В принципе надо сказать, что Москва не особенно и настаивала. Даже когда Лукашенко на совместной пресс-конференции попытался в виде утешительного приза для российской стороны намекнуть, что в будущем (опять в неопределённом будущем) возможна даже единая валюта, Путин ответил в стиле «не очень-то и хотелось».
Владимир Владимирович заявил, что он согласен с Александром Григорьевичем в том, что о единой валюте говорить на сегодня рано. Вот и российский Центробанк вместе с Банком Белоруссии рекомендуют не торопиться, а вначале гармонизировать денежно-кредитную политику, добиться интеграции платёжных систем, информационной безопасности в финансовой сфере. Важно также добиться проведения единой макроэкономической политики. В общем, до единых валют ещё так далеко, что даже теоретически этот вопрос Россия не считает нужным обсуждать.
Пока же будет осуществляться переход к единой промышленной политике. Впрочем, это тоже не факт, ибо президенты лишь устно обсудили уже многократно обсуждённые и утверждённые «дорожные карты». Их ещё надо подписать. Как минимум часть собираются утвердить в декабре на заседании Высшего госсовета Союзного государства.
Россия согласилась сохранить для Белоруссии на 2022 год ту же цену на газ, что была в 2021-м, но до 1 декабря текущего года должен быть подписан документ о едином энергетическом рынке двух стран.
Создание общих политических структур (например, союзного парламента) форсироваться не будет. Причём Россия явно не склонна педалировать данную тему. Это разумно, тут не знаешь, к какому делу собственный парламент приспособить, куда ещё союзным заниматься — только лишние расходы на содержание «избранников».
Зато обе страны намерены наращивать совместное противодействие военным угрозам, в частности, будут и дальше развивать тему совместных учений «Запад-21», которые так нервируют наших западных «друзей и партнёров».
Что в сухом остатке?
Не надо было быть белорусской оппозицией, чтобы догадаться, что если Александр Григорьевич уже полтора года «не может» провести давно анонсированную белорусскую конституционную реформу, если не сдвинулось с места реформирование белорусской экономики, то подписание «дорожных карт» не имеет смысла. В конце концов, «дорожные карты» — лишь набор мероприятий, которые ещё надо реализовать. Притом что опыт строительства Союзного государства свидетельствует, что остановка (и на месяцы, и на годы) может произойти в любой момент, как в любой момент могут возникнуть и новые требования.
В белорусском вопросе Москва заняла выжидательную позицию. России торопиться некуда. Можно подождать, когда Белоруссия будет готова к полноценной интеграции. Инициатива отдаётся Минску. Москва лишь закрепляет принципиально важное для неё военное и военно-техническое сотрудничество.
Последнее имеет решающее значение на случай, если западным партнёрам таки удастся дожать ситуацию в Белоруссии и организовать новый путч. Путин ещё в прошлом году открыто сказал, что Россия не остановится перед силовыми мерами, если они понадобятся для подавления инициированного и поддержанного Западом переворота. Но в таком случае многое решают часы. Кто успеет раньше занять кабинеты и обратиться за поддержкой и чьи войска первыми займут территорию. Ежегодные крупномасштабные учения позволяют 2-3 месяца в году держать в Белоруссии существенную группировку российских войск. Кроме того, Генштаб, командующие объединениями и командиры частей и соединений получают опыт развёртывания войск на сопредельной территории.
Наконец, анонсированные Лукашенко накануне визита в Москву массированные закупки современной российской военной техники (включая системы ПВО) потребуют присутствия российских специалистов для обучения белорусских специалистов-эксплуататоров использованию соответствующей техники. Как показывает сирийский опыт, не только советники, но и боевые расчёты, а также подразделения, обеспечивающие охрану позиционных районов, могут находиться на соответствующей территории годами, пока будет создана и введена в эксплуатацию современная система ПВО, а местные кадры научатся полноценно её использовать.
То есть Москва обеспечила себе возможность сохранения военного контроля над территорией Белоруссии, что бы ни случилось внутри или вокруг неё.
Это очень важный момент, поскольку понятно, что оппозиция будет готовить следующие массовые выступления против Лукашенко к следующим президентским выборам, но постарается организовать очередную дестабилизацию гораздо раньше. Для оппозиции принципиально важно показать белорусскому народу, что Лукашенко уже не сможет править, как раньше, что турбулентность в обществе будет только нарастать, подрывая тем самым социальную базу режима. Серьёзно поколебавшаяся в первую декаду августа 2020 года система белорусской власти не даёт уверенности, что она сможет выдержать очередной натиск, поэтому подстраховка не мешает.
В финансовом плане Москва переводит Минск на урезанный паёк. Накануне визита из Белоруссии поступали сведения, что он намерен попросить три миллиарда долларов на стабилизацию до конца этого года. Как было сказано выше, пришлось удовлетвориться впятеро меньшей суммой до конца следующего года. Это значит, что Россия намерена поддерживать режим в минимально жизнеспособном состоянии, не давая возможности ему слишком сильно жировать. Нужду в российской финансовой помощи Минск должен испытывать всегда. Только в таком случае можно надеяться понемногу продавливать необходимые экономические реформы (политические актуальны только по результатам экономических).
Понятно, что реформирование белорусской экономики и финансовой системы будет продвигаться черепашьими шагами (мы об этом писали ещё в прошлом году). Лукашенко не уйдёт добровольно раньше, чем закончится его текущая президентская каденция, а без его ухода невозможна модернизация белорусской системы управления (приведение её в современный вид). Подгонять Александра Григорьевича Москва не намерена. В конце концов, неизвестно, что для России полезнее: чтобы окончательная интеграция Белоруссии произошла при Путине или при его преемнике, которому на начальном этапе, для того чтобы выйти из тени великого предшественника, понадобится крупный и несомненный успех, каковым может стать возвращение Белоруссии в родную гавань.
Тем не менее, принципиальные высоты в виде единой промышленной политики, единой макроэкономической политики и единой финансовой политики могут быть заняты уже в ближайшие годы. Всё равно координация работы двух систем — дело не одного года.
Так что на сегодня для Москвы не так важны крупные успехи, как комплекс малых шагов, обеспечивающих в перспективе необратимость процессов интеграции, независимо от персональных изменений в белорусской власти. Глубокие прорывы, ведущие к резким переменам, в настоящее время невозможны. К ним в первую очередь не готовы белорусские элиты и общество. Именно череда малых шагов, последовательных малозаметных изменений, со временем складывающихся в новую систему, может также незаметно и постепенно изменить взгляды и предпочтения элит и населения.
В конце концов, интеграция — двусторонний процесс, скорость которого обусловлена обоюдной заинтересованностью и готовностью.
