Действительно ли законопроект может запретить крупнейшую на Украине конфессию и какие риски он реально несет для православных Украины, разбиралось издание Украина.ру.
Держать и не пущать
В начале следующей недели Верховная рада Украины должна рассмотреть во втором чтении законопроект 8371 о запрете действия на территории Украины всех религиозных организаций, которые «аффилированы с центрами влияния в России».
В законопроекте формально не указано, о каких именно организациях идет речь, но совершенно очевидно (и это признают как в Верховной раде, так и в украинских СМИ), что указанный акт является «законопроектом о запрете УПЦ».
Захват храмов у Московского патриархата (так называют УПЦ украинские националисты) — история старая. Но с 2019 года, когда по инициативе тогдашнего президента Петра Порошенко, Константинопольский патриархат выдал так называемый томос для создания на Украине «национальной» автокефальной церкви ПЦУ, давление перешло на качественно иной уровень.
Священники и прихожане УПЦ не приняли такого решения, назвав его расколом, что послужило поводом для начала их уголовного преследования по статье о разжигании национальной розни.
После начала СВО критика религиозной политики украинских властей представителями УПЦ воспринимается властями как «оправдание российской агрессии».
Несмотря на то что в мае 2022 года УПЦ провела собор в Феофании, где объявила о полной самостоятельности от РПЦ и осудила военные действия России на Украине, преследования не прекратились.
Впрочем, с решением собора согласились далеко не все иерархи, не говоря уже о простых священниках и прихожанах. Почему украинским властям обязательно нужно добить УПЦ, мы разбирались здесь.
На сегодняшний день против священников УПЦ завели более 60 уголовных дел, против 17 клириков введены санкции, а 19 иерархов лишены гражданства страны по обвинению в связях с РПЦ.
Мы подробно писали о политически-мотивированных уголовных делах против митрополита Банченского Лонгина, митрополита Тульчинского и Брацлавского Ионафана, а также наместника Киево-Печерской лавры митрополита Павла. Очень много арестовано и простых клириков.
Кроме того, мы обращали внимание на то, как на Украине расправляются с православными правозащитниками, протестовавшими против отъема у УПЦ Киево-Печерской лавры.
Церковь будет защищаться
В первом чтении «законопроект о запрете УПЦ» был принят в октябре прошлого года. У многих, в том числе противников УПЦ, в тот момент появился закономерный вопрос — а не является ли он фиктивным, номинальным, пиарным?
Дело в том, что единого юридического лица у УПЦ нет. Церковь состоит из примерно 12 тысяч отдельных религиозных организаций (епархий, монастырей, религиозных учебных заведений). Это значит, что для ее полного запрета понадобится подать 12 тысяч исков и провести 12 тысяч судебных процессов, которые растянутся на долгие годы.
Причем как именно будут проходить эти процессы?
Сначала в отношении каждого из 12 тысяч юрлиц нужно будет провести религиоведческую экспертизу деятельности касательно выявления подчиненности в канонических и организационных вопросах центрам влияния религиозной организации (объединения), руководящий центр которых находится в России. Иначе говоря, нужно будет найти связь с РПЦ.
Затем специальная государственная служба по вопросам этнополитики и свободы совести внесет разоблаченной религиозной организации предписание с требованием разорвать связь с РПЦ. Если предписание не будет исполнено, последует судебный иск и рассмотрение дела во всех трех инстанциях (первой, апелляционной и кассационной).
УПЦ — не беззащитный гражданин-одиночка, которого по-тихому упекают в тюрьму на 15 лет за репосты в соцсетях. У церкви есть деньги, международные связи и крупный юридический отдел. Она будет защищаться, особенно когда речь пойдет о собственности (а она пойдет).
Например, 19 декабря 2023 года группа иерархов и священнослужителей разных Поместных Православных Церквей мира, совместно с рядом правозащитных организаций с консультативным статусом при ООН, подписали соглашение о создании Международного правозащитного объединения "Церковь против ксенофобии и религиозной дискриминации".
Инициировал создание правозащитной группы митрополит Черкасский и Каневский Феодосий, который и сам получил статус правозащитника ООН. Феодосий находится под уголовным преследованием на Украине, ему вменяют классические "оправдание российской агрессии" и "разжигание религиозной ненависти" за ролики в интернете, где он критиковал религиозные гонения.
Такую критику посчитали российской пропагандой и дискредитацией в интересах России правоохранительных органов Украины, "проводивших меры безопасности на территории религиозных общин области".
Теперь митрополит Феодосий получил международную возможность защищать как себя, так и других, чего, конечно, могла добиться только большая организация.
Статус правозащитника ООН позволяет привлекать для защиты ресурсы ООН, которая имеет специальный Мандат, регламенты и процедуры защиты для лиц, контактирующих с ООН по вопросам защиты прав человека. Для обычного гражданина это недоступно.
"Первым нашим публичным шагом, — говорит митрополит, — стала организация постоянного информирования зарубежных СМИ о проблемах православных верующих на Украине. Эту работу мы реализуем, в том числе через Женевский пресс-клуб, а также и по другим каналам.
Например, ряд участников нашего объединения зарегистрированы в реестре лоббистов Европейского Союза Transparency Register и имеют соответствующий опыт международной работы внутри Европарламента.
Через наших участников в США мы планируем взаимодействовать с сенаторами и конгрессменами Соединенных Штатов, контактировать с департаментами правительства США, отвечающими за религиозные вопросы и права человека, а также со структурами, размещенными в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке".
Далее в планах у правозащитного объединения созыв широкой правозащитной группы для отстаивания прав и свобод верующих УПЦ, а также если возникнет необходимость, подготовка материалов к делу о предупреждении преступления геноцида в отношении УПЦ.
Короче говоря, процессы против 12 тысяч религиозных организаций затянутся на долгие годы и еще неизвестно, как говорят украинские праворадикалы, куда дойдут раньше — до Верховного суда или до Страшного.
Лакомый кусок
Поэтому опасность законопроекта заключается в другом.
Во-первых, он позволит со спокойной совестью перейти в ПЦУ тем священникам и епархиям, которые хотели бы в нынешних условиях не иметь ничего общего с Россией, но колеблются из-за канонических вопросов раскола и т. д.
Если уж будет государственное предписание разрывать связь с РПЦ под угрозой уголовного дела, то это для многих может упростить решение перехода. Это для властей гораздо лучше, чем рейдерски отжимать храмы или волюнтаристски закрывать их «до выяснения обстоятельств», очевидно нарушая при этом текущее законодательство.
Несмотря на общую поддержку Украины Западом, у многих такие художества вызывают раздражение. Этого можно избежать.
Во-вторых, если с закрытием 12 тысяч организаций, конечно, возникнут проблемы, то разобраться с самыми главными и самыми крупными приходами и монастырями станет проще.
Например, можно закрыть Киевскую митрополию, и это нанесет огромный удар УПЦ и, как считают власти, снизит возможности российской пропаганды о единстве Святой Руси.
В-третьих, будет упрощена система отжима лакомого куска в виде церковного имущества. Сейчас на незаконные рейдерские (часто насильственные) действия никто не обращает особого внимания, но что будет завтра — неизвестно.
Нельзя оставлять основания, которые в будущем могут заставить вернуть собственность, которая сегодня принадлежит религиозным общинам.
Возвращаясь к началу, если законопроект простимулирует переход хотя бы части из них в ПЦУ, то УПЦ лишится собственности таким способом, который оспорить уже вряд ли получится.
Перед принятием его во втором чтении мы наверняка увидим новые поправки. Но общий смысл от этого не поменяется — украинским властям нужно формально законные основания для осуществления политики массового внутреннего террора и гомогенизации бытующих в обществе взглядов на российско-украинские отношения с целью защиты своей собственности и своего привилегированного положения.
Те же цели и у законопроекта о мобилизации: легализовать то, что делается и так, но пока еще незаконно.