Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал бывший проректор Международного славянского университета в Харькове, военный политолог Алексей Самойлов.
— Алексей Николаевич, наступление ВСУ на Курскую область преследует исключительно медийную цель или решает и военные задачи?
— Военную цель они достичь не могли, потому что ее в Курской области попросту не было. Ни военных, ни инфраструктурных объектов, имеющих военное значение, там нет. Даже если бы они захватили АЭС в Курчатове, их бы отрезали там, и они бы или вымерли с голоду, или ушли оттуда.
Это политическая акция для морально-психологического воздействия на руководство многих стран. В первую очередь, конечно, на нас, на Россию, и попытка формирования здесь негативных социально-политических настроений и отношения к руководству страны.
— А разве переброска наших частей к месту прорыва с других участков не могла быть такой целью?
— Были лишь небольшие перемещения сил специального назначения, которые обучены производить поисковые рейдовые операции для уничтожения диверсионных, разведывательных и прочих вторгшихся на территорию подразделений противника.
А какие вообще бывают военные цели? Разгром подразделений, захват территорий, уничтожение инфраструктурных объектов, влияющих на функционирование вооруженных сил. Да, нам, людям, воспитанным на истории Великой Отечественной войны, тяжело представить, что на нашу территорию кто-то вторгся. На остров Даманский в 1969 году тоже зашли китайцы, убив пограничников, но мы их выжгли "Градами".
— Люди, сведущие в военном искусстве, утверждают, что ВСУ вновь применили тактику, которую использовали во время наступления в Харьковской области в 2022 году.
— Обычная тактика, наши войска ее использовали в Сирии. Уникального было то, что они смогли создать экран и подавить наши системы радиоэлектронного и оптоэлектронного обнаружения и управления нашими БПЛА на участке прорыва. Радиоэлектронное устройство, которое с большой мощностью излучает в эфир широкий диапазон сигналов, в котором все управляющие сигналы теряются.
Но сейчас наши управляемые бомбы и ракеты эффективно поражают цели, значит, их РЭБ уже не такая эффективная. Эти установки также уязвимы для ответного огня, и, полагаю, некоторые из них уже не существуют.
Они должны иметь очень мощное электропитание. А это либо дизельные электростанции, которые тянут с собой, либо это подключение к линиям электропередач, подстанциям и так далее. Это очень большие мощности. И, конечно, это все легко обнаруживается как раз теми, против кого они борются. Самолеты, вертолеты все это видят. Или БПЛА, работающие в других диапазонах. Поэтому эффект был, но сейчас он уже кончился.
Скорее всего, на нашу территорию зашло около 10–12 тысяч. Очень похоже, что западные ресурсы им приписывают, да и мы приписываем ту территорию, где их мобильные группы только проявились. Отметились, стрельнули, сорвали флаг и ускакали. Но это село, этот населенный пункт попадает уже в область их влияния, но не контроля. Где-то они создают опорные пункты, вступают в бои. То есть территория, где они оперируют, большая, но не критичная.
Похожая ситуация была в Волчанске и Липцах, когда они проделали проходы в минных полях, готовя нападение на Белгородскую область, но мы упредили и вошли на территорию Харьковской области.
С нашей стороны были допущены просчеты, но накат противника уже остановлен. С точки зрения военной, еще раз повторяю, вход на нашу территорию, если убрать эмоционально-психологическую оценку, никак не влияет на ситуацию. Сейчас они начнут откатываться назад, чтобы отрезать их от границы и устроить Иловайск-2 (Иловайский котел — окружение ВСУ в районе Иловайска в августе 2014 года. — Ред.), людских резервов у нас пока не хватает. Но район прорыва будут сужать и, думаю, все-таки попытаются отрезать.
Если по карте посмотреть, то можно зайти в Сумскую область с северо-запада и с юго-востока. Но для этого нужны серьезные силы. Уничтожив группировку, которая окажется в котле, продвинуться дальше для того, чтобы создать зону безопасности уже в Сумской области.
— Судя по опубликованным картам, прорвавшаяся группировка ВСУ на севере опирается на реку Снагость, а на юге — на реку Псел. При нанесении осекающего удара насколько серьезную преграду будут представлять собой эти водные преграды?
— И Псел, и Снагость — небольшие речки. Выстроить линию обороны с большим количеством артиллерии у украинцев возможностей нет. Все, что они могут сделать, — наблюдательные пункты и какое-то очаговое присутствие по берегам. И даже если мы будем форсировать их, то, конечно же, сделаем это там, где у них возможность огневого воздействия на нас минимальна. Поэтому для нас это не представляет большого труда.
Может быть, мы и форсировать не будем, а зайдем между этих рек со своей территории. А сами вдоль рек как раз устроим опорники и наблюдательные пункты, чтобы ВСУ не переправились. Поэтому для них будет больше проблем, а не для нас.
— Как бы вы оценили политический эффект на Западе от наступления ВСУ?
— Командование ВСУ бросило в наступление минимум шесть бригад, из которых три наиболее известные. Это 22-ая, 88-ая и 80-ая. Причем это все бригады боевые, с очень хорошей подготовкой и с очень мощным вооружением. Все, что им передали с Запада, они использовали, количество бронетехники сумасшедшее.
Натовцы, ребята, которые соображают в военном и оперативном искусстве, увидели, что рейдовая тактика экспедиционных корпусов не сработала. Даже на ослабленном участке госграницы. Быстро блокировали прорыв и теперь методично начинают отстреливать. То есть натовцы очень хороший урок для себя извлекли.
О том, как наступление ВСУ в Курской области повлияло на экономику Украины, Дефолт состоялся. Курская авантюра ВСУ в контексте банкротства государства