Об этом он рассказал в интервью изданию Украина. ру.
— Александр, западные политики и СМИ ежедневно сообщают, что вот-вот будет война между Россией и Украиной. О том же говорят и ведущие политики Запада. Некоторые посольства западных стран даже начали эвакуацию персонала из Киева. А что вы, человек, находящийся на передовой, думаете о войне?
— Будет или не будет война, я могу ответить только гадательно. Может, будет, может, нет. Я знаю одно. Наверняка, если война будет, то точно не по инициативе России.
Сейчас мы исходим из того, что, во-первых, у нас обострилось противостояние — наше с Украиной — у нас сейчас снова после двухнедельного затишья возобновились обстрелы.
Это совпадает с тем, как нагнетают обстановку американские кураторы Украины. Мы же видим все пересылки, даже медийные, когда Зеленский пытается снизить накал страстей, опровергает заявления американцев о том, что война уже на пороге.
Американцы, наоборот, настаивают на этом, и говорят, что Зеленский близорук, чтобы видеть очевидные факты, и рассказывают о том, что средствами разведки получены данные, как заявил представитель Пентагона, установлено, что Россия якобы накапливает войска.
На самом деле, если посмотреть на обстановку даже вблизи российско-украинской границы, где-нибудь на харьковском участке — никаких накоплений нет, обычная идет жизнь, люди в обе стороны пересекают границу. Украинские обыватели переезжают на территорию России, заправляются на заправках, потому что стоимость бензина в России в два раза ниже, чем в Украине, и возвращаются обратно.
То есть признаки физические, фактически — они войны и подготовки к ней не демонстрируют. А вот то, что происходит в медийной сфере, особенно с подачи украинских кураторов, — это действительно напоминает подготовку к войне, что она буквально будет завтра.
Как в таких обстоятельствах делать какие-то однозначные заявления и делать однозначные выводы? Вся ситуация очень противоречивая, но есть линия соприкосновения, она же линия фронта. Есть существующее противостояние. И уже очаг существует, он пусть в тлеющем варианте, но есть, и его можно раскачать.
А я уверен, что Зеленский не влияет на тех командиров, которые конкретно находятся на линии соприкосновения, потому что Зеленский как политическая фигура не смог добиться той полноты власти, чтобы управлять военным руководящим командным составом так, как это даже делал Порошенко.
Зеленский очень опосредованно взаимодействует с военными. Мне кажется, что в военной среде очень много уже на сегодняшний день агентуры иностранных спецслужб. Они могут действовать по прямому указанию, минуя Зеленского, и раскачивать ситуацию.
Казалось бы, что сейчас Украине меньше всего нужно для того, чтобы погасить ситуацию с накачкой, накруткой, с падением уровня экономики, выездом не только дипломатических работников, но и семей чиновников, украинских элитариев.
Для того, чтобы снять эту зарождающуюся панику, нужна тишина на линии противостояния в Донбассе. Но кто-то же дает команды помимо Зеленского, и украинская сторона активизирует наше противостояние. Поэтому, я так понимаю, что президент Украины не располагает рычагами управления ситуацией.
Там уже давно сидят американские, английские, иные советники. Они не только занимаются инструктажем, но они еще и контролируют то, что делает украинская военная элита.
Поэтому я думаю, что они как раз-таки могут, вопреки заявлениям Зеленского, ситуацию начать раскачивать, насколько им это удастся.
— Правильно ли я понимаю вас, что вопреки заявлениям Зеленского, на линии соприкосновения в Донбассе могут, я имею в виду, со стороны украинских воинских частей, устроить провокацию — спровоцировать Народную милицию ДНР и ЛНР, затем Россию на наступление?
— Конечно могут.
— А как это может произойти?
— В какой-то ситуации хвост завиляет собакой. Хочет того Зеленский или не хочет, но возобновившаяся активность на линии соприкосновения потребует каких-то мер, действий, вовлечения больших ресурсов в ситуацию.
И, соответственно, постепенно разгорится полноценная война, как это происходило с установлением блокады, когда Порошенко абсолютно не хотел установления блокады, и он же сопротивлялся действиям Коломойского и его депутатов — Семенченко и Парасюка, которые инициативно выезжали на места, где между Украиной и Россией происходило сообщение, в частности железнодорожное, и там что-то блокировали, устраивали демонстрации и требовали блокады, хотя Порошенко не был к этому готов и он даже не поддержал первоначально эти акции. А потом уже по факту вынужден был санкционировать блокаду. Ну и мы, соответственно, со своей стороны.
Это яркий пример того, как можно вынудить руководителя страны признать уже существующие обстоятельства и ситуацию и легализовать их каким-либо образом.
— Говорят, что в Донбасс из России прибыли «ополченцы первой волны 2014 года», сейчас они уже в окопах рядом с бойцами Народной милиции ДНР-ЛНР. Эта информация соответствует действительности?
— Я знаю о том, что сюда прибывают добровольцы. Я никого из них еще пока на сегодняшний день не видел, ни с кем в какие-то отношения не вступал. Но информация о том, что сюда через границу из России прибывают не подразделения, но отдельными разрозненными группами люди, из числа добровольцев, которые участвовали здесь в военных действиях, в 2014 году — мне об этом известно. Я считаю, что это правда, но пока что ни с кем из них не контактировал.
- Как ты оцениваешь уровень сегодняшней боеспособности и дух украинской армии по сравнению с 2014-2015 годами? Насколько сейчас украинская армия стала серьезным соперником для Народной милиции ДНР-ЛНР и для российских подразделений, если они примут участие в войне?
— Мне кажется, здесь фактор морально-психологического настроя играет ключевую роль. Если полгода-год назад и состояние психологическое доминировало над нашим, потому что они были уверены в своем превосходстве, в своей лучшей технической оснащенности, в лучшем вооружении, особенно после того, как им были поставлены Западом какие-то летальные виды оружия, противотанковые и прочие, то сейчас этот фактор сохраняется, только теперь доминирование с нашей стороны.
Несмотря на то, что нас меньше по численности, но мы знаем, у нас уже нет сомнений, что Россия приняла внутри себя решение — защищать Донбасс. Если раньше эти сомнения были, то сейчас у нас сомнений никаких нет.
Это все-таки, с одной стороны, окрыляет, придает уверенности, потому что мы понимаем, что это же автоматически негативно воздействует и на Украину. Понимая, что Запад их поддерживает морально, «денег нет, но вы держитесь», в таком стиле. Но подразделение войск своих не пришлет, физически их не поддержит. Украина останется один на один.
Что там будет потом с Россией, какие будут введены санкции, какие проблемы в экономике возникнут — это уже будет потом. Но первоначально Украина потерпит поражение, они это понимают, им с Россией не конкурировать.
Поэтому я считаю, что их моральный дух упал сейчас. Боевая готовность условная, потому что мы находимся в состоянии позиционной войны, мы об этом говорим постоянно. И мы понимаем, что если вдруг начнется действительно война острая, когда нужно будет маневрировать какими-то крупными соединениями — тогда в таком случае им придется учиться буквально с нуля. А времени на то, чтобы учиться, у них не будет.
Территория Украины — это не территория Советского Союза, и тут соотношение сил совсем другое между Россией и Украиной, чем было между Германией и Советским Союзом. Немцы где-то подзастряли и дали Красной армии возможность перегруппироваться и оказать сопротивление. А здесь ВСУ просто не успеют.
Тем более если гипотетически говорить о какой-то полномасштабной войне, то есть же не только направление Донбасса, есть и другие направления.
Соответственно, это растянет украинские силы, вынудит их со всех сторон блокироваться. А решение задач по прорыву этой блокады для нас будут легче. Я думаю, Украина осознает, что они к войне буквально не готовы, и я думаю, это сказывается на их боеготовности в целом.
— Считается, что если вдруг Россия вмешается в войну Донбасса и Украины, то в таком случае американцы применят в отношении РФ санкции. Последствиями этой войны, даже успешной для РФ, будет то, что американцы введут санкции против России. Не кажется ли вам, что если начнется такая война между Россией и Украиной, и Украина будет разгромлена, то это приведет к краху американской гегемонии? Америка если не защитит своего клиента — Украину, то в глазах других стран она потеряет статус мирового гегемона и мир снова будет реально многополярным. Такими, по-твоему, могут быть геополитические итоги этой войны?
— Этот вопрос однозначно не в моей компетенции, мне не хватает широты кругозора, чтобы так на это смотреть. Я думаю, что в любом случае, даже если американцы получат какой-то моральный урон, то все равно еще долго длиться будет инерция. Америка — достаточно мощная страна, обладает ресурсами, у нее есть свои способы воздействия на своих партнеров по НАТО, Европу и прочее. Поэтому мне кажется, быстро это точно не наступит.
И дай бог, чтобы мы, столкнувшись с санкциями, и взвалив на себя новую проблему, мы же понимаем, что Украина сразу становится обузой для России. Во-первых, ее экономика и бюджетоформирование сразу же обнулится, соответственно, это немаленькая территория станет однозначно дотационной, особенно в первый период времени.
Запад, который при помощи кредитов сейчас Украину каким-то образом поддерживает — от нее отречется. Потому что Запад не будет взаимодействовать с этой территорией, когда она окажется под протекторатом России, или большая ее часть. Соответственно, это гуманитарные проблемы, которые сразу возникнут. Это все ляжет на Россию.
Думаю, что в первую очередь нам надо озаботиться тем, как, столкнувшись с этой проблематикой, достойно выдержать нагрузку. А уж потом рухнет гегемония США.
Либо они, либо мы. Мы самую тяжелую нагрузку испытаем после победы. Не в момент обострения, не в ходе войны, а именно после победы, когда это все на нас свалится. С одной стороны санкции, с другой стороны — повышенная нагрузка в виде обеспечения жизнедеятельности этих территорий, которые присоединятся. Будем считать, что они присоединились к нам.
Если мы окажемся к этому готовы и мы выдержим экономически — мы выиграем время какое-то, то у американцев есть все шансы обвалиться вместе с их стратегией, с гегемонией, и действительно, мир станет многополярным.
Я думаю, американцы именно этого и хотят — чтоб мы ввязались в эту историю с Украиной, глубоко в нее погрязли, погрузились и испытали на себе мощный удар. И они рассчитывают на то, что мы не выдержим этот удар. А наша задача — этот удар выдержать, но тогда это будет уже окончательная победа в войне.
Предварительная военная победа — это еще не победа. Мне кажется, если мы выдержим этот удар, экономический, прежде всего, — то есть политический, а потом экономический — это будет настоящая победа.
— В последние недели приходит сообщения, что британцы, американцы, прибалты поставили какие-то серьезные виды вооружения Украине. Насколько критичны для ЛДНР эти вооружения? Насколько они могут нанести сильный урон Донбассу?
— Завершения каких-то точных задач критичны. Начнется маневренная фаза войны — штабы будут перемещаться. Какие-то важные наши узловые объекты будут постоянно перемещаться.
Это сейчас противник знает конкретно до квадратного метра расположение наших значимых объектов, по которым им следовало бы нанести удар. Но, когда начнется военная неразбериха, вполне нормальная, рабочая, тогда начнутся перемещения — куда наносить, как можно использовать «Байрактары».
Можно как-то использовать, но для этого надо четко знать, что ты его с максимальной эффективностью используешь. Что ты не будешь, образно говоря, пустое поле расстреливать, а нанесешь удар по узлу связи или штабу.
В скоротечной войне так быстро они не смогут реагировать на перемещающуюся постоянную живую массу войск, чтобы находить важные, нужные цели для того, чтобы парализовать управление и прочее.
Степень эффективности всех этих новомодных вооружений будет не очень высокая. Я видел и понимал, что является нашим основным оружием, и когда ты видишь, как работают «Ураганы», «Смерчи», и даже «Грады»… Когда они площадями накрывают все, когда работает крупная ствольная артиллерия — все, что там будет находиться, включая системы, всех специалистов, которые будут управлять «Байрактарами» и т. д. — все перемешается с землей и войска пойдут дальше.
Перед обычными средствами поражениями, уже отработанными, которые не требуют высоких технологий, а просто бьют по площадям, устоять невозможно. Вы представляете себе, что летят «Смерчи» или «Ураганы», какой это огромный сконцентрированный источник смерти. То ли тротил, то ли это будут поражающие элементы, которые будут с воздуха всем по головам попадать… Будет идти сенокосилка, которая будет все перед собой расчищать. А этого добра у всех достаточно.
Здесь вопрос первое время будет — интенсивный обмен ударами. Думаю, наши удары будут интенсивнее, чем украинские, тем более действовать нам надо на участке прорыва, а там дальше разберемся по тылам.
Поэтому то, что у них есть, — оно эффективно, когда позиционная война, как сейчас у нас идет. Вот они подняли, нашли какую-то цель, объект, выделили ее, отработали ее, нам урон нанесли. А потом, когда начнется мешанина войны, когда пойдет обычная пехотная машина и будет сносить все перед собой — там это уже станет неощутимым.
— Ты веришь в наступление Донбасса? Если да, то где должно это наступление остановиться?
— Я бы первый на кон шагнул бы, насколько хватило бы длины шага, а потом остановился и посмотрел бы. Я бы постарался, чтобы мы остановились у Днепра, у водной преграды какой-нибудь, а дальше уже посмотрели бы, насколько у нас хватает потенциала, насколько нам нужно застревать.
Многие скажут, что Киев, мать городов русских, надо брать под свой контроль. Тут включаются политические соображения.
Я бы на первом этапе эту столицу не стал бы брать. Потому что если бы мы забрали все промышленные территории, то та оставшаяся часть Украины, во-первых, она перестала бы быть сколько-нибудь опасной, она бы никогда не накопила больше того потенциала, которым она располагает сейчас.
А во-вторых, мы предоставили бы им на пару лет вариться в собственном соку. И когда бы они стали на колени окончательно и попросились бы сами — мы бы пришли и с чистой совестью взяли бы все под контроль. Может быть, за исключением каких-то самых западных, но это уже вопрос политический.
А сразу, по моим рассуждениям, не очень компетентным и профессиональным, если сразу заглотить такой огромный кусок, где будет содержаться огромное количество людей, откровенно нас ненавидящих, это не нужно. Если Одесская, Харьковская, Запорожская, Херсонская, Николаевская области — они в значительной степени расположены к нам, и там пройдет две-три недели, и мы сформируем нормальное здоровое пророссийское большинство, которое войдет в органы управления, из которых будет составлены все органы власти — это уже и будут фактически границы, потому что разгромленная украинская армия не сможет составить фронт и дерзить уже не будет.
А потом уже, вторым этапом, спустя время, когда мы разберемся с этой первой задачей, более легкой, как здесь сначала задачи решают, а потом переходят к тяжелым. Уже и Запад перестанет поддерживать украинскую власть. Кого поддерживать? Весь промышленный потенциал оказался бы в наших руках.
Поддерживать Западную и Центральную Украину точно Запад не станет, и поставлять вооружение, и деньги давать. Этот бы кусок остался один на один со своими проблемами.
И через какое-то время нам было бы гораздо легче решать эту проблему, чем если бы мы это делали сразу с наскока: захватили, а потом — как проглотить пчелиный улей. Но такая стратегия — это исключительно мое мнение.
