https://ukraina.ru/20250624/ot-natsionalizatsii-k-privatizatsii-pochemu-minfin-gotovit-rasprodazhu-gossobstvennosti-1064209789.html
От национализации к приватизации: почему Минфин готовит распродажу госсобственности
От национализации к приватизации: почему Минфин готовит распродажу госсобственности - 24.06.2025 Украина.ру
От национализации к приватизации: почему Минфин готовит распродажу госсобственности
В 2026 году Россию ждёт приватизация. Большая или малая — неизвестно, однако Минфин к запуску процесса разгосударствления активно готовится и этот факт не скрывается.
2025-06-24T04:40
2025-06-24T04:40
2025-06-24T04:40
россия
санкт-петербург
запад
владимир путин
евгений балицкий
минфин
генпрокуратура
петербургский международный экономический форум (фонд)
эксклюзив
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/06/0e/1055652903_2:0:1367:768_1920x0_80_0_0_c94e7468230f16917e0069cdb05d1caa.jpg
Тем временем национализационный порыв Генпрокуратуры, вернувшей в 2022–2024 годах в государственную собственность десятки предприятий если не иссяк полностью, то уж точно близок к этому.НационализацияНационализации в России начались ещё до СВО и осуществлялись по итогам вынесения обвинительных приговоров по уголовным делам, фигурантами которых становились чиновники.Таким было дело против депутата ГД Сергея Сопчука, у которого отняли золотодобывающую компанию "Терней Золото" с активами в 38 млрд рублей, бывшего полпреда Андрея Коровайко с агрохолдингом "Покровский", включающем в свой состав 50 предприятий с земельным банков свыше 244 тыс. га, собственность "крабового короля" Олега Кана. Подобные национализации будут продолжаться и дальше, политический след в них если есть, то в информационном пространстве практически незаметный.В 2022–2023 годах в единичных случаях были национализированы активы иностранного бизнеса, как правило в качестве ответной меры за аналогичные действия на Западе, либо с целью недопущения противоправных действий.Яркий примеры такой национализации — перевод в госсобственность активов немецкой Siemens Mobility, которая с началом СВО отказалась обслуживать поезда "Сапсан". Из той же категории дело типографии "Прайм Принт", которую отняли у норвежского холдинга Amedia после того, как последняя объявила о желании передать их иноагенту Дмитрию Муратову.Куда чаще государство передавало активы на время под управление Росимущества, а затем — когда появлялись компании, желающие выкупить их с дисконтом у иностранного собственника — выводила их под заключение сделки. Но и таких примеров немного и в каждом случае власти объясняли, чем проштрафилось иностранное предприятие. Яркие примеры — дело "Данон" и "Балтики". Такая осторожность была вызвана желанием добиться юридической чистоты при переходе активов от иностранного к российскому собственнику, предотвратив возможность дальнейшего оспаривания дела в международных арбитражах.Отдельная история — национализация активов украинских бизнесменов и олигархов. С ними — при условии ведения антироссийской деятельности — не церемонились и действовали либо в логике зеркальности, реагируя на аналогичные действия со стороны киевской власти, либо в случае выявления фактов финансирования из России ВСУ. Так лишился российского бизнеса водочный олигарх Евгений Черняк.Однако большинство национализаций проводились из-за нарушения их процедуры в 1990-х либо по причине перехода контроля над активами к иностранным гражданам и компаниям. По таким основаниям в госсобственность в силу признания сделок ничтожными (то есть не породивших правовых последствий и не требующих двусторонней реституции) возвращались стратегические предприятия. Во всех случаях суды становились на строну Генпрокуратуры, чья логика сводилась к тому, что национализация подобных предприятий требовала решения федерального центра, а не властей субъектов России. А раз решение принимал не имевший на то права, то сделка ничтожна. А в случае, если актив в итоге оказывался у иностранного гражданина, пусть это всё тот же собственник из России, но с дополнительным паспортом (как правило, из недружественной страны), то продажа может проводиться лишь после разрешения правительственной комиссии. А никто из паспортизировавшихся её не спрашивал. По этой схеме в госсобственность возвращались весьма разношерстные активы от речных портов (Пермь) до причалов в Санкт-Петербурге, от заводов по производству различных химикатов для производства боеприпасов до патронных заводов и завод по производству ферросплавов. В общем, как правило предприятия были и правда стратегическими.Не обходилось и без эксцессов: прежним собственникам был возвращён Ивановский завод тяжёлого станкостроения, на новое рассмотрение после Верховного суда ушло дело Малика Гайсина и его завода "Исеть", после личного вмешательства президента Путина вернули предприятия группе HeidelbergCement.Предпринимателей национализацией переполошили знатно, крупные бизнесмены просили у федеральных властей чёткой фиксации правил национализации и установления сроков исковой давности, то есть понятных правил и сроков. И вот на ПМЭФ-2025, комментируя переход в госсобственность аэропорта "Домодево" (стратегическое предприятие ещё и с корпоративным конфликтом, препятствующим принятию управленческих решений) президент Путин отметил, что приватизация за одни рубль того, что стоило миллионы с точки зрения социальной справедливости была далеко не лучшим решением, но ещё худшим решением будет сейчас всё назад забирать. Поэтому, как отметил президент, "нужно в конце концов выработать нормативную базу по срокам давности всех событий подобного рода и закрыть эту тему раз и навсегда, на всю оставшуюся жизнь".Оценить, насколько по итогам национализаций усилилась доля государства в экономике сложно. РАНХиГС на основании собственных методик считает, что она сократилась с пиковых 54,6% в 2018 году до 48,5% по итогам 2023 года. Но это чисто денежное измерение и на него повлияли снижение выручки госпредприятий, входящих в нефтегазовый сектор, а также неполная отчетность многих компаний.Но спорить с тем, что государство значительно усилилось после череды национализаций никто не станет. Вопрос в том, тем ли оно приросло, чем хотело и всем ли оно может управлять.Спор собственниковАвтор далёк от либерального нарратива о государстве как неэффективном собственнике и не верует в концепцию государства как ночного сторожа, чья задача не лезть в экономику. Но реальность куда сложнее дуализма государственное VS частное.Очевидно, что возврат "Северной верфи" терминала в Большой порту Санкт-Петербурга вряд ли вызовет проблемы с управлением у Объединённой судостроительной корпорации: ей нужно строить корабли и суда, а не платить арендную плату бывшему владельцу, которому удалось когда-то "увести" причалы. Не будет проблем у "Росатома" с Соликамским магниевым заводом, процедура национализации которого началась ещё до начала СВО. Та же история с заводами по выпуску химикатов (Волжский оргсинтез), промышленной целлюлозы (Сясьский ЦБК).Куда сложнее будет справиться с винодельней "Ариант", "Макфой" или "Главпродуктом", а также водочными активами. Безусловно, при наличии желания и кадров эффективно управлять ими можно. Вот только с кадрами всё непросто.Наиболее выпукло проблема с кадрами проявила себя в Запорожской области, где в 2022–2023 года прошла ГУПизация — на базе брошенных или национализированных активов создали государственные унитарные предприятия (ГУП). Сперва всё было нормально, а затем начались проблемы, а в конце ноября 2024 года губернатор Евгений Балицкий обратился к президенту Владимиру Путину с просьбой рассмотреть возможность передачи национализированных аграрных активов в управление работающим в регионе частным компаниям. Губернатор подчеркнул, что считает целесообразным перераспределить аграрные активы среди "коммерческих структур, устойчиво работающих на территории Запорожской области".На первый взгляд чистое разбазаривание государственной собственности, но в действительности подобная просьба — признание неспособности местной власти управлять всем и сразу так, чтобы от этого управления не множились проблемы. Причём больше всех жалоб было на ГУП "Государственный зерновой оператор", который взял под управление элеваторы.Логика у властей в данном случае железная: предприятия убыточные, своими силами вывести их в прибыль не получается, убытки приходится покрывать за государственный счёт. Причина неэффективности — отсутствие в достаточном количестве квалифицированных кадров. Им, строго говоря, неоткуда взяться: принципы госслужбы крайне далеки от принципов ведения бизнеса, не говоря уже о разнице в зарплатах в данных секторах.Есть, впрочем, и другой пример: инвесторы в угольные активы новых территорий вернут регионам девять из 15 шахт, взятых в аренду год назад, для дальнейшей ликвидации. Шахты оказались нерентабельными при текущих мировых ценах на уголь и высоких издержках. Бизнес пытался, но не смог.ПриватизацияА теперь к приватизации. Замминистра финансов Алексей Моисеев в кулуарах ПМЭФ-2025 сообщил, что из списка на приватизацию в 2026 году согласованы уже три-четыре компании, а Минфин надеется согласовать весь список, но если не получится, то чиновники "отцепят" остальные предприятия.Получить от новой приватизации Минфин рассчитывает от 100 до 300 млрд рублей, но глава Минфина Антон Силуанов утверждает, что приватизация направлена не столько на привлечение средств в бюджет, сколько на повышение капитализации компании, мотивации менеджмента, улучшение ее финансовых результатов. Среди претендентов на приватизацию — "Дом. РФ", а также компании "в сферах энергетики, транспорта и финансов".Гадать что ещё окажется в списке на приватизацию смысла нет так как не ясно какой логикой будут руководствоваться чиновники. "Главпродукт" — крупнейшее в России предприятие по выпуску консервов, перешедшее под контроль Росимущества, можно рассматривать и как обычное предприятие пищепрома, и как стратегический завод, без продукции которого невозможно ведение СВО.Да и приватизация приватизации рознь: актив можно продать полностью, а можно сократить госдолю до контрольного или блокирующего пакета акций. И даже в том случае, если актив продаётся полностью, то не тождественно катастрофе. Самая громкая крымская приватизация 2020 года — продажа "Массандры" банку "Россия" за 5,3 млрд рублей не привела к исчезновению "Массандры", напротив дела у компании пошли в гору, в том числе благодаря инвестициям в модернизацию, которые к моменту приватизации оценивались в 13 млрд рублей.В общем, новой приватизации быть вне зависимости от собственнических убеждений автора и читателей. Весь вопрос в том, что, за сколько, кому и под какие обязательства будет продано. Вот за этим стоит внимательно наблюдать.
https://ukraina.ru/20211008/1032426256.html
россия
санкт-петербург
запад
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2025
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
россия, санкт-петербург, запад, владимир путин, евгений балицкий, минфин, генпрокуратура, петербургский международный экономический форум (фонд), эксклюзив
Тем временем национализационный порыв Генпрокуратуры, вернувшей в 2022–2024 годах в государственную собственность десятки предприятий если не иссяк полностью, то уж точно близок к этому.
Национализации в России начались ещё до СВО и осуществлялись по итогам вынесения обвинительных приговоров по уголовным делам, фигурантами которых становились чиновники.
Таким было дело против депутата ГД Сергея Сопчука, у которого отняли золотодобывающую компанию "Терней Золото" с активами в 38 млрд рублей, бывшего полпреда Андрея Коровайко с агрохолдингом "Покровский", включающем в свой состав 50 предприятий с земельным банков свыше 244 тыс. га, собственность "крабового короля" Олега Кана. Подобные национализации будут продолжаться и дальше, политический след в них если есть, то в информационном пространстве практически незаметный.
В 2022–2023 годах в единичных случаях были национализированы активы иностранного бизнеса, как правило в качестве ответной меры за аналогичные действия на Западе, либо с целью недопущения противоправных действий.
Яркий примеры такой национализации — перевод в госсобственность активов немецкой Siemens Mobility, которая с началом СВО отказалась обслуживать поезда "Сапсан". Из той же категории дело типографии "Прайм Принт", которую отняли у норвежского холдинга Amedia после того, как последняя объявила о желании передать их иноагенту Дмитрию Муратову.
Куда чаще государство передавало активы на время под управление Росимущества, а затем — когда появлялись компании, желающие выкупить их с дисконтом у иностранного собственника — выводила их под заключение сделки. Но и таких примеров немного и в каждом случае власти объясняли, чем проштрафилось иностранное предприятие. Яркие примеры — дело "Данон" и "Балтики". Такая осторожность была вызвана желанием добиться юридической чистоты при переходе активов от иностранного к российскому собственнику, предотвратив возможность дальнейшего оспаривания дела в международных арбитражах.
Отдельная история — национализация активов украинских бизнесменов и олигархов. С ними — при условии ведения антироссийской деятельности — не церемонились и действовали либо в логике зеркальности, реагируя на аналогичные действия со стороны киевской власти, либо в случае выявления фактов финансирования из России ВСУ. Так лишился российского бизнеса водочный олигарх Евгений Черняк.
Однако большинство национализаций проводились из-за нарушения их процедуры в 1990-х либо по причине перехода контроля над активами к иностранным гражданам и компаниям. По таким основаниям в госсобственность в силу признания сделок ничтожными (то есть не породивших правовых последствий и не требующих двусторонней реституции) возвращались стратегические предприятия.
Во всех случаях суды становились на строну Генпрокуратуры, чья логика сводилась к тому, что национализация подобных предприятий требовала решения федерального центра, а не властей субъектов России. А раз решение принимал не имевший на то права, то сделка ничтожна. А в случае, если актив в итоге оказывался у иностранного гражданина, пусть это всё тот же собственник из России, но с дополнительным паспортом (как правило, из недружественной страны), то продажа может проводиться лишь после разрешения правительственной комиссии. А никто из паспортизировавшихся её не спрашивал. По этой схеме в госсобственность возвращались весьма разношерстные активы от речных портов (Пермь) до причалов в Санкт-Петербурге, от заводов по производству различных химикатов для производства боеприпасов до патронных заводов и завод по производству ферросплавов. В общем, как правило предприятия были и правда стратегическими.
Не обходилось и без эксцессов: прежним собственникам был возвращён Ивановский завод тяжёлого станкостроения, на новое рассмотрение после Верховного суда ушло дело Малика Гайсина и его завода "Исеть", после личного вмешательства президента Путина вернули предприятия группе HeidelbergCement.
Предпринимателей национализацией переполошили знатно, крупные бизнесмены просили у федеральных властей чёткой фиксации правил национализации и установления сроков исковой давности, то есть понятных правил и сроков. И вот на ПМЭФ-2025, комментируя переход в госсобственность аэропорта "Домодево" (стратегическое предприятие ещё и с корпоративным конфликтом, препятствующим принятию управленческих решений) президент Путин отметил, что приватизация за одни рубль того, что стоило миллионы с точки зрения социальной справедливости была далеко не лучшим решением, но ещё худшим решением будет сейчас всё назад забирать. Поэтому, как отметил президент, "нужно в конце концов выработать нормативную базу по срокам давности всех событий подобного рода и закрыть эту тему раз и навсегда, на всю оставшуюся жизнь".
Оценить, насколько по итогам национализаций усилилась доля государства в экономике сложно. РАНХиГС на основании собственных методик считает, что она сократилась с пиковых 54,6% в 2018 году до 48,5% по итогам 2023 года. Но это чисто денежное измерение и на него повлияли снижение выручки госпредприятий, входящих в нефтегазовый сектор, а также неполная отчетность многих компаний.
Но спорить с тем, что государство значительно усилилось после череды национализаций никто не станет. Вопрос в том, тем ли оно приросло, чем хотело и всем ли оно может управлять.
Автор далёк от либерального нарратива о государстве как неэффективном собственнике и не верует в концепцию государства как ночного сторожа, чья задача не лезть в экономику. Но реальность куда сложнее дуализма государственное VS частное.
Очевидно, что возврат "Северной верфи" терминала в Большой порту Санкт-Петербурга вряд ли вызовет проблемы с управлением у Объединённой судостроительной корпорации: ей нужно строить корабли и суда, а не платить арендную плату бывшему владельцу, которому удалось когда-то "увести" причалы. Не будет проблем у "Росатома" с Соликамским магниевым заводом, процедура национализации которого началась ещё до начала СВО. Та же история с заводами по выпуску химикатов (Волжский оргсинтез), промышленной целлюлозы (Сясьский ЦБК).
Куда сложнее будет справиться с винодельней "Ариант", "Макфой" или "Главпродуктом", а также водочными активами. Безусловно, при наличии желания и кадров эффективно управлять ими можно. Вот только с кадрами всё непросто.
Наиболее выпукло проблема с кадрами проявила себя в Запорожской области, где в 2022–2023 года прошла ГУПизация — на базе брошенных или национализированных активов создали государственные унитарные предприятия (ГУП). Сперва всё было нормально, а затем начались проблемы, а в конце ноября 2024 года губернатор Евгений Балицкий обратился к президенту Владимиру Путину с просьбой рассмотреть возможность передачи национализированных аграрных активов в управление работающим в регионе частным компаниям. Губернатор подчеркнул, что считает целесообразным перераспределить аграрные активы среди "коммерческих структур, устойчиво работающих на территории Запорожской области".
На первый взгляд чистое разбазаривание государственной собственности, но в действительности подобная просьба — признание неспособности местной власти управлять всем и сразу так, чтобы от этого управления не множились проблемы. Причём больше всех жалоб было на ГУП "Государственный зерновой оператор", который взял под управление элеваторы.
Логика у властей в данном случае железная: предприятия убыточные, своими силами вывести их в прибыль не получается, убытки приходится покрывать за государственный счёт. Причина неэффективности — отсутствие в достаточном количестве квалифицированных кадров. Им, строго говоря, неоткуда взяться: принципы госслужбы крайне далеки от принципов ведения бизнеса, не говоря уже о разнице в зарплатах в данных секторах.
Есть, впрочем, и другой пример: инвесторы в угольные активы новых территорий вернут регионам девять из 15 шахт, взятых в аренду год назад, для дальнейшей ликвидации. Шахты оказались нерентабельными при текущих мировых ценах на уголь и высоких издержках. Бизнес пытался, но не смог.
А теперь к приватизации. Замминистра финансов Алексей Моисеев в кулуарах ПМЭФ-2025 сообщил, что из списка на приватизацию в 2026 году согласованы уже три-четыре компании, а Минфин надеется согласовать весь список, но если не получится, то чиновники "отцепят" остальные предприятия.
Получить от новой приватизации Минфин рассчитывает от 100 до 300 млрд рублей, но глава Минфина Антон Силуанов утверждает, что приватизация направлена не столько на привлечение средств в бюджет, сколько на повышение капитализации компании, мотивации менеджмента, улучшение ее финансовых результатов. Среди претендентов на приватизацию — "Дом. РФ", а также компании "в сферах энергетики, транспорта и финансов".
Гадать что ещё окажется в списке на приватизацию смысла нет так как не ясно какой логикой будут руководствоваться чиновники. "Главпродукт" — крупнейшее в России предприятие по выпуску консервов, перешедшее под контроль Росимущества, можно рассматривать и как обычное предприятие пищепрома, и как стратегический завод, без продукции которого невозможно ведение СВО.
Да и приватизация приватизации рознь: актив можно продать полностью, а можно сократить госдолю до контрольного или блокирующего пакета акций. И даже в том случае, если актив продаётся полностью, то не тождественно катастрофе. Самая громкая крымская приватизация 2020 года — продажа "Массандры" банку "Россия" за 5,3 млрд рублей не привела к исчезновению "Массандры", напротив дела у компании пошли в гору, в том числе благодаря инвестициям в модернизацию, которые к моменту приватизации оценивались в 13 млрд рублей.
В общем, новой приватизации быть вне зависимости от собственнических убеждений автора и читателей. Весь вопрос в том, что, за сколько, кому и под какие обязательства будет продано. Вот за этим стоит внимательно наблюдать.
