В 2017-й экономика Украины вступает с некоторым оптимизмом: период крутого падения закончен, появились перспективы для роста. Но радоваться нечему: этот рост не отразится на благосостоянии большинства жителей страны и не изменит того, что события 2014 года изменили саму структуру местной экономики, направив ее по траектории стран третьего мира — глобальной периферии.
Непрекращающаяся политическая турбулентность ставит под сомнение любые долгосрочные проекты в экономике Украины и предельно сокращает горизонт планирования для украинских элит. Такая ситуация устраивает далеко не все группы влияния, а это значит, что дальнейшая деградация страны заставит ряд олигархических групп сделать пересмотр экономической политики частью повестки очередного майдана.
Некоторые признаки оживления
Итоги 2016 года свидетельствуют о том, что период резкого спада в экономике Украины, начавшийся сразу же после Евромайдана, судя по всему, завершен. Согласно информации Нацбанка Украины (НБУ), в третьем квартале рост реального ВВП ускорился до 2% в годовом измерении. Напомним, что в 2014 году ВВП страны сократился на 6,8%, а в 2015-м еще на 9,9%.
Основные макроэкономические прогнозы на следующий год тоже находятся в плюсовой зоне. В частности, по оценке МВФ, сделанной в начале ноября, в 2017-м экономика Украины вырастет на 2,5% при снижении инфляции с нынешних 13% до 8,5%. Такую же оценку роста ВВП дал в начале ноября и Нацбанк, причем на 2018 год прогноз еще более оптимистичен — плюс 3,5%.
Ключевым двигателем украинской экономики в 2016-м стало сельское хозяйство: из-за благоприятных погодных условий был собран рекордный за весь период независимости урожай — 62 млн тонн зерновых на начало сентября (и это без учета утраченного Крыма и значительной части Донбасса). При этом экспорт зерна за 2015-2016 сельхозгод составил 39,4 млн тонн, прибавив сразу 5 млн. А в конце года, по оценке НБУ, возникли и предпосылки для промышленного роста, прежде всего, улучшилась ценовая конъюнктура на мировых рынках металлургического сырья и готовой продукции.
Такой набор факторов роста говорит сам за себя: структура экономики Украины в основе своей остается сырьевой, а это ставит ее в прямую зависимость от цен на зерно и металлы. «Если судить по итогам украинского экспорта этого года, то в нем увеличивается доля сырьевой и низкотехнологичной продукции. В частности, доля аграрной и пищевой продукции увеличилась до 40,2 процента товарного экспорта, а доля продукции машино- и приборостроения сократилась до 12,1 процента», — констатирует экономический обозреватель ИА Regnum Станислав Стремидловский.
При этом украинским производителям, ориентированным на экспорт, приходится искать счастья за пределами своих традиционных рынков сбыта — России и стран СНГ. Здесь данные статистики также не требуют особых комментариев: экспорт украинских товаров в Россию за последний год упал на 30%, а экспорт в Евросоюз вырос всего на 2,4%.
«Ситуация в экономике Украины планомерно развивается в направлении, обозначенном в соглашении об ассоциации с Евросоюзом — Украина стремительно превращается в потребительский придаток Европы, — говорит доцент Финансового университета при правительстве РФ Геворг Мирзаян. — Пока никаких тенденций против этого курса на уровне власти не прослеживается, хотя население начинает прозревать, понимая, что, возможно, вообще на майдане зря прыгали. Но с учетом тех огромных экономических потерь, которые уже понесла Украина, это запоздалое понимание — отыграть их назад еще можно, но уже очень непросто. Если еще действующие сегменты промышленности окончательно прекратят свое существование, и Украина превратится в мечту некоторых националистов — великую аграрную державу, тогда будет совсем поздно. При этом совершенно не осознается угроза потери Украиной населения — великой аграрной державе не нужно население 40 миллионов человек, вполне достаточно и населения в 20 миллионов, зато правильного и самостийного».
«Евросоюз в отношении Украины своей главной цели достиг — ее экономика превратилась в «набор запчастей» для экономик ЕС. Об Украине подобного сказать нельзя, она явно рассчитывала на большее», — соглашается российский политолог, доцент МГИМО Кирилл Коктыш.
Если не будет войны
По оценке руководителя Центра международных отношений, этнополитики и национальных меньшинств РГГУ Александра Гущина, наиболее вероятным сценарием 2017 года для украинской экономики является рост в диапазоне 1,7-2,5% при инфляции порядка 13-14% и курсе доллара 28-30 гривен (на данный момент — 26,3), но с важной оговоркой — при более или менее стабильной военной и политической обстановке.
«Многое будет зависеть от развития внутреннего спроса и рынка, проведения программ кредитования для населения, обеспечения рост торговли с внешними партнерами, в том числе по зоне свободной торговли СНГ. От того, что будет с дефицитными бюджетами крупных производств, а также от того, насколько интенсивно власти будут проводить приватизацию, — считает Гущин. — Кроме того, присутствует фактор зависимости от кредитования со стороны МВФ (четвертый транш должен поступить в первом полугодии 2017 года), что связано с вероятностными сценариями политики новой американской администрации, которые пока труднопрогнозируемы».
«Фактически в 2016 году экономика Украины достигла некоего хрупкого дна и стабилизировалась, утратив по сравнению с домайданным годами остатки всего, что с натяжкой можно было назвать высокотехнологичным. В первую десятку украинских экспортных товаров в Евросоюз не входит ничего высокотехнологичного, а первую тройку занимают подсолнечник, пшеница и кукуруза. Потенциал роста у растениеводства в самом деле есть, но эта отрасль зависит от погодных условий и тяжело поддаётся прогнозированию», — описывает ситуацию экономический обозреватель из Донецка Иван Лизан.
Однако, по его мнению, даже в случае реализации оптимистичного сценария украинцы богаче жить не станут — просто потому, что весь предполагаемый рост ВВП будет израсходован на обслуживание государственного долга Украины и удовлетворение аппетитов власти. В 2016-м на обслуживание госдолга Киев уже потратил 5% ВВП, а в 2017-м Украине нужно будет где-то занять еще порядка 10 млрд долларов просто для поддержания макроэкономической стабильности.
В такой ситуации проблема уровня жизни населения явно уходят на второй, если не на третий план. «Для населения Украины важен прежде всего уровень курса гривны к доллару, так как социологические опросы показывают, что самым страшным кошмаром в 2017 году для людей является дальнейшая девальвация гривны», — подчеркивает Станислав Стремидловский.
Вдоль и поперек газа
Одним из ключевых сюжетов для Украины в следующем году по-прежнему будет судьба транзита российского газа. Отсутствие у элиты сколько-нибудь долгосрочных перспектив экономической политики в этом вопросе выглядит особенно рельефно. Перспективы полного прекращения транзита к уже к концу текущего десятилетия выглядят вполне реально, но действия украинских властей (например, миллиардный иск «Нафтогаза» к «Газпрому») только подталкивают Россию к ускорению этого процесса.
Как известно, с 2015 года Украина не закупает газ напрямую в России, но по реверсной схеме использует российский же газ, поставляемый в Европу. Если темпы роста экономики Украины в ближайшие годы будут увеличиваться, предполагает Александр Гущин, то газа потребуется больше, и далеко не факт, что реверс сможет обеспечить растущие потребности.
Новому повороту этого сюжета может способствовать и погодный фактор. Иван Лизан напоминает, что в преддверии отопительного сезона на Украине были созданы недостаточные запасы газа — в том числе, из-за надежды на авось, что третий год подряд зима будет тёплой. Однако текущая зима оказалась заметно холоднее, чем две предыдущие, и если нынешние морозы продержатся долго, газа на весь отопительный сезон точно не хватит.
«В таком случае, — прогнозирует Лизан, — у Киева будет фактически три варианта действий: снизить подачу газа ЖКХ и промышленности, судорожно пойти на уступки «Газпрому» и купить газ по основному контакту или же начать воровать газ, предназначенный Евросоюзу. У каждого варианта есть свои последствия. В ответ на плохое отопление население станет обогревать жилища электроэнергией и придется докупать уголь, которого и так мало. Если Киев откажется от своего намерения добиться от Москвы подписания допсоглашения по газу, то это подорвёт позицию Украины в Стокгольмском арбитраже. А воровство газа приведёт к очередной газовой войне с Россией с непонятными перспективами».
Однако в Киеве, полагает Станислав Стремидловский, не верят, что Россия сможет отказаться от транзита: украинские власти и эксперты видят в альтернативных трубопроводных проектах «Турецкий поток» и «Северный поток-2» лишь способ психологического давления. Но определенные признаки отрезвления присутствуют. Например, недавнее решение расширить допуск «Газпрома» к мощностям газопровода OPAL, проходящего по территории Германии, стало для украинских властей очень неприятной новостью: объем потерь «Нафтогаза» от этого шага оценивается в 400 млн долларов.
Некоторые сценарии на тот случай, если Россия выполнит свою угрозу, в Киеве все же есть. «Насколько можно судить, — говорит Стремидловский, — украинские власти рассчитывают на сотрудничество с Польшей (проекты строительства польско-украинских трубопроводов) и СПГ-терминалов (в частности, с Хорватией). Одновременно — как минимум, на уровне правительственных деклараций — говорится о необходимости понижения потребления газа в стране. Это возможно, однако для осязаемого эффекта нужно будет в первую очередь отказаться от энергоемких производств, что влечет по всей цепочке отказ и от развития науки, и от профильных образовательных учреждений, а соответственно, интеллектуальную деградацию».
«Украинской энергетике в перспективе придётся практически отказаться от газа, но чиновники об этом не думают — у них психология временщиков, а горизонт их планирования не превышает нескольких месяцев», — добавляет Иван Лизан.
Европа не поможет
Любой прогноз, связанный с экономикой Украины, по определению является условным, учитывая перманентную политическую нестабильность в стране. Кирилл Коктыш вообще считает, что оснований рассчитывать на возобновление экономического роста на Украине нет, и причина этому не экономическая, а именно социально-политическая. «Крайне низкий уровень взаимного доверия не позволяет перейти к сколько-нибудь устойчивому экономическому развитию и долгосрочным инвестициям. Определенные материальные предпосылки для роста могут быть найдены, и их немало, но когда нет социальной «точки сборки», они остаются только потенциальными», — считает эксперт.
По мнению Коктыша, основная траектория экономического развития Украины после Евромайдана обозначена вполне четко — это деиндустриализация с превращением в аграрную страну. Определить глубину падения в данном случае не представляется возможным, по этому сценарию экономика страны теоретически может идти достаточно долго. Другое дело, что такой путь устраивает далеко не все группы влияния.
«Однозначно экстраполировать в будущее нынешние тенденции в экономике вряд ли стоит. Ситуация промышленного распада и кардинального падения доходов населения будет стимулировать политическую активность самых разных групп», — считает Коктыш. Однако борьба за изменение экономической политики явно будет вестись не парламентскими методами и не в рамках политических партий, а по давно сложившимся майданным традициям. «Резонно ждать не партийных программ, а очередных выступлений олигархов — «баронские бунты», приобретающие различные форматы, непременно будут, и одной из мотиваций для них может стать именно сохранение промышленных активов, — резюмирует эксперт. — Поэтому я бы прогнозировал на большую часть 2017 года новый период высокой политической турбулентности, что предельно укорачивает горизонт прогнозирования как для политики, так и для экономики».
Дополнительным фактором политического обострения станет отрицательный по сути ответ Евросоюза по поводу европейских перспектив страны с параллельным продавливании торговых преференций для ЕС, как это было, например, с требованием о снятии моратория на экспорт украинского леса-кругляка. «В сегодняшней ситуации, когда концепт европеизации, которым нынешняя власть оправдывала свое существование, превращается в явный миф, может самовозникнуть точка бифуркации — власть может полностью потерять легитимность и войти в цикл смены самой себя. Такой сценарий совершенно не исключен, а это значит, что борьба за украинские активы еще не вошла в финальную фазу», — прогнозирует Кирилл Коктыш.
Николай Проценко
