Вася Коробко (односельчане называли его Василем или Васильком) родился 31 марта 1927 года в селе Погорельцы Семёновского района Черниговской области. Отца его — Ивана Гурьевича — можно отнести к местной сельской интеллигенции: он работал в колхозе главным бухгалтером, а в сельсовете исполнял обязанности секретаря. Когда в Погорельцах создавалась коммуна, старший Коробко одним из первых восьми коммунаров отселился на хутор, где они и объединили свои скромные ресурсы для совместного хозяйствования.
Василь старался не уронить авторитет отца, в школе учился хорошо и был знаменосцем пионерской дружины.
Сейчас сложно представить почётность и ответственность такого звания, а тогда к таким атрибутам, как пионерский галстук, знамя пионерской дружины, пионерская присяга, горн и барабан сверстники младшего Коробко относились со всей серьёзностью. Эти символы причастности молодёжи к происходящим в стране огромным, поистине тектоническим процессам ещё не выродились в пустые формальности, как это случится позже, в 70-е и 80-е.
А затем началась война. До Черниговщины она добралась в августе 1941 года.
Именно через родные места Василя наносила свой сокрушительный удар во фланг и тыл Юго-Западного фронта 2-я танковая группа генерала Хайнца Гудериана. Возле Погорелец оборонялась какая-то советская стрелковая часть. Паренёк подносил пулемётчикам патроны, упрашивал взять с собой — но бойцы сами плохо представляли, что с ними будет завтра, а потому Василь остался дома. Прикрыв отход своей части, уцелевшие тоже снялись с места и отправились следом.
В Погорельцы вражеская мотопехота вошла 26 августа — слова из песни «…Идут по Украине солдаты группы «Центр»» — это как раз о событиях тех дней.
Василь успел забежать в родную опустевшую школу, забрал знамя и спрятал его, тем самым выполнив свои обязанности знаменосца пионерской дружины, хотя в сложившихся условиях мог за это дорого заплатить.
Ночью он подпилил сваи расположенного неподалёку от села моста через речку Рванец. Вскоре к нему приблизилась очередная вражеская колонна: шедший головным бронетранспортёр рухнул вниз. На какое-то время благодаря поступку одного-единственного пионера продвижение вермахта на этом участке было приостановлено. Нужно ли говорить, что об этом случае говорили все в селе и округе, однако кто провёл диверсию — никто не знал.
Но что дальше? В Погорельцах расположился крупный вражеский гарнизон: мириться с таким положением дел Василь не собирался, а потому хотел найти партизан. Получилось так, что они сами нашли его — однажды на окраине села Василь наткнулся на разведчиков Перелюбского партизанского отряда.
Уже через несколько часов он стоял перед его командиром Александром Петровичем Балабаем. Мальчишка страстно хотел воевать против немцев с оружием в руках, но таких молодых да горячих в отряде хватало с избытком. Нужнее были глаза и уши в логове врага, а потому в партизаны Василя приняли, но оружие не выдали — для него имелось задание поважнее.
Нужно было устроиться к немцам в услужение, втереться в доверие и собирать информацию — сколько их, где у них стоят пулемёты, кто служит в полиции, кто занимается доносительством или служит в полиции, какие карательные операции оккупанты собираются проводить. Вася с готовностью согласился взяться за эту смертельно опасную работу.
Гарнизон в Погорельцах стоял большой, численностью в 500 человек — фактически пехотный батальон, но известно об этом стало не сразу. Сначала Василь взял тряпку, веник, ведро и, будто так и надо, пошёл в школу, которую немцы превратили в казарму. Часовому жестами он объяснил, что хочет прибраться. Дармовой «уборщик» немцам показался полезным приобретением, и его пустили внутрь. Василь зубы сжимал от злости, видя, во что превратилась его любимая школа, но не подавал виду, что взволнован: он смотрел по сторонам, считал солдат и пулемёты, вслушивался в разговоры (спасибо учительнице немецкого).
Его уборки у захватчиков стали регулярными, и теперь партизаны полностью владели информацией по ситуации в Погорельцах.
В последних числах ноября храброго разведчика предупредили, что отряд готовит ликвидацию вражеского гарнизона.
В посвящённых Васе Коробко книгах советской поры часто можно встретить информацию, что проведённая партизанами утром 2 декабря операция полностью удалась, однако это совсем не так. Сигналом к атаке стал звон колокола, его по заданию Балабая дал Василь. Одновременно с трёх сторон немцев атаковали Перелюбский, Корюковский, Райментаревский и Холминский партизанский отряды. Но людей у них было мало, всего 242 человека.
Это в будущем им предстояло стать костяком крупнейших партизанских соединений Украины Фёдорова и Попудренко. А пока прошедших не одну боевую кампанию немцев атаковали в два раз меньшие силы хуже вооружённых и совсем неопытных людей: в лучшем случае некоторые из них участвовали в Первой мировой и Гражданской войне.
В селе, кроме младшего Коробко, «гостям из леса» помогали ещё 11 человек. Партизаны окружили немцев, но те не растерялись — основная часть, около 300 человек, пошла на прорыв и смогла вырваться из кольца: к обеду потрёпанный, но не уничтоженный вражеский гарнизон добрался до райцентра Семёновка.
Ещё одна группа захватчиков забаррикадировалась с пулемётом в здании больницы, и «выковырять» их оттуда не было никакой возможности. Тем не менее, в 40-минутном бою партизаны уничтожили около 100 немцев, 9 автомашин, 18 мотоциклов и два артиллерийских орудия, захватили оружие и боеприпасы, сожгли несколько вражеских складов с горючим и амуницией. Для ещё и 100 дней не провоевавших отрядов это была огромная удача.
После ухода партизан в село вернулись немцы. Они, конечно же, понимали, что их противнику кто-то из местных наверняка помогал. К односельчанам Василия и к нему самому пристально приглядывались. В Погорельцы стянули карательные подразделения, в том числе и полицаев. Шныряя возле них, младший Коробко узнал, что на месте возможного отхода партизан они устроят засаду. Василь хорошо знал окрестности, так что прекрасно представлял, куда эти люди собрались.
Дальнейшую историю разные писатели и свидетели описывают по-разному.
Одни говорят, что немцы поставили Василя перед выбором — или он ведёт карателей к партизанской базе, или его и его семью уничтожают. Другие же придерживаются мнения, что Коробко немцы взяли в качестве проводника. Как бы там ни было, каратели и ведущий их за собой Василь выступили поздно вечером. Он понимал, что в темноте на незнакомой местности немцы не смогут почуять что-то неладное, а потому вывел их прямо к тому месту, где давешние полицаи собирались устроить засаду. В результате, пока немецкие каратели и полицаи увлечённо уничтожали друг друга, Василь скрылся в лесу.
У партизан Коробко зачислили в разведчики. Он часто отправлялся на задание, под видом разыскивающего свою корову или коня пастуха собирал нужную информацию. Но паренька тянуло на более результативные и полезные, с его точки зрения, действия. А самыми результативными в ту тяжёлую первую партизанскую зиму на Украине были действия подрывников.
Наконец, после длительных уговоров, командование соединения перевело его к подрывникам. Сразу же дали первое задание: в составе небольшой группы надо было заминировать дорогу от города Щорс к Елиному лесу — базе отряда: по этому пути предполагалось скорое выдвижение карателей. Подрывники выехали к месту на конях, поставили мины. Когда они отъехали довольно далеко, раздался взрыв, затем другой — вражеская операция отодвинулась на неопределённый срок.
Позже Василя стали привлекать к проведению разведопераций и к минированию. Он участвовал в уничтожении вражеских офицеров, в разгроме гарнизонов сельских комендатур, в отражении рейдов карателей, в ликвидации полицаев.
Для того, чтобы совершать диверсии на железнодорожных линиях в треугольнике Бахмач-Брянск-Гомель и отвлечь внимание противника от основных сил партизан, в конце лета 1942 года была сформирована диверсионно-разведывательная группа Григория Балицкого.
Командовавший на тот момент партизанами Николай Попудренко не хотел отпускать Коробко на это опасное задание — он считал, что Василь и так уже сделал более чем достаточно, и его нужно сохранить, чтобы на него как на живого героя равнялась подрастающая молодёжь. Но паренёк не хотел быть ходячей реликвией — он хотел воевать и упросил-таки отправить его вместе с Балицким.
23 августа диверсанты отправились в свой опасный рейд. Мину, пустившую под откос первый эшелон группы, закладывал Василь. Затем группа при его активном участии пустила под откос ещё восемь таких эшелонов. Всего диверсанты уничтожили 10 паровозов и 125 вагонов, около 1500 немцев, из которых 300 офицеров, в том числе, предположительно, одного генерала, подорвали 5 грузовых машин и одну легковую. Движение по железной дороге было задержано в общей сложности на 191 час.
25 октября группа влилась обратно в соединение: Балицкого наградили Звездой Героя, а Василя Коробко — орденом Красного Знамени.
В марте 1943 года партизаны разделились: Черниговское соединение во главе с Фёдоровым двинулось в рейд в северные районы Житомирской и Волынской областей, а на Черниговщине под командованием Попудренко остался партизанский отряд им. Сталина.
Василя в рейд не взяли, как он ни умолял. Вскоре и отряд Попудренко разделился — отдельно стал действовать диверсионный отряд им. Чапаева, в который вошёл и Вася Коробко. Немцы готовили свою наступательную операцию «Цитадель» на Курской дуге, и подрывникам работы было выше крыши — они не успевали высыпаться между заданиями.
Наконец, в сентябре Красная армия освободила родные края партизан, Василю можно было заканчивать войну, ведь ему ещё не исполнилось 18 лет — призыву он не подлежал.
Несмотря на все его просьбы, Коробко назначили председателем райкома комсомола. Но ему хотелось воевать, и уже через несколько недель неугомонный парень пришёл в военкомат и попросился на фронт. Там были хорошо осведомлены о его боевых наградах и опыте, поэтому вскоре 16-летнего Василя зачислили в диверсионную группу, входившую в состав Первой Украинской партизанской дивизии им. Ковпака, командовал которой Пётр Вершигора.
Началась знакомая и привычная жизнь, с боевыми выходами на задания и на разведку. Фронт стремительно катился на запад, и вскоре дивизия оказалась в белорусских лесах — советское командование готовилось к проведению летом наступательной операции «Багратион», и ему нужна была разведывательная информация и дезорганизация вражеских тылов.
Немцы пытались разгромить дивизию. Оставив группу прикрытия, в которую вошёл и Василь, основные силы устремились к спасительной Беловежской пуще. Местом для встречи с теми, кто уцелеет, назначили окрестности города Пружаны. Начались ожесточённые ежедневные бои и марши.
Если 14 марта в группе было 20 человек, то к 1 апреля, после более чем двух недель непрерывных перестрелок и переходов, осталось всего семь.
Люди были измотаны и морально, и физически. На свою беду, чтобы хоть как-то облегчить себе путь, они пошли вдоль насыпи узкоколейки и напоролись на засаду. Первой же очередью Василю прошило обе ноги — в сложившихся условиях это означало только одно — он обречён, с раненым и карателями «на плечах» группе от преследования далеко не уйти и, как опытный боец, Василь это прекрасно понимал.
Загруженный под завязку пулемётом, патронами и гранатами юный партизан, которому только вчера исполнилось 17 лет, крикнул своим, чтобы они отходили, он прикроет. Взглянув последний раз на отстреливающегося из-за рельсов товарища, остальные шестеро выживших скрылись среди деревьев.
Юноша отстреливался, пока хватало патронов и гранат, и несколько минут форы для боевых друзей он ценой своей жизни у противника вырвать смог, а потом… потом его пулемёт умолк навсегда. Так погиб настоящий герой Украины, комсомолец и партизан Василий Иванович Коробко.
