— На выборах во Львовский горсовет победила «Самопомощь», а во Львовский облсовет — Блок Порошенко. О чем это говорит? С чем связан такой раскол Львова и Львовской области? Это следствие битвы админресурсов или тут нечто большее?
— В этом как раз нет ничего особенного. Львов — это большой город, с разными во всех отношениях людьми: разных национальностей и вероисповеданий, с разными мировозрениями, уровнем обеспеченности, образованием и прочее.
Понятно, что город голосует скорей за либеральный и более прогнозированный проект «Самопомощи», чем за радикалов или за проект корумпированной власти. Область — это село и маленькие города. Там все люди «одинаковы», никто не рискует выделяться, а голосуют за власть, как за символ стабильности и единственный институт, который им может (должен!) хоть в чем-то помочь. Ну и к использованию админресурса здесь относятся спокойнее, чем в «свободном» городе.
— Во Львовский горсовет впервые прошла Украинская Галицкая партия, которую некоторые называют автономистской, а некоторые сепаратистской. Свидетельствует ли ее победа о том, что те львовяне, которые за нее голосовали, хотели бы для Галичины «особого статуса», который по идее должны получить «отдельные районы Донецкой и Луганской областей» согласно Минску-2. Вообще, что это за партия? Какие у нее перспективы? Можно ли говорить, что это та самая «партия галичан», о которой ты всегда мечтал?
— К сожалению, УГП не является автономистской. Говорю «к сожалению», потому что это (идеи галицкой автономии) единственный «политический ресурс», который местный политикум мог бы использовать в качестве альтернативы «идеям» корумпированного Киева. Но они этого ресурса не используют, а других — больших денег — в регионе нет. Идея УГП — это что-то типа предложение галичанам «высечь самим себя» ради Украины. Поэтому и перспективы этой партии мне видятся мрачными. Впрочем, моя позиция в этом вопросе слишком предвзята, ведь это не та «Партия Галичан», «о которой я всегда мечтал».
— Если я правильно понимаю, то на выборах в Ивано-Франковске и Тернополе победила «Свобода», а во Львове «Самопомощь». Можно ли видеть в этом раскол Галичины, или говорить об этом все же не серьезно?
— Говоря о каком-либо расколе Галичины, нужно понимать, в чем состоит ее единство. Галичина все еще едина в своей архаической провинциальной европейскости (которой и в Европе самой-то не сыщешь уже), в своем антикоммунизме и русофобии, в своей закостенелой верности «традициям предков», кто бы что под этим не подразумевал.
А в остальном галичане различаются между собой, как и другие люди — по образованию и достатку, по возрасту и религиозности, по культуре и воспитанности. Словом — по уму, красоте и влиятельности.
Львов — это город, в котором все же преобладает городское население. В Тернополе и Ивано-Франковске — сельское. К тому же во Львове гораздо больше обеспеченных людей, чем в других городах Галичины. Все это сказывается и на выборах.
— Галичина родила социал-националистическую партию «Свобода». И с 2008 года, когда свободовцы впервые победили на выборах в местные советы в Галичине, они шли «от победы к победе», став в 2012 году парламентской партией. Однако в 2014 году на досрочных выборах они не прошли в Верховную Раду. Как ты оцениваешь ситуацию: можно ли говорить об упадке «Свободы»?
— Знающие люди говорят, что «Свободу» на самом деле породили пост-советские спецслужбы. Но если серьезно, то понятно, что времена смуты в стране, экономического кризиса, упадка нравов и пр. — это время радикалов. На протестных настроениях они пришли к власти, сначала региональной, позже — в парламент и министерские кабинеты. Но как «голодные волки» быстро оконфузились — хотели обогатиться немедленно и сильно. Это, казалось бы, похоронило репутацию «Свободы» навсегда.
Да нет, Майдан и АТО помогли им немного поправить имидж. Ну и запрос на радикалов, которые «победят Путина», накажут убийц Майдана и обеспечат безвизовый режим в Европу, остается все же высоким. Это позволило свободовцам возвратиться в местные советы в разных регионах. Даже где-то провести своих мэров.
Но — не во Львове. И это показательно. Это значит, что Львов — город на удочку национализма уже второй раз не попадется. Во всяком случае, не скоро. Другое дело Винница. Идея национализма движется на восток.
— Почему во Львове упала популярность Ирины Фарион? Если в 2012 году она была избрана по мажоритарке в Раду, то в 2014 году проиграла выборы. Мало того, заняла даже не второе, а третье место. Не прошла она и по спискам «Свободы» во Львовский облсовет. Что происходит? Ее звезда закатилась?
— Ирина Фарион — это типичный пример одноразового проекта. На унижении детей с «неправильными» именами можно раз прославиться, но дважды этого спектакля уже никто не хочет смотреть. Во Львове, кстати, пролетел также «проект Ляшко».
Популизм всем нам очень надоел, но не все в состоянии мыслить категориями реальной альтернативы. Все же слишком много людей остаются внутри «матрицы», создаваемой украинским олигархатом.
— В представлениях Украины и России галичане рисовались бандеровцами — суровыми такими дядьками, которым перерезать москалю горло плевое дело, а когда началось АТО, то галичане стали первыми дезертирами, целыми батальонами бежавшими с фронта. Может, мы все неправильно себе галичан представляли, или в галичанине за последние полстолетия что-то изменилось, и он «помягчел»?
— Ну что тут скажешь. Галичанин еще долгое время будет асоциироваться с «бандеровцем» и «суровым дядькой». Да и небезосновательно. Но одно дело «перерезать москалю горло», защищая свой дом и галицкую землю, а другое дело погибать за Донбасс, где, по мнению среднестатистического галичанина, с обеих сторон противостояния живут «те же москали». Да и не только это.
Галичанин, как и другие украинцы, не верит украинскому государству как коррумпированному и безответственному, не хочет погибать «за олигархов» и их интересы. Своего же интереса в этой войне большинство из нас не видит. Несмотря на все патриотические внешние «проявления». Кричать «Слава Украине» — это мы да. А вот воевать, то тут уж — секундочку.
— Как повлияла эта война на галичан? Что она в них самих и в их представлениях о самих себе, об Украине, России и Донбассе поменяла?
— Война на всех действует угнетающе. Главные выводы: мы на деле не такие уж смелые и сильные, как на словах. А поэтому нужно быть осторожнее со словами. Государство наше при первом же серьезном испытании оказалось беспомощным.
С единством нации, о котором кричат патриоты и власть, у нас большие проблемы. Миру мы собственно не очень-то и нужны, а поэтому свои проблемы придется решать самим.
От России лучше держаться подальше. А Донбасс (о, бедный Донбасс) нам не настолько дорог, чтоб за него погибать.
— Что в настоящий момент происходит с «Европейской галицкой ассамблеей», одним из создателей которой ты был?
— В процессе стагнации. ЕГА — это все же визионерский проект, за которым стоит среда галицких патриотов с четкой европейской самоидентификацией. Ни бизнесмены, ни политики к этой среде не принадлежат. Без денег можно мечтать, планировать, прогнозировать, но реализовать проекты невозможно. И это главная проблема нашей организации.
Те, кто мог бы нам помочь финансово, ожидают «отрабатывания» понятных им меседжей, а на это мы не согласны. Наши месседжи интересны, но пока недостижимы, а это отталкивает тех, кто мыслит категориями сиюминутной политической целесообразности. Так что ЕГА остается клубом для посвященных.
— Каково политическое будущее мэра Львова Садового? Разъясни, как между собой соотносятся партия Садового «Самопомощь» и «Украинская галицкая партия», за которой, как говорят, также стоит Садовой?
— О политическом будущем Садового говорят почти однозначно, что он попытает счастья в будущих президентских выборах. И это звучит реально. Его поддерживают многие во Львове, а в других городах его поддерживают больше, чем собственных мэров. «Самопомощь» — это проект Садового, УГП — нет. Но среди основателей и спонсоров УГП многие остаются друзьями львовского мэра, да и цели у обоих проектов не противоречащие. Поэтому не исключено, что в нужный момент эти партии будут действовать одним фронтом.
Беседовал Александр Чаленко
