Об этом один из лидеров "Гражданского согласия" Артем Агафонов рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Артем, сработал ли ультиматум Тихановской?
— Тотальной забастовки не было, массового блокирования всех дорог — тоже. И то, и другое звучало в ультиматуме Тихановской, но в реальности было точечным и особого влияния на экономические процессы не имело.
Что касается блокирования дорог, то это вообще довольно спорный инструмент, реакция общества на который чаще бывает негативной, чем положительной. Стоять в пробках и опаздывать мало кому нравится. В общем, что бы сейчас ни говорили оппозиционеры, заявленных целей ультиматум не достиг.
Тревожно то, что протесты опять перестают быть мирными. Воскресная акция завершилась столкновениями протестующих с силовиками. Градус насилия растет с обеих сторон.
- Получит ли свое развитие забастовочное движение?
— Первые 3 дня забастовок особой массовости не показали. Студент, прогуливающий лекции, по сути вредит только себе. На функционировании экономики его прогулы никак не отражаются. А на промышленных гигантах забастовки хоть и были, но участие в них принимали десятки или, в лучшем случае, сотни работников. Производственный процесс не прекращался нигде. Поэтому на перспективу общенациональной стачки я смотрю скептически. Власть будет отвечать на забастовки массовыми увольнениями, а резерв оппозиции, которая обещала выплачивать уволенным забастовщикам компенсации, конечен и в масштабах страны невелик.
Что касается забастовки в моем вузе — не слышал. Я окончил Минский инновационный университет, он в новостях на этой неделе не фигурировал.
- У белорусских властей есть для оппозиции что-то конструктивное?
— Думаю, во властных кабинетах немало сторонников политического урегулирования конфликта, начала диалога. Однако Беларусь — авторитарное государство, и последнее слово всегда за ее президентом, который и является главным и упертым сторонником жесткой линии. Такой уж у него психотип. Той же линии придерживаются и силовики. И противоречить никто из чиновников не решается. То, как он умеет расправляться с чиновничьей фрондой, Лукашенко уже продемонстрировал.
- Кто выходит на митинги оппозиции? Одни змагары?
— Такого количества типичных змагаров, которое выходит на митинги, в стране просто не существует. Привычные змагары за мову в вышиванках, пожалуй, составляют меньшинство среди протестующих. В целом народ на акции ходит довольно пестрый. Там есть и змагары, и те самые анархисты, и футбольные фанаты, которыми пугает МВД, и обычные граждане самых разных взглядов и уровня достатка.
Даже из числа пророссийских активистов в протестных акциях участвует немало людей. Все, что их объединяет, — неприятие Лукашенко и его методов правления, протест против насилия со стороны государства.
- Насколько серьезен идеологический раскол в белорусском обществе?
— Забавно, что некоторые змагары, которые сами по примеру украинских собратьев по отсутствию разума несколько лет искали в пророссийском лагере признаки несуществовавшего сепаратизма, сейчас сами же выступают с сепаратистскими идеями.
На самом деле идеологический раскол в белорусском обществе имеется, он достаточно глубок и может закончиться очень плохо. Но этот раскол не имеет настолько явного географического проявления, как это было на Украине. Да, Минск — самый оппозиционный, Витебск тяготеет к России, а в Гродно чувствуется польское влияние. Однако раскола на враждебные друг другу Запад и Восток в Беларуси нет и в помине.
- Протестует ли белорусская провинция?
— Протестует в основном Минск. Чувствуется протестная активность в Гродно. Уже в областных центрах всё значительно слабее. В райцентрах — в лучшем случае «цепочки солидарности» и развешивание флагов. Правда, в тех же райцентрах уже появились факты совсем уже радикальной протестной активности в виде поджогов транспорта или зданий силовых ведомств. Террористическая волна, на пороге которой мы стоим, тоже, вероятно, начнется с провинции.
