До войны в Бердичеве согласно переписи населения 1939 года проживало 23 266 евреев. К декабрю 1941 года они были полностью уничтожены.
Когда через два года город наконец освободили, там оставалось всего 15 евреев. Такая оперативность в решении «еврейского вопроса» во многом была вызвана тем, что именно в Бердичеве размещалась вторая резиденция начальника по делам военнопленных рейхскомиссариата «Украина», первая и главная находилась в его столице городе Ровно. Также здесь находились концентрационной и воспитательно-трудовой лагеря (ВТЛ) для советских военнопленных, а сорока километрами севернее — ставка Гиммлера. Но, обо всём по порядку.
Незадачливые палачи
23 декабря 1942 года в Бердичесвкий ВТЛ прибыл инспектор гауптштурмфюрер Кальбах. С удивлением для себя он обнаружил здесь значительное число расконвоированных русских военнопленных, которые в результате ранений потеряли трудоспособность, попросту говоря — калеки.
У бравых парней из ведомства Гиммлера с гуманизмом был полный порядок — то есть он отсутствовал напрочь, поэтому, не мудрствуя лукаво, эсэсовский капитан… (звание гауптштурмфюрера в СС соответствовало званию капитана в вермахте, по-немецки — гауптмана) так вот, эсэсовский капитан распорядился бесполезных военнопленных расстрелять.
Помимо соображения, что они зря переводят еду, было и другое — участились случаи освобождения военнопленных партизанами. Концентрационные лагеря, обеспеченные надлежащей охраной, им, как правило, оказывались не по зубам, а вот воспитательно-трудовые — вполне.
На носу были рождественские праздники, охрана будет наверняка расслаблена, партизаны могут попытаться этим воспользоваться… одним словом, к чему лишний риск — проще пустить несколько десятков ни на что не годных унтерменшей в расход. Экзекуцию гаупштурмфюрер Кальбах распорядился провести на следующий же день в 17:00, то есть в канун Рождества.
Выполнить это хлопотное задание начальник Бердичевского отделения СС штурмшарфюрер Кнопп приказал унтершарфюреру Паалю. Тот, взяв с собой ещё троих эсэсовцев: роттенфюрера Гессельбаха, штурманна Фольпрехта и шофера Шефера, отправился в лагерь. Кнопп предлагал ему в помощь ещё пятого человека — гауптшарфюрера Венцеля — но Пааль отказался.
Немцев подвёл их неуёмный педантизм. Для начала в расстрельную колонну они включили исключительно безногих. Эти 18 несчастных погибли первыми. В следующую партию из 28 человек попали люди с относительно лёгкими повреждениями. Будь там безногие и относительно целые люди вперемешку, возможно, всё сложилось бы несколько по-иному.
Сыграл роль и выбор места казни — его не было видно с окружающих дорог, и оно находилось у начала длинной лощины. К тому же Пааль приказал шофёру грузовика, в котором находились военнопленные, поставить его так, что обречённым было видно происходящее с их товарищами.
Одетый в сковывающую движения толстую шинель Пааль с самозарядной винтовкой на ремне (наверняка это была трофейная советская СВТ-40) стоял возле дверцы машины. Фольпрехт находился от него на расстоянии метра-полутора, его пистолет-пулемёт также не был наготове. Роттенфюрер Гессельбах сказал Паалю, что при таком количестве не связанных по рукам и ногам, и почти не искалеченных русских, они все сильно рискуют, но тот пропустил его слова мимо ушей.
Звание Пааля равнялось армейскому лейтенанту, а Гессельбаха — обер-ефрейтору. Само собой, как старший по званию, да ещё и офицер, унтершарфюрер Пааль не прислушался к мнению своего подчинённого, а приказал заниматься своим делом — то есть расстрелом.
Гессельбах и шофёр Шефер повели к вырытой в начале лощины яме первую группу военнопленных, перебили их, и тут услышали доносившиеся со стороны грузовика крики и выстрелы.
Увидев, что их ждёт, заключённые спрыгнули с машины и бросились на двух охранявших их эсэсовцев, которые были неуклюжи в своих толстых шинелях и не держали оружие наготове. Военнопленные его отобрали и застрелили своих несостоявшихся палачей: Пааля двумя выстрелами в живот, а Фольпрехта — выстрелом в грудь. Затем они открыли огонь по двум остальным немцам. Но те оказались неробкого десятка, и смогли застрелить двоих военнопленных, после чего остальные разбежались.
Таким образом убитыми оказались четверо заключённых в яме и двое у машины. 22 человека бежали.
Роттенфюрер Геесельбах и водитель поспешили в находившийся поблизости концлагерь. Его охрана начала облаву, но прошло достаточно много времени, стемнело, и к тому же никто особо усердствовать не собирался — вот-вот должно было начаться Рождество, и его хотелось отмечать за жареными сосисками и шнапсом, а не бегая с оружием в руках по трижды проклятым заснеженным Житомирским лесам. В результате облава ничего не дала.
Начальник Бердичевского отделения СС штурмшарфюрер Кнопп объявил бежавших в розыск, о чем были поставлены в известность все полицейские и армейские инстанции. Однако поиски затрудняло то, что немцы не знали, кого именно они расстреляли и убили, а кто бежал — у них был только общий список на всю группу калек.
На следующий день расстреляли последнюю партию обречённых. На этот раз 20 военнопленных конвоировали и расстреливали 20 эсэсовцев, вооружённых лёгкими пулемётами и карабинами. Такие меры предосторожности были приняты, так как немцы опасались, что бежавшие связались с партизанами, и те могли попытаться сорвать казнь.
В качестве меры возмездия жандармерия провела в прилегающих районах проверку всех уже расконвоированных военнопленных с целью выявления общественных активистов и членов партии. 20 из них было приказано подвергнуть так называемому особорежимному обращению, а говоря нормальным языком, замучить до смерти.
«Заповедный лес»
Для убитых эсэсовцев через три дня после их гибели были получены в Бердичеве гробы, после чего их повезли в одно довольно любопытное место, находившееся неподалёку от города. Немцы называли его Хегевальде. Здесь незадачливых палачей и похоронили на «кладбище героев СС и полиции».
Мало кто знает, что нацисты уже в 1942 году приступили ко второй части реализации своего людоедского плана «ОСТ» в соответствии с которым взамен уничтожаемого сначала еврейского, а потом и всего остального местного населения, на Украине должны были появиться прекрасные, ухоженные, уютные немецкие городки и деревеньки с расово правильными жителями.
В районе современного посёлка Гуйва, стоящего чуть южнее Житомира у дороги на Бердичев и далее в Винницу, немцы выселили, частично уничтожив, а частично, вывезя в Германию, 15 тысяч украинцев.
Вскоре между Житомиром и Бердичевом, появился целый округ — 27 населённых пунктов, в которых поселились первые колонисты — 10 718 человек. В ближайшем будущем, после победоносного окончания войны «белокурых цивилизаторов» с «жидо-большевистскими варварами», то есть с нашими с вами предками, такие колонии должны были покрыть всю территорию Украины.
Проект курировал лично глава СС рейхсфюрер Генрих Гиммлер. Место для колонии было выбрано не случайно — в Гуйве для этого упыря за период с 10 октября 1941-го по 1 июля 1942 года построили секретный бункер по аналогии с возведённой неподалёку в Винницкой области ставкой Гитлера «Вервольф».
На строительстве использовался труд около 300 еврейских пленных бердичевского концлагеря и неизвестное количество советских военнопленных из житомирского концлагеря № 358, которых потом всех расстреляли. Подземные кабели прямой связи от ставки Гиммлера, получившей название «Хегевальд» («Заповедный лес»), тянулись и в Берлин, и «Вервольф».
До того, как бункер возвели, Гиммлер и его штаб располагались в здании рядом с ним. Начальник VI-го управления РСХА Вальтер Шелленберг вспоминал:
«…В начале августа 1942 года меня вызвали на доклад в находившуюся на Украине штаб-квартиру фюрера. Гиммлер занял для себя и своего штаба прекрасно расположенную офицерскую школу в Житомире, превратив её в полевой командный пункт. Чтобы встретиться с Гитлером и обсудить с ним обстановку, Гиммлер ежедневно совершал поездки в своём мощном штабном автомобиле по автостраде, связывавшей Житомир с Винницей…»
Ставка главного эсэсовца занимала площадь около 1,2 тыс. м2, которые замаскировали зелёными насаждениями, дёрном и маскировочными сетями. Тут были и корт, и небольшой ипподром для конных прогулок, и уютные беседки. Над бункером возвели крышу, так что с воздуха он выглядел, как обыкновенный частный дом. Гарнизон охраны насчитывал около 100 офицеров и 1000 эсэсовцев, а также волынских немцев. Территория была огорожена блокпостами и несколькими рядами колючей проволоки, вдоль которой постоянно курсировали патрули.
В конце августа 1942 года Гиммлер провёл здесь совещание высших чинов полиции и командиров частей СС, на котором озвучил содержание плана «ОСТ».
В ближайшие 20 лет немцы планировали полностью заселить и онемечить Белоруссию, Прибалтику и Крым. На Украине и в России в это время они собирались организовать небольшие города-поселения численностью в 10-20 тысяч жителей под охраной сильных гарнизонов только вдоль автострад. В радиусе 10 километров от каждого городка предполагалось создавать «кластеры» немецких селений. Сначала такие колонии планировалось распространить вплоть до Волги, а потом и до Урала, чтобы эти земли могли «всегда поставлять нам здоровое потомство германской крови».
Тогда же Гиммлер отдал приказ о создании рядом со своей ставкой первого поселения «истинных немецких крестьян» — колонии «Хегевальд». В ближайшее время он собирался организовать ещё два: возле Винницы на месте села Калиновка — Келенфельд и севернее Житомира между Черняховым и Коростенем — Форстештадт. Им предстояло сделаться «зародышами» будущей «Остготской империи».
Уже в сентябре началось выселение местных жителей. Акции обычно проходили так: без какого-либо предупреждения на рассвете хутор или село окружали эсэсовцы, иногда в сопровождении бронетехники. По домам шли патрули, которые приказывали хозяевам немедленно «выметаться» на улицу. На три дома разрешалось взять с собой только одну повозку со скарбом, в которую запрягали корову — лошадей брать запрещалось. Запрет также распространялся на другой скот, птицу и запасы пищи.
Уже к полудню населённый пункт стоял пустым и туда из Житомира или Бердичева приезжали машины с колонистами. Их развозили по домам, на воротах которых эсэсовцы заблаговременно написали мелом фамилии их новых счастливых обладателей. Всё что находилась внутри домов и на подворьях также переходило в собственность приехавших.
Вместе с новыми хозяевами пришли и новые названия сёл: Кодня стала Нойпойсеном, Розкопана Могила — Лохстингером, Закусиловка — Альпостеном, Млынище — Модельштадтом и т.д. Каждое семейство Хегевальда получило в пользование по 20 гектаров пашни. Официальной датой открытия колонии стало 1 октября 1942 года. Руководил ею гебиткомендант — оберфюрер СС Отто Юнгкунц. Законы рейхскомиссариата «Украина» здесь не действовали — колония жила по законам Третьего рейха. Вскоре рядом вырос погост, носивший громкое название «кладбища героев СС и полиции» — на нём эсэсовцев хоронили погибших в боях с партизанами и военнопленными.
Получись всё у немцев, здесь бы через несколько лет наверняка торжественно принимали бы в гитлерюгенд или в какие-либо другие нацистские «пионеры» подрастающих «белокурых бестий». Но вот не сложилось, в том числе и благодаря таким вот военнопленным, которые не ждали покорно, когда их поведут на убой, а бежали при первой же возможности, иногда даже убив врага и прихватив его оружие.
Советская сторона узнала о Хегевальде и ставке Гиммлера уже в декабре 1942 года, когда разведчики легендарного советского партизана Дмитрия Медведева захватили в плен имперского советника связи подполковника фон Райста. На его карте были отмечены кабели связи, связывавшие Хегевальд и с Берлином, и с «Вервольфом».
Ну а закончилась вся эта нацистская история в январе 1944 года, когда Житомирщина была окончательно освобождена теми, кого сейчас на Украине принято называть «советскими оккупантами».
