Выигрышный способ для Киева — это гарантия долгосрочных поступлений от транзита газа через украинскую территорию, которой можно добиться двумя способами — продлением соответствующего контракта с Россией на период после 2024 года либо парализацией работы «Северного потока-2». Однако и то, и другое нереально.
Россию невозможно заставить продлить этот контракт сейчас, когда до его истечения остается еще более трех лет, и ее президент Владимир Путин резонно заметил на встрече с канцлером Германии Ангелой Меркель, что продление будет зависеть от объемов европейского спроса после 2024 года. Предполагаю, что зависит оно и от политических обстоятельств, каковые российских президент не стал публично озвучивать.
Предотвратить же ввод в действие «Северного потока-2», когда он уже фактически достроен, практически невозможно. Да, это возможно теоретически, например, если американцы введут санкции против всех связанных с ним немецких и других европейских фирм, то есть против компаний из стран-союзников США. Но такой невиданный в истории удар по трансатлантическому единству нереален, тем более для администрации, которой такое единство принципиально важно (в отличие от предыдущей). И вообще не для этого Байден и Меркель договаривались в июле.
К тому же, помимо желаний Зеленского, не существует даже поводов для угроз такими санкциями. Контрактные обязательства по транзиту через Украину «Газпром» выполняет и, как заверил Путин канцлера Германии, и дальше будет выполнять.
Наконец, жест в сторону Украины все равно не может быть для американцев компенсатором афганского позора, особенно после взрывов в кабульском аэропорту. Таким компенсатором до этих взрывов могло быть превращение хаотической эвакуации в упорядоченную (что тоже выглядит невозможным), ну а после взрывов — возмездие за смерть американских военных в этом аэропорту. Думаю, у Зеленского хотели бы, чтобы американцы убивали русских, но в Америке при всем отсутствии русофилии американцы понимают, что раз Россия не связана с этой трагедией (а до такого связывания в США не дошли), то возмездием может быть только гибель исламистов, каковых убедительно назначат виновниками гибели американцев.
Всё сказанное, однако, не значит, что пряники для Зеленского не приготовлены. И наличие таких пряников предопределено прежде всего не ситуацией в Афганистане, а договоренностями Байдена и Меркель. В США их многие воспринимают как ущемление Украины, при этом зачастую на самом деле интересуясь не укреплением киевского режима, а поводом нанести удар по Байдену.
Но компенсация Киеву, по крайней мере в настоящий момент, будет иметь место не в той сфере, где он чувствует себя ущемленным, то есть в энергетике. Украина уже получила увеличение американской военной помощи на 60 млн долларов, можно также ожидать, что Соединенные Штаты на фоне сделки Байдена-Меркель благосклонно отнесутся к ужесточению позиции Киева по Донбассу, в том числе и к законопроекту о переходном периоде. Симптомом этого является то, что Меркель в ходе визита в Киев приветствовала отказ Киева от диалога с ДНР и ЛНР, чего ранее публично не делал никто из представителей германской власти. Всё это, конечно, неприятно для нас, однако это не те пряники, о которых мечтал Зеленский. Тем более что в данной ситуации мнение Меркель по этому вопросу ничего не решает, договариваться-то, чтобы остановить гражданскую войну, все равно надо.
Так обстоят дела сейчас, но как в более долгосрочном плане афганские события скажутся на отношениях Вашингтона и Киева, какие выводы для Украины можно извлечь из двадцатилетней афганской эпопеи США?
Главный вывод противоречив. С одной стороны, в Вашингтоне вроде бы должны твердо поддерживать Киев, считая, что после Афганистана нельзя отступать ни на каких других направлениях, чтобы не потерять роль сверхдержавы. Но с другой стороны, желание сохранить свой мировой статус сочетается с ограниченными реальными возможностями Америки, которые афганская эпопея показала. Речь не о нехватке ресурсов, а о неготовности США идти на серьезные жертвы для осуществления своих целей.
Уход американцев из Афганистана часто сравнивают с уходом из Вьетнама. Однако при внешнем сходстве особо для тех, кто не вникает в проблемы, разница здесь велика. К уходу из Вьетнама привели прежде всего неприемлемые для Америки человеческие потери. На пике участия во вьетнамской войне (1967-69) США потеряли только убитыми свыше 40 тысяч человек, то есть почти в 3 раза больше, чем СССР за всю Афганскую войну (1979-1989).
После этого именно боязнь потерь еще десять лет удерживала США от отправки своих солдат за рубеж. Для преодоления «вьетнамского синдрома» было выбрано крошечное карибское государство Гренада в 1983-м. Но, казалось бы, окончательно синдром преодолели, лишь реализовав концепцию войны без потерь, минимизировать которые позволяло техническое превосходство, прежде всего в воздухе. Это было опробовано сначала в войне с Ираком в начале 1991 (и вновь в 2003), затем в Боснии в 1995, Югославии в 1999 и Афганистане с 2001. Но нынешний финал афганской эпопеи показывает, что шествие от победы к победе прекратилось.
Однако речь никак не идет о военном поражении в привычном смысле. За 20 лет афганской войны американские вооруженные силы потеряли 2420 человек, еще 1156 убитых — это американские союзники по интервенции и 3937 — это представители частных военных компаний, которые были преимущественно американцы. То есть в годовом исчислении собственно американские потери (военные+ЧВК) составляли в среднем менее 320 человек, в 5 с лишним раз меньше, чем было у СССР в афганской войне, и в 31 раз меньше, чем у самих США на пике войны во Вьетнаме.
Американцы ушли не из-за неприемлемых потерь, а из-за неприемлемых расходов на войну, конец которой был не виден. Можно было попробовать добиться окончательной победы. Но для этого надо было активней воевать на земле, но это привело бы к бóльшим людским, а значит, совершенно неприемлемым, потерям.
Расходы эти за всю войну составили, по американским оценкам, 2,2 триллиона долларов, или 110 миллиардов долларов в год (это сугубо военные расходы, в них не входит поддержка афганского руководства по гражданской линии, но это гораздо меньшая цифры), или 2,8% от ежегодных бюджетных расходов. То есть они превысили расходы США на войну во Вьетнаме и помощь Южному Вьетнаму за 1953-1974, каковые в ценах 2020 составили 1,4 триллиона долларов (из которых свыше 80% приходится на прямые военные расходы), правда, эта сумма тратилась очень неравномерно.
Если вопрос с выходом из Вьетнама был решен одной администрацией Никсона, то уход из Афганистана последовательно готовился администрациями трех президентов, что показывает его закономерность. Стратегия была определена еще к концу первого срока Обамы — в Афганистане начинаются переговоры властей с «Талибаном» (запрещенная в России террористическая организация), и в итоге формируется инклюзивное правительство с участием талибов, с которыми Вашингтон уже тогда начал диалог. Похожие схемы нередко срабатывали в африканских странах, а здесь, как видим, провалились с оглушительным треском.
Непрочность державшегося на американской помощи режима поражает, особенно если сравнить нынешнюю ситуацию с периодом первого пришествия талибов (1996-2001). Тогда преимущественно пуштунское движение «Талибан» никогда не контролировало всей страны и встретило вооруженное сопротивление, особенно в регионах, населенных другими народами. Сейчас талибы контролируют несравненно больше территории, чем когда-либо прежде.
Значит, насаждение западной демократии привело как максимум к расширению базы их поддержки, а как минимум к сужению базы поддержки их противников. Легкость, с которой они овладели практически всей страной, необязательно означает, что таджики, узбеки и другие народы Афганистана приветствуют талибов (у нас пока мало информации, чтобы это утверждать или отрицать). Но эта легкость, безусловно, показывает, что они не хотят так же сопротивляться талибам, как четверть века назад. Значит, главным эффектом строительства демократии посредством натовской интервенции во главе с США оказалась консолидация афганцев против насаждаемого режима, какой не было и против просоветского режима Наджибуллы, который продержался 3 года после вывода советских войск и держался б еще, если б СССР а затем Россия сохранили бы военную и экономическую помощь.
Американцы не предвидели таких темпов крушения кабульского режима, но считали весьма вероятной победу талибов после своего ухода. Еще в январе 2013 журнал «Коммерсантъ-Власть» писал: «По свидетельству бывшего советника президента Брюса Ридела, стоявшего у истоков афганской политики нынешней администрации, еще четыре года назад Барак Обама отдавал себе отчет в том, что "получил в наследство катастрофу в Афганистане — войну, которую Америка стремительно проигрывала". В дальнейшем признания этой реальности звучали все чаще. Получили широкую известность, в частности, выводы доклада военных экспертов базы Баграм в начале 2012 года о том, что войска НАТО потерпели поражение в афганской войне и что талибы после ухода войск международной коалиции быстро вернут власть в Кабуле.Аналогично ситуацию оценил и сенатор Майкл Роджерс, посетивший Афганистан в прошлом году».
Допускаю, что были и более оптимистичные оценки, но для всей американской элиты победа талибов была меньшим злом, чем масштаб своих расходов на войну. В плане вывода войск Трамп продолжил дело Обамы, а Байден — при всей непримиримости к предшественнику продолжил дело Трампа. А это показало, что в США существует широчайший консенсус по поводу недопустимости втягивания страны в конфликт, ведущий к выкачке из нее денег на неопределенный срок.
И что этот опыт значит для отношений Киева и Вашингтона? Так и раньше было понятно, что американцы не будут умирать за Украину. Зато теперь ясно и то, что статус основного союзника США вне НАТО, которого так добивается Киев, может ничего не значить. Ведь Афганистан как раз получил такой статус в 2012 году, но никто из влиятельных деятелей в США не заикнулся, что союзника надо спасать. Вся критика Байдена касается не факта вывода войск, а проблем, возникших при выводе.
Но, с другой стороны, нельзя механически переносить этот опыт на украинскую ситуацию. Расходы американцев на помощь Украине несравненно ниже, чем на участие в афганской войне, а искренних сторонников прозападного курса в украинском населении, а особенно в политическом классе, гораздо больше, чем в афганском.
Наконец, надо обратить внимание на принципиальное различие в отношении американцев (да и всего Запада) к республикам Донбасса и к «Талибану». Первых они считают не легитимным субъектом переговоров, а силой, которая при поддержке России навязала свою волю местному населению. Поэтому в западных документах, даже критических к Киеву вроде ежеквартальных докладов УВКПЧ ООН, ДНР и ЛНР фигурируют не под собственными именами, пусть закавыченными, не как «непризнанные» или «самопровозглашенные республики», а исключительно как «вооруженные группы». «Талибан» же был для американцев со времен первого срока Обамы легитимным субъектом переговоров, а при Трампе 29 февраля 2020 с ним в столице Катара Дохе был заключен договор, который предполагал вывод войск западной коалиции из Афганистана в обмен на запрет деятельности «Аль-Каиды» и ИГИЛ (запрещенные в России террористические организации) на подконтрольных талибам территориях. В этом документе, который официально именуется «Соглашением об установлении мира в Афганистане» самое интересное в нашем контексте — это наименование талибов «Исламский Эмират Афганистан, не признанный США как государство и известный как «Талибан»
Напомню, что исламским эмиратом именовался Афганистан при режиме талибов в 1996-2001. Такая формулировка означает, что американцы признали право «Талибана» именоваться в договоре эмиратом, то есть государством со специфическим устройством, но только оговорили, что признают этот эмират не как государство, а лишь как субъект переговоров.
Сравним формулировку этого соглашения с «вооруженными группами». Различие в терминах показывает, на каких разных ступенях стоят для Запада афганские талибы и донбасские русские. Однако хотя допустимо полагать, что в американских глазах русские, безусловно, всегда были и будут хуже талибов, нельзя объяснять все исключительно этой иерархией. Соглашение с «Талибаном» США подписывали не из симпатий к нему, а поскольку пришли к выводу, что без талибов нельзя решить в Афганистане ни американские проблемы, ни проблемы американской клиентелы в Кабуле.
Такое понимание пришло не от хорошей жизни, а потому что талибы заставили с собой считаться. Точно так же подталкивание американцами своих киевских клиентов к игнорированию ДНР/ЛНР прекратилось бы, если б они увидели, что цена игнорирования слишком высока. Ведь дорого платить за конфликты со своим участием они не хотят. И это главный урок Афганистана.
