https://ukraina.ru/20230127/1043005797.html
Зелёное наследство: какие солнечные и ветряные электростанции достались России от Украины
Зелёное наследство: какие солнечные и ветряные электростанции достались России от Украины - 27.01.2023 Украина.ру
Зелёное наследство: какие солнечные и ветряные электростанции достались России от Украины
В конце января 2023 года российские компании заменили иностранных инвесторов на ветропарках Ростовской области, на которую приходится свыше четверти всех ветроэнергетических проектов России
2023-01-27T14:32
2023-01-27T14:32
2023-01-27T14:32
иван лизан
эксклюзив
новороссия
энергетика
россия
украина
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/102983/61/1029836157_0:160:3072:1888_1920x0_80_0_0_9daacb8558559843b354423a723a8bdc.jpg
Но есть ещё регионы, которые обладают не просто хорошим потенциалом для развития возобновляемой энергетики, но и уже построенной инфраструктурой, оказавшейся бесхозной после 24 февраля. Речь идёт о новых субъектах России.ВИЭ УкраиныЕщё 23 октября глава Минэнерго Украины Герман Галущенко заявил, что Украина потеряла 90% ветряной и до 50% солнечной энергетики. 90% ветряной и 50% солнечной энергетики — это установленные 1505 МВт мощностей "ветра" и 3113 МВт "солнца" соответственно. Однако нужно учитывать, что это установленная (номинальная) мощность, включающая (по всей видимости) все СЭС и ВЭС, включая установленные гражданами солнечные панели.И теперь эти объекты "потеряны". Галущенко тогда не разъяснил, какой смысл он включает в термин "потеряны", однако если взять на вооружение карты размещения мощностей ветрогенераторов и распределения солнечной радиации на территории постУкраины, то всё становится куда понятнее. В нашем случае "потерян" — это остался на территории России.Практически вся украинская ветроэнергетика — это узкая полоса Северного Приазовья, где не только максимальная скорость ветров (следствие близости к Азовскому морю), но и равнинный рельеф, который упрощает строительство ветряков, а также близость к крупным городам юго-востока, то есть потребителям с соответствующей инфраструктурой (ЛЭП, электроподстанции и так далее). Поэтому 90% украинской ветроэнергетики и правда оказались на территории новых регионов России.С солнечными электростанциями всё несколько сложнее и проще одновременно. Проще, потому что Россия уже однажды взяла под контроль часть украинских солнечных электростанций (СЭС): речь идёт о крымских СЭС "Родниковое", "Охотниково", "Перово", "Митяево", "Николаевка" и "Владиславовка".Первые четыре СЭС — "Родниковое", "Охотниково", "Перово" и "Митяево" — построили и запустили ещё при Украине. "Николаевка" запускалась уже при России, в 2015 году. А судьба "Владиславовки" оказалась сложной: строить её начали в 2013 году, запустить планировали в 2015 году. Но к тому времени Крым остался без электроэнергии с Украины, а энергомост ещё не успели построить. Специфика СЭС не позволяет их использовать в отрыве от иных видов генерации, да и для выдачи мощностей с "Владиславовки" нужно построить подстанцию 220 кВ "Кафа" стоимостью порядка 2 млрд рублей. Так Крым и остался с СЭС установленной мощностью 296,6 МВт, и "зависшей" СЭС "Владиславовка" на 110 МВт. Впрочем, СЭС обеспечивают около 5% потребностей Крыма в электроэнергией. А вот с ветряками у Крыма не сложилось: они и при Украине новыми не были (их строить начали в середине 1990-х), поэтому после 2014 года большую часть ВЭС остановили и больше не включали.Собственно, теперь список "унаследованных" от Украины объектов возобновляемой энергетики расширился.Среди доставшихся ВЭС стоит отметить Приморскую, Ботиевскую (каждая по 200 МВт мощности), а также Запорожскую и Орловскую (каждая по 100 МВт) в Запорожской области. В Херсонской области — Мирненскую (87,4 МВт) в Каланчакском районе, Аверьяноскую (69 МВт) близ Скадовска и недостроенную Сивашскую возле Чаплынки. Указанная мощность — проектная, однако станции находятся на разном этапе ввода очередей в эксплуатацию, так что их фактическая мощность может быть существенно меньше. У Аверьяснской ВЭС в 2019 году успели запустить две очереди на 14,4 МВт.Тем не менее, это отличное "наследство", которое нужно как можно быстрее пустить в ход, ведь потребность в электроэнергии есть, инфраструктура досталась бесплатно, да и солнца с ветром в Приазовье — в избытке. Но есть в этой бочке мёда есть своя ложка дёгтя.Украина не Россия: разные подходы к развитию ВИЭГлавные проблемы с объектами ВИЭ, доставшимися от Украины, две: технологическая и концептуальная. Начнём с последней.На Украине с 2010 года построили свыше 7,9 ГВт мощностей СЭС и ВЭС, однако модель, по которой происходило это строительство, сильно отличалась от России и Белоруссии, где также развивали возобновляемую энергетику.В Белоруссии делали ставку на строительство малых гидроэлектростанций и точечное — в республике мало участков, где дуют пригодные для производства электроэнергии ветра — строительство ВЭС. СЭС в РБ построили на 259 МВт установленной мощности, так как с солнцем в Белорусии всё значительно хуже, чем в Северном Приазовье, где 2,4 тысячи солнечных часов в год. Поэтому основой для белорусской "зелёной" энергетики стала БелАЭС, обеспечившая РБ сразу 40% "зелёной" энергетики, тогда как до БелАЭС, 90% электроэнергии в стране производили тепловые электростанции.В России основа возобновляемой энергетики — гидроэлектростанции, СЭС и ВЭС стали активно развивать в последние пять лет, но делают это не так, как на Украине и меньшими темпами возведения станций. Поэтому на Украине в 2020 году на ВЭС и СЭС пришлось 5% произведенной э/э, а в России — 0,4% выработки.Дело в том, что в России правительство чётко определило роль ВЭС и СЭС как вспомогательных источников генерации, а не основных.Почти 8 ГВт мощностей украинский СЭС и ВЭС — это примерно 4 АЭС в двухреактором исполнении с блоками ВВЭР-1000. Но, в отличие от АЭС, у СЭС и ВЭС — масса ограничений, вызванных крайней зависимостью от погоды, влияющей на коэффициент использования установленной мощности: при номинальных 110 МВт крымская СЭС "Владиславовка" на полную мощность могла бы работать крайне непродолжительное время. И производит она эту электроэнергию тогда, когда она особо не нужна. Поэтому в России 1948 МВт мощностей СЭС — в три раза меньше, чем на Украине и 2047 МВт ВЭС — в 1,5 раза больше, чем на Украине. К слову, в 2017 году на стадии проектирования на Украине находились ветропарки совокупной мощностью 2921 МВт.Плюс в России, в отличие от Украины, не позволяли откровенно обворовывать государство за счёт "зелёного" тарифа. Уже упомянутые крымские СЭС строились изначально по достаточно хитрому плану. Возводила их австрийская компания Activ Solar в интересах своих владельцев — братьев Клюевых. Строительство велось на кредитные средства от банков и иностранных инвесторов под обязательства того, что Украина вплоть до 2030 года через госкомпанию "Энергорынок" будет выкупать электроэнергию с СЭС по завышенному и изначально зафиксированному в евро тарифу (4,9 грн/кВт*ч в 2023 году), а затраты Украина компенсирует за счёт средств, выделяемых Евросоюзом на поддержку ВИЭ, а также за счёт других участников энергорынка, которые были вынуждены субсидировать ВЭС и СЭС.В Крыму эта схема работа вплоть до середины марта 2014 года: Россия под таким аттракционом невиданной щедрости не подписывалась и стала покупать электроэнергию с СЭС по 3,47 рубля на кВт*ч вместо 0,446 евро/кВт*ч (по курсу 2014 года — 22,6 рубля за кВт*ч). Можно было бы и по кредитам перестать платить, но кредиторами в случае с крымскими СЭС оказались российские "Сбербанк", ВТБ и ВЭБ. В итоге этот финансовый ребус кое-ка удалось решить.В остальном же, в России ВИЭ развивают за счёт механизма договоров на поставку мощности (ДПМ) и государство решает, где и какой вид генерации ему нужен, а также ограничивает аппетиты инвесторов.Третье важное отличие российского подхода в развитии СЭС и ВЭС от украинского — ставка на технологический суверенитет. Использование российского оборудования и определённая степень локализации иностранного оборудования являются условиями при заключении ДПМ.Украинские СЭС строила изначально Activ Solar на основе европейских технологий, затем пальму первенства перехватил ДТЭК Рината Ахметова, возводивший станции с опорой на китайские панели и европейское электрическое оборудование. Государству было всё равно, какое оборудование становилось основой СЭС и ВЭС. Ахметов и вовсе крутил Радой как цыган солнцем и сумел даже освободить импортные трансформаторы от НДС (пусть и на короткое время), что позволило ему экономить при строительстве объектов ВИЭ.В России СЭС активно строит компания "Хевел" (в переводе с чувашского — солнце), владеющая единственным в стране заводом полного цикла по выпуску солнечных модулей от поступления сырья до отгрузки готовых изделий. В сегменте ВЭС после февраля 2024 года из крупных субъектов стоит выделить компанию "Новавинд" — "дочка" ГК "Росатом" — с локализацией производства порядка 68% с производственной базой в Волгодонске (Ростовская область), где выпускают ключевые элементы "ветряков" (генераторы, гондолы, ступицы и основания башен). Лопасти производились на заводе датской компании Vestas в Ульяновской области, где к началу СВО достигли 83% локализации производства. Но в прошлом году Vestas ушла из России, бросив своё предприятие. Поэтому их выпуск придётся осваивать собственными силами. Тем не менее, Россия обладает ключевыми технологиями для производства ВЭС и даже строит СЭС в Казахстане. Украина ничем подобным похвастаться не могла даже в лучшие годы, когда краматорская компания "Фурлендер Виндтехнолоджи" позиционировала себя в качестве "единственного на постсоветском пространстве производителя ветроэнергетических установок мультимегаватного класса" с 50% уровнем локализации производства.ВИЭ НовороссииТеперь пора понять будущее солнечных и ветряных электростанций Новороссии.В теории их можно без особых проблем встроить в российскую энергосистему, однако это в теории, а на практике наверняка возникнет ряд проблем.Во-первых, все СЭС и ВЭС выстроены на американском и европейском (ВЭС), а также китайском (СЭС) оборудовании. Доступ к западному оборудованию будет, скорее всего, закрыт, поэтому не исключены чисто инженерные проблемы, которые, впрочем, вполне решаемы.Во-вторых, ряд ВИЭ находятся в непосредственной близости к линии фронта. Например, СЭС в Токмаке (50 МВт — крупнейшая на Украине состоянием на 24 февраля 2022 года), о которой украинские СМИ врали, будто она разграблена и вывезена вглубь России. Новоазовская ВЭС и вовсе находилась на линии фронта, но была частично перезапущена незадолго до начала СВО. ВЭС в Краснодонском и Лутугинском районах ЛНР работают ещё в 2018 года.В-третьих, для выдачи мощности с некоторых станций может потребоваться проведение работ на ЛЭП и подстанциях с учётом того, что они стали частью российской, а не украинской энергосистемы.И, наконец, данным объектам нужно будет найти новых хозяев, которые согласятся взять на себя санкционные и финансовые риски. Пока же ВЭС в Запорожской области находятся в государственной собственности.Поэтому на интеграцию СЭС и ВЭС Новороссии в энергосистему может уйти пару лет. Но забывать об их существовании не стоит — они ещё пригодятся.
https://ukraina.ru/20230119/1042759533.html
новороссия
россия
украина
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
иван лизан, эксклюзив, новороссия, энергетика, россия, украина
Но есть ещё регионы, которые обладают не просто хорошим потенциалом для развития возобновляемой энергетики, но и уже построенной инфраструктурой, оказавшейся бесхозной после 24 февраля. Речь идёт о новых субъектах России.
Ещё 23 октября глава Минэнерго Украины Герман Галущенко заявил, что Украина потеряла 90% ветряной и до 50% солнечной энергетики.
90% ветряной и 50% солнечной энергетики — это установленные 1505 МВт мощностей "ветра" и 3113 МВт "солнца" соответственно. Однако нужно учитывать, что это установленная (номинальная) мощность, включающая (по всей видимости) все СЭС и ВЭС, включая установленные гражданами солнечные панели.
И теперь эти объекты "потеряны". Галущенко тогда не разъяснил, какой смысл он включает в термин "потеряны", однако если взять на вооружение карты размещения мощностей ветрогенераторов и распределения солнечной радиации на территории постУкраины, то всё становится куда понятнее.
В нашем случае "потерян" — это остался на территории России.
Практически вся украинская ветроэнергетика — это узкая полоса Северного Приазовья, где не только максимальная скорость ветров (следствие близости к Азовскому морю), но и равнинный рельеф, который упрощает строительство ветряков, а также близость к крупным городам юго-востока, то есть потребителям с соответствующей инфраструктурой (ЛЭП, электроподстанции и так далее).
Поэтому 90% украинской ветроэнергетики и правда оказались на территории новых регионов России.
С солнечными электростанциями всё несколько сложнее и проще одновременно. Проще, потому что Россия уже однажды взяла под контроль часть украинских солнечных электростанций (СЭС): речь идёт о крымских СЭС "Родниковое", "Охотниково", "Перово", "Митяево", "Николаевка" и "Владиславовка".
Первые четыре СЭС — "Родниковое", "Охотниково", "Перово" и "Митяево" — построили и запустили ещё при Украине. "Николаевка" запускалась уже при России, в 2015 году.
А судьба "Владиславовки" оказалась сложной: строить её начали в 2013 году, запустить планировали в 2015 году. Но к тому времени Крым остался без электроэнергии с Украины, а энергомост ещё не успели построить.
Специфика СЭС не позволяет их использовать в отрыве от иных видов генерации, да и для выдачи мощностей с "Владиславовки" нужно построить подстанцию 220 кВ "Кафа" стоимостью порядка 2 млрд рублей. Так Крым и остался с СЭС установленной мощностью 296,6 МВт, и "зависшей" СЭС "Владиславовка" на 110 МВт.
Впрочем, СЭС обеспечивают около 5% потребностей Крыма в электроэнергией. А вот с ветряками у Крыма не сложилось: они и при Украине новыми не были (их строить начали в середине 1990-х), поэтому после 2014 года большую часть ВЭС остановили и больше не включали.
Собственно, теперь список "унаследованных" от Украины объектов возобновляемой энергетики расширился.
Среди доставшихся ВЭС стоит отметить Приморскую, Ботиевскую (каждая по 200 МВт мощности), а также Запорожскую и Орловскую (каждая по 100 МВт) в Запорожской области. В Херсонской области — Мирненскую (87,4 МВт) в Каланчакском районе, Аверьяноскую (69 МВт) близ Скадовска и недостроенную Сивашскую возле Чаплынки.
Указанная мощность — проектная, однако станции находятся на разном этапе ввода очередей в эксплуатацию, так что их фактическая мощность может быть существенно меньше. У Аверьяснской ВЭС в 2019 году успели запустить две очереди на 14,4 МВт.
Тем не менее, это отличное "наследство", которое нужно как можно быстрее пустить в ход, ведь потребность в электроэнергии есть, инфраструктура досталась бесплатно, да и солнца с ветром в Приазовье — в избытке.
Но есть в этой бочке мёда есть своя ложка дёгтя.
Украина не Россия: разные подходы к развитию ВИЭ
Главные проблемы с объектами ВИЭ, доставшимися от Украины, две: технологическая и концептуальная. Начнём с последней.
На Украине с 2010 года построили свыше 7,9 ГВт мощностей СЭС и ВЭС, однако модель, по которой происходило это строительство, сильно отличалась от России и Белоруссии, где также развивали возобновляемую энергетику.
В Белоруссии делали ставку на строительство малых гидроэлектростанций и точечное — в республике мало участков, где дуют пригодные для производства электроэнергии ветра — строительство ВЭС.
СЭС в РБ построили на 259 МВт установленной мощности, так как с солнцем в Белорусии всё значительно хуже, чем в Северном Приазовье, где 2,4 тысячи солнечных часов в год. Поэтому основой для белорусской "зелёной" энергетики стала БелАЭС, обеспечившая РБ сразу 40% "зелёной" энергетики, тогда как до БелАЭС, 90% электроэнергии в стране производили тепловые электростанции.
В России основа возобновляемой энергетики — гидроэлектростанции, СЭС и ВЭС стали активно развивать в последние пять лет, но делают это не так, как на Украине и меньшими темпами возведения станций. Поэтому на Украине в 2020 году на ВЭС и СЭС пришлось 5% произведенной э/э, а в России — 0,4% выработки.
Дело в том, что в России правительство чётко определило роль ВЭС и СЭС как вспомогательных источников генерации, а не основных.
Почти 8 ГВт мощностей украинский СЭС и ВЭС — это примерно 4 АЭС в двухреактором исполнении с блоками ВВЭР-1000. Но, в отличие от АЭС, у СЭС и ВЭС — масса ограничений, вызванных крайней зависимостью от погоды, влияющей на коэффициент использования установленной мощности: при номинальных 110 МВт крымская СЭС "Владиславовка" на полную мощность могла бы работать крайне непродолжительное время.
И производит она эту электроэнергию тогда, когда она особо не нужна. Поэтому в России 1948 МВт мощностей СЭС — в три раза меньше, чем на Украине и 2047 МВт ВЭС — в 1,5 раза больше, чем на Украине. К слову, в 2017 году на стадии проектирования на Украине находились ветропарки совокупной мощностью 2921 МВт.
Плюс в России, в отличие от Украины, не позволяли откровенно обворовывать государство за счёт "зелёного" тарифа.
Уже упомянутые крымские СЭС строились изначально по достаточно хитрому плану. Возводила их австрийская компания Activ Solar в интересах своих владельцев — братьев Клюевых.
Строительство велось на кредитные средства от банков и иностранных инвесторов под обязательства того, что Украина вплоть до 2030 года через госкомпанию "Энергорынок" будет выкупать электроэнергию с СЭС по завышенному и изначально зафиксированному в евро тарифу (4,9 грн/кВт*ч в 2023 году), а затраты Украина компенсирует за счёт средств, выделяемых Евросоюзом на поддержку ВИЭ, а также за счёт других участников энергорынка, которые были вынуждены субсидировать ВЭС и СЭС.
В Крыму эта схема работа вплоть до середины марта 2014 года: Россия под таким аттракционом невиданной щедрости не подписывалась и стала покупать электроэнергию с СЭС по 3,47 рубля на кВт*ч вместо 0,446 евро/кВт*ч (по курсу 2014 года — 22,6 рубля за кВт*ч). Можно было бы и по кредитам перестать платить, но кредиторами в случае с крымскими СЭС оказались российские "Сбербанк", ВТБ и ВЭБ.
В итоге этот финансовый ребус кое-ка удалось решить.
В остальном же, в России ВИЭ развивают за счёт механизма договоров на поставку мощности (ДПМ) и государство решает, где и какой вид генерации ему нужен, а также ограничивает аппетиты инвесторов.
Третье важное отличие российского подхода в развитии СЭС и ВЭС от украинского — ставка на технологический суверенитет. Использование российского оборудования и определённая степень локализации иностранного оборудования являются условиями при заключении ДПМ.
Украинские СЭС строила изначально Activ Solar на основе европейских технологий, затем пальму первенства перехватил ДТЭК Рината Ахметова, возводивший станции с опорой на китайские панели и европейское электрическое оборудование. Государству было всё равно, какое оборудование становилось основой СЭС и ВЭС.
Ахметов и вовсе крутил Радой как цыган солнцем и сумел даже освободить импортные трансформаторы от НДС (пусть и на короткое время), что позволило ему экономить при строительстве объектов ВИЭ.
В России СЭС активно строит компания "Хевел" (в переводе с чувашского — солнце), владеющая единственным в стране заводом полного цикла по выпуску солнечных модулей от поступления сырья до отгрузки готовых изделий.
В сегменте ВЭС после февраля 2024 года из крупных субъектов стоит выделить компанию "Новавинд" — "дочка" ГК "Росатом" — с локализацией производства порядка 68% с производственной базой в Волгодонске (Ростовская область), где выпускают ключевые элементы "ветряков" (генераторы, гондолы, ступицы и основания башен).
Лопасти производились на заводе датской компании Vestas в Ульяновской области, где к началу СВО достигли 83% локализации производства. Но в прошлом году Vestas ушла из России, бросив своё предприятие. Поэтому их выпуск придётся осваивать собственными силами.
Тем не менее, Россия обладает ключевыми технологиями для производства ВЭС и даже строит СЭС в Казахстане. Украина ничем подобным похвастаться не могла даже в лучшие годы, когда краматорская компания "Фурлендер Виндтехнолоджи" позиционировала себя в качестве "единственного на постсоветском пространстве производителя ветроэнергетических установок мультимегаватного класса" с 50% уровнем локализации производства.
Теперь пора понять будущее солнечных и ветряных электростанций Новороссии.
В теории их можно без особых проблем встроить в российскую энергосистему, однако это в теории, а на практике наверняка возникнет ряд проблем.
Во-первых, все СЭС и ВЭС выстроены на американском и европейском (ВЭС), а также китайском (СЭС) оборудовании. Доступ к западному оборудованию будет, скорее всего, закрыт, поэтому не исключены чисто инженерные проблемы, которые, впрочем, вполне решаемы.
Во-вторых, ряд ВИЭ находятся в непосредственной близости к линии фронта. Например, СЭС в Токмаке (50 МВт — крупнейшая на Украине состоянием на 24 февраля 2022 года), о которой украинские СМИ врали, будто она разграблена и вывезена вглубь России. Новоазовская ВЭС и вовсе находилась на линии фронта, но была частично перезапущена незадолго до начала СВО. ВЭС в Краснодонском и Лутугинском районах ЛНР работают ещё в 2018 года.
В-третьих, для выдачи мощности с некоторых станций может потребоваться проведение работ на ЛЭП и подстанциях с учётом того, что они стали частью российской, а не украинской энергосистемы.
И, наконец, данным объектам нужно будет найти новых хозяев, которые согласятся взять на себя санкционные и финансовые риски. Пока же ВЭС в Запорожской области находятся в государственной собственности.
Поэтому на интеграцию СЭС и ВЭС Новороссии в энергосистему может уйти пару лет. Но забывать об их существовании не стоит — они ещё пригодятся.
