтому, люди с совершенно одинаковыми исламистскими взглядами могут выступать в одних случаях под флагом Ан-Нусры (запрещенная в РФ террористическая организация), а, в других случаях, под флагом ИГИЛ. Успех ИГИЛ, которого оно добилось на территориях восточной Сирии и прилегающих районах Ирака, во многом стал следствием более эффективного информационного продвижения этой группы — и все полевые командиры в этом регионы были под него подогнаны. То есть, был создан миф об ИГИЛ, который действительно позволил сформировать так называемое «Исламское государство».
- А кто именно занимался их медиа-продвижением?
— В первую очередь, информационную поддержку исламистов оказывали популярные арабские телеканалы — катарская Аль-Джазира и саудовская Аль-Арабия. Причем, их организацией и развитием активно занимались медиа-специалисты из европейских стран. Вообще, продвижение и съемки этих профессиональных рекламных роликов ИГИЛ нередко проводят специалисты, которые приезжали туда в командировку из Европы, снимали на месте постановочные сценки, а монтировали все это в Лондоне — потому что британское влияние на эту исламистскую среду вообще очень велико — создавая в комфортабельных офисах ролики о «воинах пустыни». И там же, в этих офисах, создавался пропагандистский миф об «умеренных исламистах».
- «Умеренные исламисты» — это миф?
— Дело в том, что один и тот же отряд исламистов может быть часть одной, а потом совершенно другой группировки — в зависимости от конкретной стратегической или оперативной обстановки на данном участке фронта. Иногда спонсоры просто сообщают, что территория, где они действуют, теперь будет находиться на финансировании у ИГИЛ, а не у Ан-Нусры. И тогда полевой командир меняет брендирование своего отряда. Естественно, никакой умеренности от этого не добавляется. Не меняется вообще ничего.
Конечно, кто-то из полевых командиров может не согласиться с таким ребрендингом — и тогда его недавние союзники начинают вести с ним боевые действия. Так, сегодня, из-за политического конфликта Саудовской Аравии и поддержанного турками Катара под Дамаском и в Идлибе воюют между собой исламисты, которые ориентировались на два разных центра — одни на Эр-Рияд, другие на Доху.
Есть множество мелких отрядов, которые меняют флаги быстро и часто. Я сам неоднократно это замечал в своих поездках по Сирии. Например, во время боев в Алеппо можно было четко определить по флагам только отряд туркоманов, которые все время выступали под своими этническими знаменами. Вся остальная публика переходила из одной группировки в другую, «перекрашивалась» практически моментально.
Нужно понимать, что все эти раскрученные у нас бренды — Ахрар-аш-шам и им подобные — не более, чем медийные конструкты, созданные для ничего не понимающих в сирийской ситуации телезрителей. На месте ты разницы между одним отрядом и другим не выявишь. При этом, уровень радикализма «умеренных» иногда может дать фору ИГИЛ. Помните, был скандал — представитель «умеренной» и группы Харакат Нураддин аз-Зинки отрезал голову несовершеннолетнему палестинскому подростку? А «светская» Аль-джейш ас-суурий аль-хурр — «Свободная сирийская армия», которую называли «демократической оппозицией Асаду», обстреливала жилые кварталы Алеппо из самодельных пусковых установок газовыми баллонами, которые их просто разрушали. Мы это специально снимали.
- То есть, ты сам наблюдал такие обстрелы?
— Да, я это видел, я это снимал. По траектории очень легко определить место, откуда был выпущен баллон. Например, мы находились в курдском районе Шейх-Максуд, и его обстреливали со стороны района Ашрафи, который контролировался условно умеренной оппозицией. И именно оттуда стреляли по жилым кварталам — не по военным объектам. С очень прозрачной целью — умеренные оппозиционеры хотели вытеснить оттуда курдское население, лишив курдов мотивации к защите этих кварталов. И организовать этническую чистку — потому что «умеренные» никогда не скрывали намерений зачистить город от курдов. Кстати, среди командиров этих исламистских групп были чеченские исламисты, в подчинении которых находились выходцы из стран бывшего СССР.
- Сколько выходцев из бывшего СССР воюет в Сирии на стороне исламистов?
— Считается, что их около десяти тысяч человек. Причем, что в ИГИЛ налажена четкая связка с постсоветским пространством — выходцы из него вербуются через Турцию или страны Персидского залива.
- Среди них есть выходцы из Украины?
— Да, известно, что в Сирии воюет отряд крымско-татарских исламистов. Он был включен в более крупный, условно чеченский, отряд, который объединяет различных выходцев с постсоветского пространства — и как раз участвовал в антикурдских чистках. Этот отряд, которые назывался аль-Мухаджирин валь-Ансар — «Отряд переселенцев и помощников» — включал в себя активных сторонников Хизб-ут-Тахрир, которые выехали из Крыма в 2014 году. Он в разное время назывался то армией, то отрядом, то фронтом, подчинялся то одной группировке, то другой — например, в Алеппо они воевали вместе с ан-Нусрой.
А совсем недавно в сети всплыл видеоролик, на котором видно, что в боях под Дейр-эз-Зором в одном из укрепленных пунктов, из которого бежали боевики ИГИЛ, нашли украинский флаг и какие-то кроссворды на русском языке. Я допускаю, что это могли быть какие-то представители украинских ультраправых. Например, я когда-то общался с представителями украинской национал-социалистической организации «Автономний спротив». Они мне сказали, что симпатизируют исламистскому радикальному движению, потому что оно является по их словам социальным и неиерархическим. Я не знаю, кто там был под Дейр-эз-Зором. Совсем не факт, что именно они. Но это показывает, что идеи ИГИЛ имеют популярность у радикальных украинских правых. Так что кто-то из наших националистов вполне мог поехать повоевать к игиловцам в поисках приключений. Ведь пропаганда у ИГИЛ была эффективной — многие видели в нем реальный протест современному капитализму и империализму.
- Но при этом сирийская война — это огромный бизнес, на котором наживаются целые капиталы.
— Да — и линии фронта этому бизнесу никак не мешают. В результате гражданской войны экономические коммуникации внутри Сирии оказались перерезанными исламистами практически намертво. Основной массив производства пшеницы, хлопка, мяса в Сирии находился в северных и северо-восточных районах, которые сейчас называют курдскими, и в долине Евфрата — это арабская территория, которая даже больше тяготеет к Ираку — просто в свое время британцы и французы нарезали эту территорию для Сирии. А промышленное производство расположено ближе к Средиземному морю — в Алеппо, в Дамаске, Хаме и Хомсе. Эти западные регионы оказались отрезаны от сырьевых районов — но, тем не менее, производства там в основном не останавливались и фабрики продолжали получать сырье. Трафик через территорию ИГИЛ не прекратился окончательно за счет того, что там расселены бедуинские племена, которые тысячи лет занимаются контрабандой и перевозками. Они умудрились договориться со всеми участниками экономической цепочки — с правительством, с курдами, с ИГИЛ и прочими исламистами. Потому что представители этих кланов, семей находятся на территории всех группировок, и они договариваются с местными полевыми командирами о бесперебойных поставках. Несмотря на то, что происходили боевые действия между сирийской армией, ИГИЛ, курдами.
Например, они берут деньги и гарантируют доставку хлопка из долины Евфрата в Алеппо. Понятное дело, цена сырья вырастает — ведь они платили налоги ИГИЛ. В конце концов, хлопок попадал в Алеппо, из него делают рубашки, которые идут на продажу куда-нибудь на экспорт. В том, числе в Турцию, которая спонсирует боевиков — тех же туркоманов. В общем, такой военно-капиталистический кругооборот. Это вообще особенность современной гражданской войны — как торговля углем и контрабанда на Донбассе.
- А чем ты видишь сходство и различие войны в Сирии и в Украине?
— Разница между сирийской и украинской ситуацией достаточно велика. Разница между Асадом и Януковичем — тоже. И идеологическая, и политическая. Просто в Украине власть сдалась, и там, с помощью жесткого внешнего давления, установили националистический режим. Не ИГИЛ, конечно — но что-то весьма похожее на «умеренных» исламистов, об умеренности которых мы уже говорили. Они перехватили все рычаги управления государством — точнее, им просто подарили эти инструменты управления и подавления, и дальше уже они использовали их в собственных целях. Представим себе, что то же самое произошло бы в Сирии — скажем, Асад убежал бы в Иран, и инструменты власти достались бы исламистам — пусть даже «умеренным». Это привело бы к масштабным этническим чисткам — поскольку суннитский исламский радикализм в Сирии в принципе ставит перед собой задачу истребить, изгнать или ассимилировать этнические и этноконфессиональные меньшинства, которые составляют свыше 20% населения страны. Это алавиты, друзы, шииты, курды, представители восточноевропейских христианских церквей, живущим по светским правилам арабы-сунниты. Все это привело бы к массовому потоку беженцев — гораздо крупнее того, который мы уже наблюдали.
- Эти этноконфессиональные группы поддерживали сирийское правительство?
— В целом, да. Потому что для них это вопрос выживания. Иногда поддержку оказывали даже нелояльные Дамаску друзы. Я побывал в Дэйр-эз-Зоре во время трехлетней осады этого города, которым командовал легендарный генерал Иссам Захреддин, также известный по прозвищу «Дед» — как у генерала Ковпака. Пожалуй, это самый колоритный герой сирийской войны. Я очень горжусь нашим знакомством и дружескими отношениями с этим человеком. Так вот, он друз — это очень специфическая этноконфессиональная группа, живущая в Сирии, Ливане, Израиле и Иордании. Несмотря на их относительно небольшую численность — друзов приблизительно миллион-полтора миллиона человек — они занимают в каждой из этих стран достаточно высокие позиции, являясь военным сословием. У друзов очень сильны военные традиции, поэтому в Израиле они служат в спецназе, а в Ливане, несмотря на небольшую численность, были одной из наиболее мощных группировок во время гражданской войны. В Сирии друзы являются традиционными конкурентами алавитов, к которым принадлежит правящий клан Асадов. Хотя, как и алавиты, они являются потомками доисламских общин этого региона, которые сформировали особые, очень закрытые синкретические конфессии. С другой стороны, друзов также ненавидят сирийские исламисты — поскольку друзы относятся к исламу еще более условно, чем алавиты.
Так вот, своим поведением в осажденном со всех сторон городе генерал Захреддин показывал сигнал своим, намекая, чью сторону они должны принимать в сирийском конфликте. Это очень важный момент — потому что у друзов традиционно сильно британское влияние, и британцы давили на них через друзские общины в других странах, чтобы они подняли восстание на юге Сирии, в непосредственной близости к Дамаску, и активно выступили против Асада. Друзская община Сирии колебалась: с одной стороны от нее требуют восстать против сирийской власти, с другой стороны, на них нападают исламисты и устраивают жестокие акции с отрезанием голов.
В целом, они разумно держали вооруженный нейтралитет, но Иссам Захреддин, наиболее видный представитель друзов, однозначно принял сторону Асада — несмотря на личные противоречия с сирийским генералитетом, несмотря на угрозы ливанских, израильских и иорданских курдов. Высокопоставленные алавиты воспринимают его как конкурента, потому что он не только генерал, штабист, а пишет стихи, очень красиво себя ведет на войне, очень смел — подчас демонстративно. В Сирии это очень ценится, в него влюблены все, кто с ним служит. Например, бедуинское племя Шайтат, которое защищало вместе с ним Дэйр-эз-Зор, изначально было за оппозицию, а потом подверглось геноциду со стороны ИГИЛ. Именно Иссам Захреддин прорвался на территорию, подконтрольную исламистам и вывел из игиловского плена оставшуюся в живых часть племени, спасая его людей от массового убийства. Они присягнули лично Захреддину, и говорят — «мы стали опять сирийцами благодаря генералу».
При этом, заслуги Захреддина не ограничиваются почти невероятным для нашей эпохи героизмом во время обороны Дэйр-эз-Зора, которая имела большое моральное значение в этой войне. В критические моменты его перебрасывали с фронта на фронт, а недавно он возглавил одну тайную операцию на юге Сирии, где из Иордании шло снабжение боевиков, под прикрытием американской военной базы. Захреддина перекинули на вертолете в его родной город Сувейда — думаю, эту информацию уже можно раскрыть — и он возглавил марш-бросок, в ходе которого боевиков отрезали от границы.
- Друзам также угрожали этнические чистки?
— Этнические чистки вообще являются одной из практических целей сирийской «исламской революции». На Ближнем Востоке стратегии ассимиляции и выдавливания враждебного населения уже несколько тысяч лет. Территория очень густонаселенная, благодатная для жизни. Численность населения растет, идет конкуренция за землю и воду. Когда исламистские группы подходят к враждебному району, где, например, живут курды и алавиты, они делают жизнь там невыносимой, выдавливают гражданское население. Курды и шииты часто поступают также. Но начало подобной стратегии положили в этой войне именно исламистские группировки.
- Что ты думаешь о политическом будущем Сирии, в частности — о решении курдского вопроса?
— Известно, что американцы пытаются сделать ставку на сирийских курдов. В свое время они сделали ставку на иракских курдов — правящий в Иракском Курдистане клан Барзани был достаточно тесно связан с американцами еще со времен «холодной войны». Сначала они ориентировались на СССР, но эти контакты сошли на нет, исходя из тогдашнего политического расклада — потому, что Москва ставила на государства «арабского социализма», идеология которого была тогда на подъеме. И тогда клан Барзани «подобрали» американцы — хотя его сторонники еще были в то время левыми. Это не должно удивлять — политика США построена таким образом, чтобы ставить на самые радикальные и эффективные группы вне зависимости от идеологии, которых они исповедуют. На тех же украинских националистов.
При этом, в Вашингтоне могут делать ставку на прямо противоположные группировки — скажем, одновременно поддерживать ИГИЛ и курдов, которые воюют друг с другом. Хотя ИГИЛ возник именно по результатам американского вторжения, разрушившего Ирак. Это позволяет им играть ситуацией тактически, реализуя в регионе чисто имперские цели. Так, сейчас США создали, в нем зону нестабильности — Курдистан, которая расшатывает государственность всех окружающих стран. Эрдогану нужно просить американцев, чтобы они разрешили ему раздавить курдское движение в Турции и Рожаве. Начинается торги и сделки, где все зависит от мнения администрации Трампа.
Но среди курдов тоже есть разные течения. Турецкие курды и сирийские курды больше ориентированы в политическом плане на Рабочую партию Курдистана, и представляют собой своеобразное анархо-социалистическое движение. Несмотря на тактическое сотрудничество, они относятся к американцам как к империалистам, которые манипулируют этим движением и изначально нацелены против них. Но попытки договориться с российским руководством против США, которые предпринимали сирийские курды, не имели успеха — потому что основным партнером РФ в Сирии является правительство в Дамаске.
- А договориться с Асадом курдам не удалось?
— Такие контакты есть — но переговоры идут очень тяжело. Сирийские власти до некоторой степени являются заложниками обострившейся в результате войны курдско-арабской розни, которая дает о себе знать даже на бытовом уровне. Сирийские арабы считают курдов пришлым населением, которое должно выехать из страны — курды же считают себя автохтонами и отвечают арабам тем же. Это конфликтная ситуация — и ее можно расшатывать, чем и будут заниматься американцы. Ведь в случае, если будут делить Сирию, сирийском Курдистану отойдут не только этнические курдские территории. Половина территории за Евфратом населена арабами, и там может вспыхнуть новый конфликт. Чтобы его не было, нужно найти современное политическое решение курдского вопроса, которое устроило бы всех. Цепляться за нерушимость границ, которые были нарисованы империалистами после Первой и Второй мировой войны, нельзя — ущемленные по итогам этого раздела народы требуют для себя суверенитета.
Беда в том, что этот суверенитет продолжают раздавать по собственному усмотрению всё те же империалисты. К примеру, движения самоопределение республик Югославии и СССР активно поддерживалось «международным сообществом» — а аналогичные процессы в Грузии или Украине — наоборот. Получается, все право на самоопределение упирается сегодня в банальное и грубое право силы. Фактически, международное право сводится к политическим интересам США, которые выписывают мандат на суверенитет. Украинские политики говорили, что референдумы в Крыму и на Донбассе прошли под дулами автоматов — но так же было в Косово, Южном Судане, Иракском Курдистане. Когда ты обзаводишься автоматом Калашникова, к твоему политическому мнению относительно права на суверенитет начинают прислушиваться. И той же Каталонии, возможно, вскоре тоже придется это понять.
