Город в ожидании «зачистки».
Возле областной администрации, где погибли восемь человек — цветы: и совсем свежие, только принесенные, и уже увядшие, засохшие. Их не убирают. А еще следы от кассетных бомб — приличной величины вмятины на дороге и в парке, который находится рядом. В одной из вмятин среди цветов лежит женский босоножек одной из погибших женщин… Жовто-блакитный украинский флаг брошен прямо на асфальт, на нем гильзы и патроны.
«Россия — единственная страна, которая поддерживает нас хотя бы морально, — говорит хмурый парень с «калашниковым» в руках, стоящий у входа в ОГА.- Если бы не Россия, Киев продолжал бы твердить, что это мы сами убили мирных жителей Луганска, якобы неудачно обстреляв самолет украинских ВВС. А теперь ОБСЕ хотя бы уже во всеуслышание заявило — украинский самолет нанес авиаудар по зданию ОГА. А насчет того, что среди нас есть российские диверсанты — так это очередное вранье украинских СМИ. Мы требуем немедленного вывода войск из ЛНР, иначе ни о каких переговорах и речи быть не может. И пусть Порошенко не надеется, что мы сдадимся!» — почти кричит ополченец.
Тут же его товарищ «болгаркой» спиливает трезуб с решетки областной администрации: «Не хотим иметь ничего общего со страной, которая нас бомбит. И потом — мы уже почти месяц как другое государство — Луганская народная республика. Надеемся, что нас со временем признают во всем мире».
Слухи и паника стали овладевать городом. Тревогу подогревает гул истребителей в небе и отдаленные звуки выстрелов. Периодически над городом устрашающе ревет сирена.
Луганские газеты подробно информируют горожан, где можно укрыться в бомбоубежищах. Хотя на самом деле убежищ не так много… По крайней мере тех, в которых реально можно укрыться от бомбежки.
«Немирный Мирный»
Жителям кварталов Мирный и Южный в тот злополучный день 2 июня пришлось на себе испытать последствия борьбы с «сепаратизмом».
Когда ополченцы брали штурмом погранотряд, который находился в этом районе, на подмогу украинским пограничникам выслали самолеты. По домам местных жителей в течение почти суток били минометным огнем. В результате один человек погиб, остальные спасались кто как может. Некоторые прятались от пуль в ванных комнатах, в туалетах. Кто-то рисковал и прямо под пулями выбирался из опасного места.
Семья моей сестры почти неделю не жила дома — боялись, что обстрел продолжится. А моя одноклассница, живущая на Южном, спаслась только чудом. Она стояла у зеркала, причесываясь, затем на секунду отошла к телефону — и в этот момент пуля разбила зеркало. Осколками ей посекло стены, мебель, кондиционер.
Луганские газеты на следующий день вышли с заголовками «Немирный Мирный».
…Из родного города
Железнодорожный вокзал в Луганске бурлит. Очередь в кассы многокилометровая, в основном отсюда едут в Москву, но есть и те, кто надеется, что киевская власть поможет им обустроиться в украинской столице — ведь по телевизору обещают дать работу и жилье.
Однако большинство луганчан не верят киевской власти, не верят Порошенко, которого они не избирали. На своей инаугурации Петр Порошенко пообещал прекратить войну. Однако после вступления его в должность, война вспыхнула с новой силой. Это не мешает Петру Алексеевичу повторять слова о мире, как мантру.
Я уезжала под завывание сирены, оповещающей о воздушной тревоге. Непривычно было видеть закрытые магазины и пустые детские площадки. В тот момент всего в десяти километрах от Луганска как раз бомбили маленький городок с символическим названием Счастье и дачное село Николаевка. Авиаудар нанесли и по станице Луганская, которую начали бомбить еще 2 июня.
Все зашло слишком далеко
— У нас идет гражданская война, и ее предрекали Украине многие, — говорит преподаватель кафедры мировой литературы Луганского национального педагогического университета Лариса Владимировна Черниенко. — Все это время на западной Украине тщательно формировали образ врага. Этим врагом стали не только россияне, но и жители Восточных регионов Украины.
Сейчас самое главное — прекратить кровопролитие, а потом уже разбираться кто прав, кто виноват. На мой взгляд, все зашло слишком далеко. Мне жалко всех: и луганчан, которых в Киеве называют сепаратистами, и тех молоденьких мальчиков из западной Украины, которых пригнали на восток.
Мои родственники в Киеве не отвечают на звонки, я для них теперь враг, как и мои близкие, живущие в Луганске. Мы - «сепаратисты». После крови, которая тут пролилась и продолжает литься, трудно представить Украину единой и неделимой, если даже раненных бойцов Нацгвардии на вертолетах отправляют в Киев и Днепропетровск, боясь оставить их на лечение в луганских больницах.
— Я давал клятву Гиппократа, и буду лечить и «белых» и «красных», и наших луганских ополченцев и украинских военных. Для меня все равны, — говорит мой друг, врач-хирург Луганской областной больницы Дмитрий Филатов.
Дмитрий — человек верующий. Он убежден, что нужно молиться. Только Господь может помочь в ситуации, когда брат пошел на брата, когда граждане одной страны стали убивать друг друга, не жалея не стариков, ни женщин…
