Поэтому говорить стоит, пожалуй, о технологических особенностях и новинках. Разумеется, Майдан как технология универсален и национальные особенности ему не мешают, но технология совершенствуется, да и глобальная политическая ситуация меняется.
Технологии оппозиции
Что до технологий, то авторы концепции Беломайдана решили провести мероприятие действительно новаторское, хотя и непонятно, где тут технологические новации, а где особенности, связанные с личностями исполнителей.
1. Организаторы отказались от сколько-нибудь рейтинговых лидеров. Как правило, Майдан проводился либо в поддержку какого-то популярного кандидата на пост президента (Ющенко), либо при формальном руководстве лидеров парламентской оппозиции (Кличко-Яценюк-Тягнибок).
Со временем пришли к выводу, что этот путь тупиковый — каким бы ни было внешнее управление, сильный политик всё равно найдёт способ обмануть «барина» и играть самостоятельную роль. Потому надо привести к власти человека «из народа», который будет послушно делать то, что нужно. Избрание Зеленского в этом отношении стало вторым этапом Майдана — уже электоральными средствами.
Тихановская, собственно, и была таким вот белорусским вариантом Зеленского, тем более, что для Белоруссии как раз была характерна проблема «усталости от элиты». Но тут было два «но».
Во-первых, Зеленский, хотя не был политиком (в данном случае это достоинство), всё же имел высочайший уровень узнаваемости. Тихановская представляет собой жену Тихановского, который, в свою очередь, является её мужем… Не стоит заставлять избирателей задаваться вопросом — «кто все эти люди и зачем им быть президентами?».
С другой стороны, ни Тихановская, ни Зеленский явно не годятся для того, чтобы быть лидерами Майдана. Собственно, Ющенко тоже не годился, но на каком-то этапе (после «отравления») он стал довольно злым.
Так или иначе, но отсутствие явного лидера несколько демотивировало протестующих.
2. Прямое управление с Запада, через интернет-СМИ «Некста» и «Белсат».
Всё же внешнее участие в прошлых майданах хоть как-то маскировалось. Считалось неправильным показывать, что люди вышли не сами, а потому что им подсказали и помогли.
Впрочем, явность внешнего управления никакого впечатления на белорусскую массовку не произвела. В конце концов, в программу управления входит убеждение, что управления нет. Ну а тем, на кого программа не действует, всё было ясно и так.
3. В Белоруссии отказались от традиционных форм борьбы — формирования постоянного палаточного городка и захвата административных зданий. Во время прошлых попыток свалить Лукашенко палатками не пренебрегали.
Почему именно этой традиционной формой не воспользовались сейчас — непонятно. Разумеется, захват зданий возможен только при безразличии правоохранительных органов, чего не наблюдалось. Но вот отсутствие постоянного Майдана, казалось бы, обязательный элемент программы. Попытались обойтись без него…
Возможно, здесь сказались чисто финансовые причины — содержание палаточного городка в центре столицы обходится его организаторам недешево, а таких денег, чтобы его содержать либо не было, либо они были распилены еще до самой "революции" самими же "революционерами".
Впрочем, трудно сказать, какое влияние оказало отсутствие постоянного центра «сопротивления режиму». Противники Майдана были несколько дезориентированы отсутствием постоянного городка, но до 23 августа признаков негативного влияния этого обстоятельства на массовость антилукашенковских акций заметно не было. А относительная малочисленность акции 23 августа вовсе не этим объяснялась.
4. Вообще не похоже, что лидеры Беломайдана были готовы идти до конца.
Так, например, потенциал «сакральных жертв», которых было несколько и которые активно раскручивались каналом «Некста», похоже был использован только в очень малой степени. Почему так получилось — совершенно непонятно, хотя привлечение к ответственности представлений спецслужб остаётся одной из главных тем «координационного совета».
Технологии власти
В случае с Майданом технологические возможности власти всегда ограничены, просто потому, что стратегическая инициатива находится у их противников — они атакуют и, соответственно, они навязывают правила игры.
Отметим всё же некоторые особенности действий белорусской власти.
1. Действия силовиков в первые дни.
Обычно их обвиняют в излишней жёсткости, но на самом деле на этом этапе инициатива полностью в руках Майдана и «правильной» стратегии тут нет вообще.
Традиционная завязка предполагает нападение подготовленных боевиков на сотрудников правоохранительных органов с последующим стремительным откатом за спины «онижедетей». Последние там находятся не случайно — они предварительно доставлены, организованы и, возможно, оплачены (впрочем, платить им не обязательно — чаще всего это молодежь, которая искренне верит, что борется за справедливость). Чем более жесткой является атака боевиков, тем более жёсткая ответка правоохранителей. При этом боевиков не должно быть много.
Останавливать силовиков на этом этапе трудно технически, но, главное, если они отступят, тогда боевики просто начнут штурм административных зданий… Результат будет тот же самый, только быстрее, а возможные жертвы, так или иначе, будут возложены на обороняющуюся сторону.
Безвыигрышная ситуация для власти.
2. Ответные политические действия Лукашенко.
Они были, конечно, просчитываемы и против них была проведена соответствующая кампания, но предотвратить их было никак нельзя.
Во-первых, Лукашенко предпринял усилия для нормализации отношений с Россией.
В Белоруссии антироссийские настроения распространены меньше, чем на Украине (хотя это как раз большого значения не имеет — Майдан в любом случае навязывание политики меньшинством большинству), а авторитет Владимира Путина — велик.
Грубейшая ошибка, связанная с задержанием российских ЧВКашников, особого влияния на ситуацию не оказала (Лукашенко эту историю ещё припомнят, но не избиратели — для них слишком много субъективного времени прошло).
Во-вторых, Лукашенко обратился за поддержкой к народу и народ, разумеется, поддержал. Просто потому, что большинство белорусов — против Майдана.
Тут, правда, присутствовали те же недостатки, что и на Украине — инициатива происходила, формально, не от администрации, но привкус (если не признаки) административной обязаловки всё же присутствовали.
3. Милитаризация конфликта
Лукашенко предпринял совершенно неожиданный шаг, вовлекши в конфликт армию под предлогом угрозы внешнего вторжения (которой, разумеется, не было) и защиты памятников (что, прямо скажем, было преувеличением — даже на Украине памятники, связанные с войной, формально находятся под защитой закона).
К этой же теме относится пресловутый полёт на вертолёте. Да, постановка так себе, провинциальная, но суть передана точно:
Во-первых, Лукашенко — не Янукович, стоять будет до конца, не останавливаясь перед применением армии. Его не интересует политическая цена вопроса — только выживание, причём — в президентском кресле.
Во-вторых, в Белоруссии не гражданский конфликт.
Последний тезис не смогли понять многие критики Лукашенко в России, осудившие белорусского президента за то, что он сделал себя стороной конфликта и повернул оружие против своих же граждан.
Это правда, риски тут запредельные. Однако критики попали в ловушку, которую сами себе заботливо подставили. И ловушка эта — «гражданская война на Украине». Конфликт на Донбассе был результатом переворота в Киеве, но сам этот переворот был следствием не только и даже не столько внутренних противоречий, сколько «гибридной агрессии» со стороны Запада.
В Белоруссии ситуация несколько иная, тут того единства Запада, которое было в 2014 году, нет и близко, но Белоруссия всё равно является жертвой «гибридной агрессии». Как её отражать, всё равно никто толком не знает, но Лукашенко как раз показал, что это именно агрессия, и он продемонстрировал, что будет её отражать, как будто речь идёт о прямом вооружённом вторжении.
Послание несколько невнятное, но, кажется, адресаты его всё же поняли.
4. Очертания компромисса
Собственно говоря, помимо всего этого Лукашенко должен показать: он понимает, что сложившаяся ситуация вызвана не только внешними, но и внутренними причинами. И он готов предложить компромиссные варианты.
Предлагать же ему, собственно, нечего.
Продемонстрировать готовность к транзиту власти он не может, поскольку механизма для этого транзита нет, и не только в Белоруссии. Не проводить же, в самом-то деле, для этого выборы, как рекомендует Зеленский?
Пойти навстречу националистам нельзя — наигрались уже. Они всё равно будут против Лукашенко.
Пойти навстречу промышленным баронам, с тем чтобы демонтировать «белорусский социализм»? Это, видимо, и так придётся делать. Но или в интересах российских финансово-промышленных групп, или в интересах западных ТНК. Повторить украинский олигархический вариант уже невозможно, да и видно, что он себя изжил.
Остаются только частные уступки, которые Лукашенко уже предложил — проведение конституционной реформы с упором на децентрализацию, после которой может быть последуют президентские выборы. А может, и не последуют. Но Лукашенко в любом случае останется.
Но сейчас мяч (точнее — шайба) на поле президента. Предлагать должен он.
