Наступивший 2017-й может оказаться столь же эпохальным для мировой политики, как и 1917-й. К исполнению президентских обязанностей приступает Дональд Трамп, который еще в ходе предвыборной гонки грозился радикально изменить внешнеполитический курс Америки. Состоятся выборы в ключевых странах Европы — в Германии и Франции, а другой европейский тяжеловес, Великобритания, официально начнет развод с Евросоюзом. Что еще произойдет в мире в наступившем году и какие это будет иметь последствия — об этом «Лента.ру» расспросила политологов из Европы, США и Китая.
Иван Крастев, председатель правления Центра либеральных стратегий (София, Болгария); научный сотрудник Института гуманитарных наук (IWM, Вена), эксперт клуба «Валдай»:
Для мирового политического ландшафта 2017 год может оказаться не менее важным, чем 1917-й. Сто лет назад начался распад трех континентальных империй — Российской, Австро-Венгерской и Османской, кардинально изменивший расклад сил в Европе. Ближайший год также может многое изменить: в первую очередь вследствие критически важных для будущего Евросоюза и Еврозоны выборов во Франции, Германии и Голландии, а также вероятных выборов в Греции и Италии. Их итоги способны нарушить в целом слаженную работу немецко-французского тандема, лежащего в основе ЕС. Его может серьезно ослабить популистская волна, начавшаяся с Brexit и продолжившаяся избранием Дональда Трампа. За последний год протест против истеблишмента в Европе усилился, и нет оснований полагать, что тенденция изменится. Речь не только о росте влияния популистских партий, но и о самом желании граждан европейских стран решать вопросы через референдум: в 2016 году, помимо Великобритании, такие попытки делались в Италии и Венгрии. Евросоюз не может функционировать как союз референдумов, потому что ЕС создан как пространство переговоров. Референдум — это последний, чрезвычайный способ решения вопросов, когда иные способы зашли в тупик. Он не должен становиться обыденностью.
Не последнюю роль в развитии европейского политического кризиса сыграет ситуация в Венгрии и Польше, где сложился интересный парадокс: общества этих стран, скажем так, очень проевропейские, а правительства настроены евроскептически. На этот настрой, во многом популистский, окажет влияние то, как будет развиваться миграционный кризис. Для его разрешения особо значимы отношения Евросоюза с Анкарой: пойдет ли со стороны Турции веапонизация (weaponization) миграции, то есть использование ее как оружия, как средства добиться своих целей. Сама возможность прибытия в Евросоюз еще 100 или 200 тысяч мигрантов — гарантированный новый виток кризиса, который больнее всего ударит по странам, находящимся на периферии ЕС (например, Греции и Болгарии).
Для европейцев в 2017 году, конечно, будет особенно важно, как поведет себя в их отношении Дональд Трамп — человек, после избрания которого Россия и лично Владимир Путин утратили монополию на непредсказуемость. Еще предвыборная кампания Трампа показала, что он не относит Евросоюз к приоритетным направлениям американской внешней политики. Такое в истории взаимоотношений США и ЕС происходит впервые. Фигурально выражаясь, доктрину Трампа в отношении Европы можно описать названием песни Джастина Бибера — «Baby, go and love yourself». Следующий год покажет, как пойдет трансатлантический диалог — сейчас это довольно трудно представить.
Европа пристально следит и за эволюцией российско-американских отношений: сигналы, идущие от Трампа, свидетельствуют, что он хотел бы нормализации, но известно, что в американском истеблишменте консенсуса по поводу России нет. Сигналы Трампа в отношении Китая совсем другие, и есть большие опасения, что в 2017-м мы увидим ужесточение конкуренции между Вашингтоном и Пекином. Многое здесь зависит от новой стратегии Китая в отношении США и реакции стран в регионе. Для Азии в целом 2017-й обещает быть годом изменений расстановки сил в различных политических альянсах. Затишья в регионе уже не предвидится, что демонстрирует политический кризис в Южной Корее, который пока не разрешен.
В глобальном смысле мы, конечно, станем свидетелями продолжающейся тенденции усиления миграционных потоков. Сегодня уже 242 миллиона человек, включая беженцев и трудовых мигрантов, живут за пределами своих государств. Это больше населения планеты эпохи Великого переселения народов. Факторов, способствующих миграции, много, и политический, связанный с локальными конфликтами и войнами, — один из наиболее важных. Уходящий год показал: даже совместными усилиями, при достижении минимального консенсуса, справиться с последствиями этих конфликтов очень трудно. Мир в 2017 году будет находиться в состоянии напряжения.
Ричард Вайц, директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона, эксперт клуба «Валдай»:
Если говорить о международной безопасности, то лично я надеюсь на улучшение российско-американских отношений и боюсь террористических атак с использованием ядерного или биологического оружия. Но больше всего я опасаюсь критических ошибок в китайско-американских отношениях, из которых самой серьезной может стать столкновение великих держав по вопросу о региональной гегемонии.
Нарастание внутренней напряженности в Китае вкупе с более жесткой линией по отношению к Пекину, которую, вероятно, будет проводить Трамп, может привести к интенсификации маневров и военных приготовлений в Восточной Азии — соответственно, возрастает вероятность чрезвычайного происшествия. Китайские лидеры могут попытаться успокоить недовольство граждан при помощи демонстрации силы вовне. КНР уже приступила к развертыванию военной техники (стратегические ракеты «земля-воздух»/«земля-земля», самолеты и боевые корабли) на новых искусственных островах, которые Пекин возвел в Южно-Китайском море. Не исключено, что китайцы также объявят о начале постоянного патрулирования подводных лодок с баллистическими ракетами (БРПЛ) в западной части Тихого океана, оправдывая это необходимостью проводить стратегию сдерживания в отношении США и их союзников.
Вдобавок, если Трамп решит последовательно укреплять отношения Вашингтона и Тайбэя, китайские военные вполне могут организовать ракетные испытания или крупные совместные учения возле Тайваня. Более того, США способны ввести ряд протекционистских мер против Китая, и КНР ответит, но в полномасштабную торговую войну это все-таки не перерастет.
Китай уже нарастил интенсивность патрулирования у японских берегов и продолжит наращивать, если Вашингтон откажется от своих обязательств перед Токио в оборонной сфере. Значительное улучшение российско-японских отношений могло бы способствовать уменьшению напряженности в регионе и содействовать развитию геополитического плюрализма в Восточной Азии. Помимо этого, Москва могла бы смягчить противоречия между США и КНР по северокорейскому вопросу, продолжая оказывать давление на Пхеньян: призывая его свернуть ракетную программу и отказаться от испытаний баллистических ракет, побуждая власти КНДР развивать экономические и личные связи с российским правительством.
Что касается американо-российских отношений, то, скорее всего, при Трампе Москва и Вашингтон будут активнее сотрудничать по сирийскому вопросу. Трамп в свое время с восторгом отзывался о российской поддержке антитеррористических операций в Сирии, соглашаясь даже на сохранение Башара Асада у власти. Однако не исключено, что Россия и США еще дальше разойдутся по вопросу Ирана, если Трамп попытается выйти из шестистороннего соглашения по иранскому атому, которое поддерживает Москва, и выступит против продаж Тегерану российского оружия.
На европейском направлении ключевой показатель российско-американских отношений — сумеют ли США и их союзники достичь взаимоприемлемого регионального соглашения с Москвой по Украине и другим вопросам, что в итоге приведет к сокращению западных санкций против России.
Теперь о Западной Европе в 2017-м. Великобритания, скорее всего, до конца года начнет процесс частичного выхода из ЕС или, по крайней мере, задействует статью 50, которая инициирует эту процедуру. В Германии, вероятно, будет переизбрана Ангела Меркель, но с меньшим числом голосов, чем раньше, — из-за растущей популярности правых партий. Во Франции стоит ожидать победы Франсуа Фийона. При этом во всей Европе будет снижаться поддержка традиционных партий и усиливаться влияние крайне правых. Не исключено, что еще несколько стран инициируют собственные референдумы о выходе из Евросоюза.
Нельзя сбрасывать со счетов и вероятность случайных событий. Среди них можно назвать смену власти в какой-либо большой стране, крупный теракт в России или США, успешно избежавших серьезных террористических атак в 2016-м, или любое другое событие, которое ускорит установление нового мирового порядка.
Фэн Шаолей, декан и профессор Школы международных и региональных исследований Восточно-Китайского педагогического университета, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай»:
Можно ожидать, что в наступившем году российско-американские отношения до определенной степени улучшатся, но Трампу непросто будет справиться с существующей бюрократической системой и антироссийскими настроениями американской элиты. Кроме того, в 2017-м не исключены определенные колебания и возмущения в американо-китайских отношениях, которые до сих пор успешно гасил сам масштаб этих отношений.
Также в 2017 году, скорее всего, мы увидим возникновение Евразийского Всеобъемлющего партнерства (ЕВП), выстроенного на основе китайско-российского сотрудничества. ЕВП — всеобъемлющая концепция, позволяющая преодолеть идеологические разногласия и не направленная против третьих стран. Она подразумевает, что у каждого государства есть собственный путь модернизации и делает акцент на региональном развитии и сотрудничестве. Почему, на мой взгляд, эта концепция перспективна?
Во-первых, ЕВП формируется под влиянием новых исторических реалий. Очевидно, что из-за препятствий, с которыми столкнулся процесс глобализации, в центре международной политики оказались региональное сотрудничество и региональная конкуренция.
Во-вторых, победа Трампа — важное событие, предвещающая изменения, которые, в свою очередь, несут с собой неопределенность. Тем не менее до сих пор существует масса возможностей для сотрудничества. Похоже, несмотря на все трудности, Трамп всерьез надеется улучшить отношения с Россией, что благотворно отразится на общемировой ситуации. По поводу политики «одного Китая» изменений ждать не стоит — президент Обама ясно объяснил Трампу невозможность подобных шагов. В целом крайне важно, чтобы китайско-американо-российские отношения вернулись бы к принципам взаимоуважения и взаимной выгоды, отказавшись от вымогательства и вражды. Вероятно, основным фундаментом, на котором будут строиться отношения между великими державами, станет создание совершенно новой системы международных отношений, призванной защитить эти принципы. Эта система послужит основой ЕВП.
В-третьих, любая инициатива регионального сотрудничества — будь то Евразийское или Азиатско-Тихоокеанское — зависит от стабильности американской экономики. У Трампа много новых планов в экономической сфере, но мне кажется, основные тенденции азиатско-американских отношений в сфере экономики изменить сложно. Следовательно, США по-прежнему будут активно привлекать инвестиции из Азии.
В-четвертых, развитие экономического сотрудничества невозможно, если крупные страны не поддерживают его, сотрудничая в области политики и безопасности. В свое время говорили: в Азиатско-Тихоокеанском регионе сотрудничество в сфере безопасности зависит от США, а в сфере экономики — от КНР. Мне кажется, это неверно. АТР в перспективе может стать более открытым регионом с более диверсифицированной схемой сотрудничества. Россия, к примеру, обладает большими возможностями и влиянием в сферах безопасности и экономики, у нее богатый опыт в определении международной повестки дня. Япония — великая экономическая держава, способная производить самые сложные вещи. Индия впечатляет своим потенциалом развития и решимостью в проведении реформ.
В частности, китайско-российское сотрудничество, будучи становым хребтом ЕВП, имеет собственное глубокое значение независимо от этого проекта. Оно выходит за границы любых геополитических конфликтов и влечет за собой огромные последствия, одновременно являясь краеугольным камнем для будущего ЕВП.
В-пятых, Азия — особенный регион. Когда окончилась холодная война, там не произошло ничего подобного масштабным европейским геополитическим и геоэкономическим изменениям — таким, как расширение НАТО и ЕС. Это очень важное отличие. В результате Азия, скорее всего, избежит геополитических потрясений, подобных тем, что произошли в последние годы в Европе и на Ближнем Востоке.
В-шестых, будущее региональное сотрудничество в АТР вполне может пойти по иному, неевропейскому пути — без органов, подобных ОБСЕ, которые охватывают всю территорию региона. Вряд ли сбудутся и прогнозы ряда западных экспертов, предрекающих его раздел на сферы влияния между великими державами. Скорее всего, АТР будет строиться на основе уже существующего зрелого регионального сотрудничества, учитывающего специфические особенности отдельных субрегионов и ведущих стран. Постепенно контуры схемы сотрудничества по вопросам экономики и безопасности в АТР будут вырисовываться все четче.
