https://ukraina.ru/20230412/1045231082.html
Алексей Подберёзкин: ВКС России нанесут радикальное поражение любым наступающим группировкам ВСУ
Алексей Подберёзкин: ВКС России нанесут радикальное поражение любым наступающим группировкам ВСУ - 27.11.2023 Украина.ру
Алексей Подберёзкин: ВКС России нанесут радикальное поражение любым наступающим группировкам ВСУ
Резервы ВСУ могут быть переброшены из-под Бахмута на любое направление, в том числе и на границу с Белгородской областью, считает директор Центра военно-политических исследований МГИМО Алексей Подберезкин
2023-04-12T04:32
2023-04-12T04:32
2023-11-27T10:39
интервью
алексей подберезкин
вкс
всу
пригожин
украина
россия
артемовск
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/103391/91/1033919182_105:0:784:382_1920x0_80_0_0_727e44ae04029e937c686a1bebbdd95f.jpg
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.Основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин оценил численность группировки ВСУ в районе Бахмута в 200—400 тысяч человек личного состава. При этом он предостерег от недооценки противника.— Алексей Иванович, насколько велика угроза наступления ВСУ в районе Бахмута?— Даже разброс Пригожина от 200 до 400 тысяч говорит о том, что эти оценки слишком приблизительны. Я склоняюсь к тому, что это преувеличение. Максимум, который могут использовать в контрнаступательных операциях ВСУ, — 300 тысяч. Это девять мобильных бригад, которые смогли подготовить за это время.Ситуация в районе Бахмута для украинских войск очень тяжелая. Они сопротивляются в полуокружении, страдают от ударов российской артиллерии и авиации, подвоз боеприпасов максимально затруднён. Поэтому направления для наступления ВСУ могут быть самыми неожиданными.Я, например, не исключаю Белгородское направление. Но это все диванная стратегия. Сейчас в оперативных управлениях генштабов все это пытаются просчитать. Но наступление возможно на любых направлениях, потому что украинцам с помощью Запада удалось сформировать мобильные подразделения. Танки там в ограниченном количестве, но бронемашины дают возможность перебрасывать за ночь на расстояние в 600 километров крупные соединения.Наши предположения могут быть самыми разными, но по фронту направление удара может быть удалено на сотни километров от того места, где происходит сосредоточение.То есть если сейчас в районе Бахмута накапливаются резервы, то это совсем не означает, что эти войска могут быть переброшены на север в район Изюма, на границу с Белгородской областью или на юг.Сейчас идет борьба разведок, дезинформация, вбросы, попытки провести огневые разведывательные прорывы. То, что должно начаться наступление очевидно, потому что ВСУ скапливают две мобильные группировки, посаженные на скоростные БТР и БМП с достаточным запасом горючего.— Моторизация современных армий не дает возможность со стопроцентной вероятностью предугадать место главного удара. Но обладает ли российская армия достаточной мобильностью, чтобы оперативно реагировать на возникающие угрозы на линии фронта?— У нас очень хорошие БМП и БТР последних лет выпуска, но дело даже не в этом. У нас огромное преимущество в Воздушно-космических силах. У нас есть несколько группировок штурмовой, истребительной и бомбардировочной авиации. Они могут нанести радикальное поражение любым наступающим группировкам.Поэтому и перегруппировка ВСУ может идти ночью, когда действия авиации затруднены и работа высокоточных систем ограничена в силу того, что объекты для наблюдения замаскированы. Это объективные трудности. Сейчас много зависит от тактического искусства, которым обладают наши командиры.— Возможен ли сценарий, при котором стороны истощат друг друга, что приведет к заморозке конфликта?— Да, это объективная реальность. Никто не готовился к длительному военному конфликту. Военные доктрины были ориентированы на ведение относительно локальных войн. Запасы боеприпасов, которые сейчас расстреливаются, фантастические по оценкам любых предыдущих войн.Произошло опустошение запасов боеприпасов не только крупного калибра, но и всего остального. Никому в голову не приходило закупать столько вооружений и военной техники.Если ствол танка служит 100—150, максимум 200 выстрелов, то представьте себе танк, который расстреливает два-три боекомплекта за день. Ему нужно будет менять ствол. То же самое касается ствольной артиллерии. Я уже не говорю про огромное количество боеприпасов, которые расстреливают РСЗО. И военные потери, которые сейчас есть, колоссальны.Вопрос, чем воевать, очень остро стоит не только для украинской армии, но и для российской.— В таком случае повторится ли ситуация «ни войны, ни мира», которая возникла после 2015 года в Донбассе?— Я не очень понимаю, как можно заморозить конфликт по примеру Кипра или Приднестровья. Это сделать невозможно, потому что стороны преследуют радикальные цели. Запад хочет уничтожить Россию, для этого Украина и нужна. А мы хотим не дать уничтожить себя как единое суверенное государство. Ставки подняты очень высоко.Да и народ наш не поймет. Если политическая власть будет считаться с мнением народа, то надо будет довести войну до победы, а не замораживать до следующей войны.— Тогда сторонам предстоит тотальная мобилизация промышленности и человеческих ресурсов. В том числе и европейцам придется это делать.— Не думаю, что это единственный выход, потому что тотальная мобилизация мало что даст. В России задействовано процентов 50 ВПК [военно-промышленного комплекса]. Сейчас мы восстанавливаем вторую половину.Мы работали на 10—15% своей мощности в силу разгрома ВПК, который произошел в 90-е и нулевые. А ведь Западу придется создавать новую промышленность. На это нужно год-полтора.Крупный немецкий концерн при строительстве дополнительных мощностей в лучшем случае сможет производить до 400 танков в год. А сейчас две тысячи танков уничтожается за год. Они не поспеют за темпами уничтожения, а они ускоряются. Убежден, что наша армия получила опыт, исправила ошибки и сейчас будет действовать эффективнее.
https://ukraina.ru/20230217/1043665448.html
https://ukraina.ru/20230411/1045203510.html
https://ukraina.ru/20230411/1045220757.html
украина
россия
артемовск
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, алексей подберезкин, вкс, всу, пригожин, украина, россия, артемовск
Алексей Подберёзкин: ВКС России нанесут радикальное поражение любым наступающим группировкам ВСУ
04:32 12.04.2023 (обновлено: 10:39 27.11.2023) Резервы ВСУ могут быть переброшены из-под Бахмута на любое направление, в том числе и на границу с Белгородской областью, считает директор Центра военно-политических исследований МГИМО Алексей Подберезкин
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин оценил численность группировки ВСУ в районе Бахмута в 200—400 тысяч человек личного состава. При этом он предостерег от недооценки противника.
— Алексей Иванович, насколько велика угроза наступления ВСУ в районе Бахмута?
— Даже разброс Пригожина от 200 до 400 тысяч говорит о том, что эти оценки слишком приблизительны. Я склоняюсь к тому, что это преувеличение. Максимум, который могут использовать в контрнаступательных операциях ВСУ, — 300 тысяч. Это девять мобильных бригад, которые смогли подготовить за это время.
Ситуация в районе Бахмута для украинских войск очень тяжелая. Они сопротивляются в полуокружении, страдают от ударов российской артиллерии и авиации, подвоз боеприпасов максимально затруднён. Поэтому направления для наступления ВСУ могут быть самыми неожиданными.
Я, например, не исключаю Белгородское направление. Но это все диванная стратегия. Сейчас в оперативных управлениях генштабов все это пытаются просчитать. Но наступление возможно на любых направлениях, потому что украинцам с помощью Запада удалось сформировать мобильные подразделения. Танки там в ограниченном количестве, но бронемашины дают возможность перебрасывать за ночь на расстояние в 600 километров крупные соединения.
Наши предположения могут быть самыми разными, но по фронту направление удара может быть удалено на сотни километров от того места, где происходит сосредоточение.
То есть если сейчас в районе Бахмута накапливаются резервы, то это совсем не означает, что эти войска могут быть переброшены на север в район Изюма, на границу с Белгородской областью или на юг.
Сейчас идет борьба разведок, дезинформация, вбросы, попытки провести огневые разведывательные прорывы. То, что должно начаться наступление очевидно, потому что ВСУ скапливают две мобильные группировки, посаженные на скоростные БТР и БМП с достаточным запасом горючего.
— Моторизация современных армий не дает возможность со стопроцентной вероятностью предугадать место главного удара. Но обладает ли российская армия достаточной мобильностью, чтобы оперативно реагировать на возникающие угрозы на линии фронта?
— У нас очень хорошие БМП и БТР последних лет выпуска, но дело даже не в этом. У нас огромное преимущество в Воздушно-космических силах. У нас есть несколько группировок штурмовой, истребительной и бомбардировочной авиации. Они могут нанести радикальное поражение любым наступающим группировкам.
Поэтому и перегруппировка ВСУ может идти ночью, когда действия авиации затруднены и работа высокоточных систем ограничена в силу того, что объекты для наблюдения замаскированы. Это объективные трудности. Сейчас много зависит от тактического искусства, которым обладают наши командиры.
— Возможен ли сценарий, при котором стороны истощат друг друга, что приведет к заморозке конфликта?
— Да, это объективная реальность. Никто не готовился к длительному военному конфликту. Военные доктрины были ориентированы на ведение относительно локальных войн. Запасы боеприпасов, которые сейчас расстреливаются, фантастические по оценкам любых предыдущих войн.
Произошло опустошение запасов боеприпасов не только крупного калибра, но и всего остального. Никому в голову не приходило закупать столько вооружений и военной техники.
Если ствол танка служит 100—150, максимум 200 выстрелов, то представьте себе танк, который расстреливает два-три боекомплекта за день. Ему нужно будет менять ствол. То же самое касается ствольной артиллерии. Я уже не говорю про огромное количество боеприпасов, которые расстреливают РСЗО. И военные потери, которые сейчас есть, колоссальны.
Вопрос, чем воевать, очень остро стоит не только для украинской армии, но и для российской.
— В таком случае повторится ли ситуация «ни войны, ни мира», которая возникла после 2015 года в Донбассе?
— Я не очень понимаю, как можно заморозить конфликт по примеру Кипра или Приднестровья. Это сделать невозможно, потому что стороны преследуют радикальные цели. Запад хочет уничтожить Россию, для этого Украина и нужна. А мы хотим не дать уничтожить себя как единое суверенное государство. Ставки подняты очень высоко.
Да и народ наш не поймет. Если политическая власть будет считаться с мнением народа, то надо будет довести войну до победы, а не замораживать до следующей войны.
— Тогда сторонам предстоит тотальная мобилизация промышленности и человеческих ресурсов. В том числе и европейцам придется это делать.
— Не думаю, что это единственный выход, потому что тотальная мобилизация мало что даст. В России задействовано процентов 50 ВПК [военно-промышленного комплекса]. Сейчас мы восстанавливаем вторую половину.
Мы работали на 10—15% своей мощности в силу разгрома ВПК, который произошел в 90-е и нулевые. А ведь Западу придется создавать новую промышленность. На это нужно год-полтора.
Крупный немецкий концерн при строительстве дополнительных мощностей в лучшем случае сможет производить до 400 танков в год. А сейчас две тысячи танков уничтожается за год. Они не поспеют за темпами уничтожения, а они ускоряются. Убежден, что наша армия получила опыт, исправила ошибки и сейчас будет действовать эффективнее.
