Долгое время этот документ находился на хранении в алтаре главной церкви «Бессарабской Болгарии».
В истории бессарабских болгар бывали как радостные, так и горестные события, но одно из них выделяется тем, что ярко продемонстрировало чувство гордости этого небольшого народа, его особо тесные отношения с Российским государством.
Шёл 1859 г., завершался трёхлетний период, во время которого жители отторгнутой по условиям Парижского мира от России южной части Бессарабии должны были окончательно определиться со своей дальнейшей государственной принадлежностью. В случае сохранения российского подданства им предстояло покинуть уже обжитые места, перешедшие под власть вассально зависимого от османов Молдавского княжества.
В общей сложности под юрисдикцию Молдовы переходило 40 болгарских колоний, в которых проживало 41 120 человек.
Петербургское правительство, насколько это было возможно в условиях послевоенной разрухи (в 1856 г. завершилась Крымская война), попыталось стимулировать миграцию болгарских колонистов в пределы России. По указу от 4 июня 1856 г. болгарам, переезжающими в Россию, предоставлялись земли в Северном Причерноморье, пособия на обустройство (из расчёта 35 рублей на каждую семью), восьмилетняя льгота по уплате податей и исполнению повинностей.
Между тем, расширившееся за счёт юга Бессарабии Молдавское княжество не желало терять трудолюбивых и зажиточных жителей, сумевших в короткие сроки поднять в Буджакской степи сады и виноградники, начать производство многих земледельческих культур.
В прокламации «Жителям части Бессарабии, отходящей Молдавии» от 4 февраля 1857 г. местоблюститель молдавского престола Теодор Балш гарантировал болгарам Буджака сохранение всех тех привилегий, что у них были при русском правлении.
Желая чётко зафиксировать хозяйственные права под новой юрисдикцией, в специальном прошении лидеры болгарских колонистов изложили важнейшие элементы своего статуса «при русских»: посемейное землевладение в размере 50-60 десятин при ежегодном налоге в 22 копейки серебром за десятину, освобождение от военной службы, свободное переселение в другие державы и право перехода в другие сословия.
Параллельно бессарабские болгары, оказавшиеся на территории Молдавского княжества, проявляли интерес к миграции в Россию. Так в марте 1857 г. на имя царя Алекандра II поступил «Мирской приговор» — обращение от имени болгарских общин, выражавшее общее желание колонистов переехать на территорию Российской империи. Под документом стояли 548 подписей.
Российские власти, тем не менее, весьма реалистично воспринимали перспективы болгарского переселения. Так, российский агент в Измаиле коллежский асессор Романенко докладывал в Петербург «Колонии находятся на выгоднейшей местности и только одна крайность может принудить их (болгар — прим. автора) к переселению». Да и от молдавских властей следовало ожидать лояльного отношения к болгарским общинам.
Тем не менее, определённые меры на случай неожиданных событий на юге Бессарабии всё же предпринимались. На территории Бессарабской области России, а также Херсонской и Екатеринославской губерний создавался резерв свободных земель, которыми следовало наделять переселенцев. Дальнейшие события показали, что эти действия были вполне оправданными.
Весной 1860 г. в Болград — административный центр «Бессарабской Болгарии» прибыл вновь назначенный глава правительства Молдовы, активный сторонник либеральных реформ Когэльничану. Он активно убеждал колонистов в необходимости распространения на них гражданско-правового статуса остальных жителей княжества. «Двойное дно» этого статуса состояло во введении для болгар воинской повинности, что было весьма непопулярно среди них.
Уже осенью молдавское правительство перешло от слов к делу. На болгарские колонии был распространён объявленный в Молдавии рекрутский набор. Кроме того, болгарские семьи обязали заплатить пятипроцентную пошлину со всего имущества.
Из Болграда в Яссы отправилась делегация с целью отговорить центральные власти от ликвидации «русских» привилегий болгарских общин, а тем временем в провинциальной столице собрались представители колоний, ожидавшие итогов переговоров. 8 ноября здание Болградского училища, где находились посланцы, было окружено молдавскими войсками. Солдаты «ударили в штыки и начали стрелять». Погибло 10 человек, 200 получили ранения.
Этот инцидент положил начало массовой миграции болгар из Южной Бессарабии на север.
10 ноября через карантины на российской границе проследовали 200 мужчин и 46 женщин из болгарских колоний. Реагируя на запрос Новороссийского и Бессарабского наместника Строганова о необходимых действиях, канцлер Горчаков телеграфировал: «Конвенции выдачи беглых еще нет. Приютите болгар… Дальнейшие действия по получении подробностей». Первая часть резолюции канцлера определялась тем, что в адрес Строгонова поступило обращение военного министра Молдавии о выдаче 200 ушедших в Россию колонистов.
Цифры, указанные в послании молдавского министра, быстро устарели, т. к. каждую ночь российскую границу переходили новые группы болгарских беженцев. Шли в основном мужчины, которые объясняли русским чиновникам, что их семьи вместе с имуществом остаются к югу от границы.
Тем временем власти княжества не стали сглаживать противоречий, а объявили 16 декабря об упразднении автономного статуса болгарских поселений и переходе земель бывших колоний в собственность государства.
Иммигрантов становилось всё больше, основная их масса останавливались у родственников и знакомых. Ведь по российскую строну границы было 46 болгарских колоний и хуторов. Тем же кто не имел, где поселиться по распоряжению Строганова выделили суточные и квартирные деньги за счёт десятипроцентного капитала Бессарабской области. К тому же болгары — жители российских колоний собирали и безвозмездно передавали беженцам-соотечественникам существенные запасы хлеба.
На границе случались инциденты.
Так, у Кубейского карантина произошло столкновение молдавских солдат и российских пограничников. Казак выстрелил в молдавского военного, пытавшегося остановить группу болгар. В результате молдаванин получил ранение, однако Яссы Петербургу официального протеста не предъявили. Тем не менее русским пограничникам было строжайше запрещено вмешиваться в события на сопредельной территории.
Болгарскому примеру следовали также украинцы, русские и молдаване проживавшие на отторгнутом от Росси юге Бессарабии. Случались ситуации, когда беглецы подкупали молдавских солдат и те вместе ними переходили в Российскую империю.
Эти процессы подстёгивались фискальной политикой Молдавского княжества во вновь присоединённой провинции.
С января 1861 г. бывшие колонисты обязаны были платить с каждой трубы — дымохода по 3 червонца, с каждой души в семействе — по 2 червонца, десятую часть стоимости скота, а также по две меры кукурузы с каждого хозяйства. В отношении же беглецов молдавские власти пошли по пути конфискации их имущества. Её осуществляли специальные воинские команды, расквартированные в болгарских поселениях.
Ярким контрастом на этом фоне был указ императора Александра II о сохранении прежних льгот за болгарскими колонистами, переселяющимися на территорию России. Почувствовав поддержку со стороны Российского государства болгарские общины стали формировать посемейные списки желающих эмигрировать.
В феврале 1861 г. в Петербург были доставлены прошения о переселении от 576 семейств (из 4-х колоний), в марте — от 3 159 семейств (из 11-ти колоний), позже — ещё еще от 326 семейств. Все эти прошения получили положительную резолюцию императора на водворение в Россию. В ответ колонистам предлагалось прислать своих поверенных с доверенностями от общин для выбора земельных владений.
Следует отметить, что в тот период российские власти были очень заинтересованы в массовом болгарском переселении в регион Северной Таврии, ведь оттуда после Крымской войны на территорию Турции ушли ногайцы.
Весной 1861 г., ожидая скорого отбытия к новому месту жительства, многие семьи не приступали к полевым работам. Российские дипломаты, работавшие в регионе, докладывали, что некоторые из колонистов рубят свои виноградники и фруктовые сады.
Видя то, какой размах приобретает дело переселения, молдавский господарь Куза попытался разрядить обстановку. 12 марта было обнародовано его обращение к «Болгарским колонистам части Бессарабии, отошедшей к Молдавии». Болгары призывались к спокойствию и переговорам.
Однако поднявшуюся переселенческую волну одними лишь увещеваниями было уже не остановить. В то же время делегация от желающих переехать в Россию потребовала у молдавской администрации в Болграде выдачи паспортов. Получив отказ, 67 делегатов от 6644 семейств нелегально перешли границу и прибыли в Одессу. Там они получили документы для осмотра земель, выделенных российскими властями.
В итоге представители 4481 семей выбрали в качестве места нового жительства Бердянский уезд Таврической губернии. Остальные сделали выбор в пользу Мелитопольского и Днепровского уездов.
По следам первопроходцев шли другие группы эмиссаров от переселенцев, пусть и не столь многочисленные. К примеру, в конце марта в Одессу прибыл бывший командир болгаро-сербского батальона волонтёров русской армии Павел Громадов. Он подал прошение о дозволении переселиться в пределы Российской империи 326 семействам в основном мещан городов Рени и Измаил, а также измаильского предместья Кучурлуй.
8 апреля парламент Молдовы принял решение восстановить прежние права болгарских колонистов.
Неординарность этого решения состояла в том, что оно противоречило конституции княжества. Тогда же Бессарабию посетила специальная комиссия правительства Молдовы, объявившая о возможности переселения в Россию при уплате податей за три года. Расчёт, видимо делался на то, что это материальное обременение поубавит миграционный пыл.
Однако чиновники просчитались. В болгарских общинах начался активный сбор причитающихся средств в молдавскую казну. В августе 1861 г. от 21 колонии были выплачены подати суммой от 55 до 60 тысяч серебром. В том же месяце представительная делегация бессарабских болгар пробывала в Одессе, где удостоилась аудиенции у Александра II.
Болгары вновь стали обращаться в административные органы за паспортами, где получали отказы под разными предлогами.
Тем временем вдоль молдавско-русской границы усиливались военные кордоны, в поселениях наращивались гарнизоны. Солдаты блокировали дороги, препятствовали перевозке имущества колонистов, опечатывали общинные магазины, кассы, церковное имущество.
Ситуация становилась критической, поскольку удобный для переезда летний сезон близился к концу, «сидевшие на чемоданах» потенциальные переселенцы рисковали встретить зиму без необходимых припасов.
Учитывая это российское правительство решило наконец перейти от увещеваний молдавских «партнёров» к решительным действиям. Господарю было отправлено послание императора, грозившее разрывом отношений в случае, если болгар и дальше будут противозаконно удерживать.
В конце октября, когда уже началась осенняя распутица, переселенцам стали выдавать паспорта. За два последних месяца 1861 г. российскую границу по официальным отчётам перешли 11 766 душ без паспортов и 10 633 души с паспортами.
Около одной тысячи семей переселенцев осели в российской части Бессарабии и Херсонской губернии. Остальные 3,5 тысяч семейств обосновались на территории Таврической губернии.
Таким образом болгарские колонии в молдавской части Бессарабии потеряли около половины своих жителей.
На чиновников в Яссах этот массовый исход оказал ошеломляющее воздействие. В 1864 г. уже упоминавшийся Когэльничану, получивший статус премьер-министра Объединённых княжеств Молдавии и Валахии, вопрошал румынских парламентариев: «Не предполагаете ли вы, что все крестьяне Бессарабии уйдут к русским? Не предполагаете ли вы, что села опустеют, как это было в 1861 году?»
Болгарский исход 1861 г. мог иметь и ещё большие размеры, не случись у Петербурга затруднений с финансированием этой переселенческой кампании. Сдерживающим фактором также стал возврат молдавским правительством колонистам ряда прежних прав.
В Россию переселялись в основном средние слои колонистов, которые имели средства на переезд, но готовые рискнуть и начать своё хозяйство «с нуля» на новой родине.
Руководствовались же такие переселенцы не только желанием уйти жёсткого налогового режима, но и от чрезмерного государственного вмешательства в свои дела, стремлением сохранить национально-территориальную автономию. Этого по определению не могло им дать бедное и этноцентричное Молдавское княжество, за то способна предоставить обладавшая большими материальными ресурсами и терпимая в отношении национальных культур Российская империя.
