Причиной тому был глобальный характер военных действий, которые затронули как Старый Свет, так и Америку, и Южную Азию. Воюющие стороны активно применяли тактику «тотальной» войны, предполагающую не особую разборчивость в выборе методов достижения победы.
Самой войне предшествовала так называемая «Дипломатическая революция» в Европе, когда произошла коренная перестройка военно-политических альянсов: на смену Франко-Прусскому и Австро-Британскому союзам пришли коалиции Франции с Австрией и Англии с Пруссией.
Российская империя вместе с входившей в её состав Малороссией и формирующейся Новороссией выступила на стороне Вены и Парижа. Основным мотивом такого выбора стало стремление не допустить усиления Пруссии. И если резко возрастающие геополитические амбиции Берлина стали проявляться ещё в преддверии «Нулевой мировой» (как иногда называют Семилетнюю войну), то совершенно новым явлением стало стремление к большей самостоятельности на международной арене Крымского ханства.
Именно в ходе глобального военного конфликта 1756 — 1763 годов возглавивший ханство Крым-Гирей предпринял решительные действия по ослаблению внешнеполитической зависимости от Порты. Россию не могло не насторожить, что осмелевший Бахчисарай начал сближаться с Берлином. Лишь неожиданное восхождение на престол российского императора Петра III — известного симпатизанта Фридриха II Прусского, предотвратило появление на стороне противников России крымских войск.
Вероятно, Екатерина II, вступившая на русский престол в самом конце Семилетней войны, не могла не учитывать эти процессы в своей внешней политике. Последовательные и настойчивые действия по поглощению Россией Крымского ханства можно рассматривать и как эхо Семилетней войны.
Само восхождение Крым-Гирея на политический олимп Крымского ханства не обошлось без прусского содействия. В монархи он был выдвинут ногайцами Буджакской и Едисанской орд, вышедших из повиновения Бахчисарая. В дни мятежа летом 1758 г. в бессарабских Каушанах стала создаваться вторая резиденция Крымского хана.
Пока Оттоманская Порта медлила с признанием властных полномочий «самопровозглашённого» хана на него вышли агенты прусского короля Фридриха II.
«Великий Фриц» решил использовать кочевников в своих интересах. В обмен на финансовую помощь и политическую поддержку Крым-Гирею предлагалось двинуть присягнувшие ему орды к границам воевавшей с Пруссией (в рамках Семилетней войны) Австрии. Расчёт делался на то, что обеспокоенные такой демонстрацией у своих границ австрийцы выведут из боевых действий против пруссаков часть войск и отправят их в тыл.
Поход должен был пройти через земли вассально зависимых от Турции Дунайских княжеств. Крым-Гирей стал шантажировать их вторжением ногайцев. Валахия, в итоге, смогла откупиться, а Молдавия — нет, поскольку в Яссах происходил кризис власти.
В сентябре 1758 г. шедшие в сторону австрийской Трансильвании 80 тыс. ногайцев обрушились на беззащитное Молдавское княжество (поскольку оно не имело собственных вооружённых сил). Столь большая массовость набега определялась тем, что к западным ордам Крымского ханства присоединились сородичи из Приазовья.
Две недели длился беспрецедентный погром Молдовы, который вошёл в местную историю под говорящим названием «разлив татарвы». Захваченных в рабство и разграбленного имущества было так много, что за транспортировку трофеев из княжества отвечали специальные команды.
Между тем авторитет Крым-Гирея среди ногайцев взлетел «до небес», ведь его вылазка, как нельзя лучше соответствовала принципам ведения «набеговой экономики» кочевников. Порта же оказалась в очень сложном положении, поскольку осенью 1758 г. восстала ещё и Кубанская орда.
В итоге Крым-Гирей был официально признан Крымским ханом. Под нажимом Стамбула он обязался возместить ущерб, нанесённый Молдавскому княжеству. Однако как только оценочная комиссия молдавских бояр нанесла визит хану, она оказалась под фактическим арестом. Свою свободу вельможи купили ценой занижения данных об ущербе, нанесённом татарами.
Не было выполнено и обещание Крым-Гирея отпустить всех угнанных из Молдавии невольников (подданных султана, к слову). Вместо этого родственники пленённых были вынуждены нести выкупные платежи.
Всё это свидетельствует о том, насколько условным был контроль Османской империи над своим основным вассалом в Северном Причерноморье. Было лишь вопросом времени то, когда имевшимися противоречиями османов и крымцев — ногайцев воспользуются другие геополитические игроки.
Взаимодействие нового хана с агентами прусского короля велось на постоянной основе. К концу Семилетней войны личным врачом Крым-Гирея, а также полевым медиком в ханском войске стал присланный из Берлина врач Фрезе. Король уделил большое внимание подбору этой кандидатуры. Прусская дипломатия пыталась использовать ханство в игре на обострение османско-российских отношений.
Активизация контактов между Крымом и Пруссией произошла в 1761 г., когда серьёзно ухудшилось положение Фридриха II в противостоянии c «союзом трёх юбок» (как он пренебрежительно называл коалицию Австрии, России и Франции, находившихся под женским правлением: Марии Терезии, Елизаветы Петровны и маркизы де Помпадур).
В то время как будущий могильщик Крымского ханства, русский генерал Румянцев осаждал крепость Кольберг в Померании (критически важную для коммуникации Пруссии с главным союзником — Англией) к Фридриху явился посланник хана с важной миссией.
В переданном обращении Крым-Гирей восторгался мужеству короля, бросившим вызов основным державам Европы. Хан предлагал направить на помощь королю 16-тысячный корпус всадников в обмен на денежную субсидию.
Фридриха это предложение очень заинтересовало.
С ответным визитом в Бахчисарай был направлен посланец короля с предложением осуществить набег силами ногайских орд на южные границы европейской России. Это, по мнению прусского монарха, должно было отвлечь часть русских войск от схватки на западе, а, кроме того, втянуть в конфликт на стороне Пруссии Порту.
Предложенный же в помощь крымский корпус король предлагал направить, как и в 1758 г. против австрийцев. В обмен прусский правитель обещал выделить денежное вознаграждение хану в размере 200 — 300 тыс. пиастров и оставить татарам всю добычу, захваченную в ходе боевых действий в Европе.
Крым-Гирей высказался в поддержку этого плана, но сослался на то, что сможет приступить к активным действиям только с согласия Стамбула. До получения такового и в целях сковывания сил русских хан намеривался мобилизовать свои военные силы и расположить их в Бессарабии «под Аккерманом, там, где Днестр скатывает свои быстрые волны в Чёрное море». Намекнул он также и на необходимость более щедрого вознаграждения.
Крымский правитель явно намечал поход в междуречье Днестра и Днепра к пока ещё плохо укреплённой российской провинции Новая Сербия.
В середине XVIII в. это было самое слабое место российской границы с Крымом. Разрушив недавно основанную крепость Святой Елизаветы (впоследствии Елизаветград, ныне Кропивницкий) можно было быстро достигнуть польских владений, а оттуда устремиться в рейд по российским провинциям или ударить по тылам русской армии, воевавшей в Германии.
В связи с этим можно утверждать, что последний крупный поход крымцев на Россию через Новую Сербию — Новороссию под командованием всё того же Крым-Гирея (в 1768 г.) был спланирован им ещё во время Семилетней войны. Правда, время для нанесения данного удара было явно упущено. За насколько лет этот участок границы был основательно укреплён. Войнам хана так и не удалось покорить Елизаветинскую крепость.
Условия для вступления Крымского ханства в Семилетнюю войну сложились уже после того, как из неё после смерти императрицы Елизаветы Петровны вышла Российская империя. В 1762 г. султан стал склоняться к созданию антиавстрийской коалиции с королём Пруссии.
Крым-Гирей выразил готовность направить для военных действий на территории австрийской Венгрии 50 тыс. человек и ещё 8 тыс. человек в помощь основным силам Пруссии, действовавшим в Силезии.
Фридрих в обмен обязался заплатить за эту помощь 225 тыс. пиастров (дополнительно к 100 тыс., выделенным Бахчисараю ранее). Кроме того, прусская дипломатия брала на себя обязательство убедить прогерманского императора России Петра III уничтожить укрепления на границе с Крымским ханством.
Зная о лукавстве бахчисарайских правителей, прагматичные немцы обязались вручить всю причитающуюся Крым-Гирею денежную сумму при пересечении его войсками австрийской границы.
Летом 1762 г. началась практическая подготовка крымского похода на Австрию. Ногайские орды концентрировались у Каушан, в ставку хана прибыл прусский офицер венгерского происхождения, хорошо знавший регион предполагаемых военных действий.
Но тут в военные дела вмешалась дипломатия.
О готовившемся вторжении узнали французы.
Стараясь не допустить нового удара по своим союзникам (австрийцам), французские дипломаты смогли в последний момент убедить султана Мустафу III не заключать соглашения с Фридрихом. Главные лоббисты сделки с немцами великий визирь и муфтий (получившие за содействие от короля огромную взятку) оказались бессильны.
Крым-Гирей очень нервно воспринял такую перемену международного курса в Стамбуле. Осенью 1762 г., когда Пруссия перехватила инициативу в сражениях с Австрией, официальные представители Пруссии были отозваны из резиденции хана.
Стамбульские чиновники знали об этих интригах хана с главой другой державы, но некоторое время от активных действий воздерживались. Ведь за Крым-Гиреем была мощная поддержка ногайцев. Случай избавиться от слишком самостоятельного хана представился в 1764 г., когда тот потерпел неудачу в походе против черкесов. Но через четыре года его вернули на крымский престол в условиях начинавшейся «Румянцеской» русско-турецкой войны (1768 — 1774 годов).
На этот раз его правление было не долгим. Правление, как и жизнь амбициозного хана закончилось сразу после того, как его давно вынашиваемый проект похода против России потерпел неудачу.
По господствующей версии Крым-Гирей был отравлен в своей бессарабской резиденции агентами из Стамбула. Но появление нового хана, стремящегося играть активную самостоятельную роль в международных делах было лишь вопросом времени. При этом объективные интересы Крымского ханства, жившего «набеговой экономикой» входили в явное противоречие с Российской державой. Екатерина II это хорошо понимала.
