После неудавшегося военного переворота против правительства президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана многие наблюдатели задаются вопросом, позволит ли поражение заговорщиков президенту усилить свой и без того уже значительный контроль над страной, или же государственный переворот — пусть даже неудавшийся — ослабил его власть. Но задумываться здесь особо не о чем. У Эрдогана есть прекрасная возможность ужесточить свой контроль над Турцией, и вряд ли он этот шанс упустит.
Турция больше не является той страной, которая вступила в НАТО, или которая до конца прошлого века была близким союзником США. Она все больше становится исламским государством, с сокращающимся светским меньшинством, которому все труднее поддерживать пламя кемализма. А поскольку как раз это меньшинство ориентировано на Запад и говорит на западных языках (особенно английском), оно, как правило, и является источником информации для проводимых западными журналистами интервью и анализа, а также легче и чаще всего общается с представителями западных элит. Поэтому многие на Западе по-прежнему считают, что авторитарная, бесспорно, репрессивная политика Эрдогана и его «охота на ведьм» против журналистской критики его режима и подозреваемых сторонников живущего в изгнании исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена не являются отражением «настоящей» Турции. Но они ошибаются.
Как только администрация Джорджа Буша-младшего (особенно ее высокопоставленные чиновники, имевшие дело с Турцией во времена холодной войны) в 2003 году узнала к своему удивлению и сожалению, что ей не удалось получить парламентское разрешение на переброску 4-й пехотной дивизии из Анатолии на север Ирака, Турция перестала быть тем союзником, каким она некогда была. И сегодня это еще более заметно. Тот, кто приедет в Турцию — даже, казалось бы, в европеизированный Стамбул — обнаружит, что теперь гораздо больше женщин носят хиджаб или чадру, чем двадцать лет назад. Больше мужчин посещают пятничную молитву. Имамы обладают теперь еще большей властью, чем во времена после падения Османской империи. И именно все эти люди возглавили сопротивление заговорщикам.
Контраст между неудавшимся переворотом в Турции и успешной контрреволюцией против правительства «Братьев-мусульман» Мохаммеда Мурси в Египте поразителен. В Египте исламистское правительство проводило авторитарный курс, не очень отличавшийся от политики Эрдогана — хотя и гораздо менее изощренный, и гораздо более опрометчивый. Когда египетские военные уже больше не могли терпеть исламизацию своей страны, они подняли восстание. Большинство египтян (которые сами по себе являются ярыми приверженцами традиций и даже религиозно консервативны) поддержали их. Однако в Турции именно народ, подстрекаемый призывами из мечетей, стал в авангарде оппозиции против военных, которые явно были полны решимости возродить исчезающее наследие кемализма светской Турции, где хиджабы были запрещены, а дети воспитывались в полном незнании собственной религии.
Офицеры, поддержавшие переворот, не были представителями исключительно нижних чинов. Среди них были и командующие, и генералы — люди, которые, несомненно, были учениками и протеже тех своих предшественников, которых Эрдоган за последние десять лет благополучно из армии изгнал. Теперь тысячи из них арестованы — как и тысячи чиновников государственных учреждений, которые, как и военные, вероятно, были ставленниками многих светски ориентированных чиновников, выступавших против Эрдогана и точно так же уволенных в прошлом. Иными словами, осуществляя эту последнюю чистку, Эрдоган намерен раз и навсегда ликвидировать свою оппозицию (он называет их гюленистами, но на самом деле неважно, чьими последователями они являются). И большинство жителей Турции — за исключением курдов — судя по всему, полностью его поддерживают.
Победа Эрдогана, скорее всего, приведет к тому, что он, в конечном счете, добьется изменения турецкой конституции, чтобы иметь возможность править в качестве всемогущего президента. В настоящее время он контролирует правительство за счет своего личного авторитета — он уволил Ахмета Давутоглу, когда премьер-министр посмел ему возражать, а на его место назначил гораздо более сговорчивого Бинали Йылдырыма. Все это можно было бы изменить с помощью одной конституционной поправки — и власть Эрдогана была бы закреплена законодательно.
Для того, чтобы изменить конституцию, не вынося вопрос о поправке на референдум, Эрдогану нужно, чтобы за него проголосовало две трети из 550 членов парламента. Заставив парламент проголосовать (с десятью «лишними» голосами) в мае этого года за поправку, которая снимает депутатскую неприкосновенность с членов прокурдской Демократической партии народов (ДПН), Эрдоган теперь, вероятно, сможет набрать голоса, необходимые для того, чтобы добиться своей цели и стать всевластным президентом.
Необязательно, что под властью еще более авторитарного Эрдогана Турция станет для НАТО более сложным союзником, чем сейчас. Эрдоган — безусловный прагматик. Когда в 2010 году ему было выгодно разорвать отношения с Израилем, он так и сделал. Когда же в этом году ему было выгодно эти отношения наладить, он их наладил. Точно так же он ведет себя и по отношению к России, и, более того — даже по отношению к Башару Асаду. Если ему будет выгодно сотрудничать со своими союзниками по НАТО, например, в борьбе с ИГИЛ, он будет сотрудничать, а если нет — то не будет.
Правда, в условиях разваливающейся Европы Эрдоган будет еще более стойким к мольбам Запада, призывающего его ослабить репрессивные действия по отношению к курдам, журналистам или другим противникам — настоящим или мнимым. Точно так же Эрдоган будет чувствовать себя еще более уверенно, отказывая Америке в просьбах о помощи, если они не будут соответствовать его представлению о турецких национальных интересах.
В отличие от Мухаммеда Мурси, Эрдоган является истинным отражением современной Турции — все более исламистской и все более уверенной в себе. Тем же туркам, а также их западным друзьям и коллегам, которые хотят видеть светскую кемалистскую Турцию, целесообразнее было бы освободиться от иллюзий. Той Турции больше нет — ее, наверняка, не будет в обозримом будущем, а, возможно, и еще несколько десятков лет.
Дов Закхейм
Дов Закхейм — вице-председатель центра Center for the National Interest. С 1985 по 1987 годы был помощником замминистра обороны (по вопросам планирования и ресурсов), а с 2001 по 2004 годы — заместителем министра обороны (по финансовым вопросам).
