Ранее министр обороны США Ллойд Остин, комментируя перспективы членства Украины в альянсе, заявил, что третьи страны не имеют права вето на вступление Украины в НАТО, при этом Вашингтон поддерживает Киев в его устремлениях. В ответ на это замглавы МИД России Андрей Руденко заявил, что членство Киева в этой организации стало бы крайне опасным шагом, это вынудит Москву реагировать.
— Олег, как вы полагаете, зачем российским высокопоставленным дипломатам понадобилось реагировать на это вроде бы стандартное заявление США?
— То, что заявил американский спикер, вполне естественно, поскольку для НАТО принципиально важно подчеркивать, что вопрос о членстве решается без консультаций с другими государствами. Это своего рода принцип организационного суверенитета военно-политического блока, и это нормально. Но наш дипломат отреагировал даже не на это, а на то, что это заявление в очередной раз будет интерпретировано Украиной как утверждение о возможности вступления Киева в Альянс.
России важно подчеркивать, что членство Киева в Альянсе не только не улучшит военное положение и не только не поспособствует ее безопасности, а наоборот, сама постановка вопроса о ее вступлении в НАТО приведет к усилению военной напряженности вокруг нее. То есть цели пропагандистской кампании по членству в НАТО прямо противоположны последствиям такого гипотетического вступления.
Но надо подчеркнуть, что никакое вступление Украины в Альянс невозможно. В НАТО заявляли о том, что когда-нибудь может быть, это случится, но серьезного разговора о вступлении или о предоставлении ПДЧ с 2008 года не поднимается. Это неудивительно. Взять Украину — значит, дать ей право голоса в НАТО, а право голоса ей точно никто не предоставит.
Зато военное освоение территории Украины странами НАТО и так происходит. Им не надо договариваться с Киевом, потому что они и так могут делать все что захотят. Их ограничивает только фактор России, а не воля самого Киева.
— Мы неоднократно говорим о том, что вступление Украины в НАТО вынудит Москву реагировать. Означает ли это, что Россия в этом случае сразу же нанесет ракетный удар по месту, где они соберутся построить военную базу?
— Именно членство в Альянсе не рассматривается даже как гипотетический сценарий. Но военное проникновение сил натовских стран на Украину действительно имеет место. Также имеет место усиление военной риторики Украины. Ее готовят к войне с Россией, и отрицать вероятность большой войны никак нельзя. Но я думаю, что такого сценария удастся избежать. Это будет огромная трагедия и для Украины, и для России.
— Мы неоднократно называем «красной линией» формальное членство Украины в НАТО или полномасштабное наступление на Донбасс, но понятно, что они могут доставлять массу проблем, не переходя эти «красные линии». Можем ли мы как-то усилиться в этом направлении, скажем, остановив накачку Украины оружием?
— Пресечь накачку Украины вооружением мы, конечно, не можем. Россия на дипломатическом уровне работает над этим вопросом. Если бы не позиция Москвы, Киеву давали бы гораздо больше оружия. Но тут главным ограничителем является сама Украина. Ей опасно поставлять оружие, так как оно может быть передано третьим странам, как это не раз бывало. Продажа вооружений столь коррумпированным государствам опасна для тех стран, которые этот вопрос могут рассматривать.
Если бы все проданное ей оружие шло только на войну с Россией, Украине продавали или бесплатно поставляли бы гораздо больше. Но так как мы имеем дело не столько с государством, готовящимся к войне, сколько со сложно структурированной коррумпированной бандой, то иметь дело с ней мало желающих.
— Отдельно хотел спросить про тезис Дмитрия Медведева о том, что России следовало бы дождаться прихода на Украине адекватной власти. Есть мнение, что он знает, что никакая адекватная власть на Украине появиться не может, но специально об этом умалчивает. А вы что думаете по этому поводу?
— Я не думаю, что он что-то скрывает. Вся политика России до последнего времени как раз исходила из того, что на Украине когда-нибудь появится адекватная власть. Радикального отказа от такой политики я пока что не вижу, поскольку это потребует серьезного пересмотра отношений.
Да, представить себе приход на Украине конструктивных сил невозможно. Тут от России, скорее, требуется окончательный переход от поддержки дружественного украинства к поддержке русских в этой стране. Москва попыталась это сделать в 2014 году, но этот переход не состоялся. Мы по-прежнему считали нужным сотрудничать с теми политическими силами, которые не являлись русскими, но рассматривались как конструктивно украинские.
— Есть такой пессимистичный взгляд, что если мы не решили украинский в вопрос в 2014-2015 годах, когда для этого якобы были все условия, то не решим его и впредь. Так ли это?
— Взять и решить его невозможно. Украинский вопрос в той или иной степени на ближайшие сотни лет никуда не денется. Да, на мой взгляд, в 14 году были возможности, которыми не решились воспользоваться. Ситуация тупиковая, но такое подобное положение обычно сменяется определенными окнами возможностей. Поэтому, наверное, России было бы правильно подождать появления таких «окон».
Появятся они в связи с тяжелой деградацией украинской государственности по всем вопросам. И я думаю, что России очень важно сконцентрироваться на концептуальных основах своей политики в отношении Украины, для того чтобы в будущем воспользоваться шансами, которые непременно появятся.
Также нужно иметь что предложить той части Украины, которая не захочет участвовать в дальнейшем противостоянии с Россией. Пока что Москва свои предложения не сформулирована даже на идейном уровне, не говоря уже о политическом. Это проблема. Но еще есть время и возможности переосмыслить российскую политику на Украине.
Еще во время Оранжевой революции я писал в своих статьях, что российская политика должна быть ориентирована именно на поддержку своих, а не на поддержку дружбы с чужими. Этот принцип пока недостаточно осмыслен и не реализован.
