Ситуация в городе была накалена до предела и могла перерасти в восстание против киевского режима. Как все происходило, вспоминает один из участников тех событий.
Стихийный штурм городского УВД
После произошедшей 2 мая трагедии создалось такое ощущение, что город замер, находясь в состоянии глубочайшего потрясения. Повсюду: во дворах, на работе, на кухнях квартир, в общественном транспорте, главной темой для обсуждения были эти жуткие события, которые по горячим следам обрастали множеством слухов. Например, говорили, что в Доме профсоюзов на самом деле погибли от 300 до 500 человек, что трупы тайно сжигали в крематории либо вывозили за город и хоронили в безымянных могилах.
Также была информация об арестованных активистах Куликова поля, выживших в Доме профсоюзов, правда, сведения об их количестве и месте нахождения также разнились. В тот момент было весьма сложно понять, чему верить, а чему нет, тем более, что связь с рядом соратников была утеряна, их телефоны не отвечали (к счастью, потом я узнал, что они живы и здоровы).
4 мая Дом профсоюзов, наспех убранный от трупов противников киевской власти, был открыт для посещения. Узнав об этом, я решил отправиться на Куликово поле, чтобы увидеть все воочию. Зайдя в офис, где располагалась редакция сайта «Информационный центр» Одессы, где я тогда работал редактором, я вооружился фотоаппаратом. С тяжелым сердцем пройдя по Дому профсоюзов, я сделал фоторепортаж об обгоревшем здании.
Около часа дня на площади присутствовали уже несколько тысяч человек, но люди все прибывали и прибывали, несмотря на ненастный дождливый день.
Спустя пару часов число собравшихся было не менее 10 тыс человек. Присутствующими была озвучена информация, что более 60 человек, выживших при пожаре, содержатся в здании обл УВД, располагавшегося на пересечении улиц Греческой и Преображенской. Толпа скандировала «Не забудем, не простим», «Свободу героям». Совершенно стихийно, без присутствия признанных лидеров движения (которые были либо арестованы, либо вынуждены скрываться), было принято решение направиться туда, чтобы добиваться освобождения задержанных.
Подойдя к зданию, не стройными, но организованными рядами, одесситы голыми руками начали выламывать ворота. Наспех выставленный кордон из нескольких десятков милиционеров не оказывал никакого сопротивления. Более того, правоохранители просто отошли в сторону, побросав щиты, а некоторые в знак солидарности даже повязывали себе на рукава георгиевские ленточки. Проникнув во внутренний двор, сторонники Куликова поля сбросили с крыши здания государственный флаг Украины, угрожали ворваться внутрь помещения, в том числе в оружейные комнаты. Казалось, вот оно, начало восстания.
Роль Фучеджи и бездействие «майданщиков»
Представители действующей власти, обслуживающие их СМИ и майданные активисты склонны демонизировать тогдашнего главного милиционера Одессы Дмитрия Фучеджи, обвиняя его в «сговоре с сепаратистами». Но анализ фактов говорит, что данный тезис — не более чем плод их воображения. Еще до 2 мая он старался поддерживать в городе законность и порядок, а в день трагедии пытался максимально разделить противоборствующие стороны на Греческой площади, но у него просто не хватило для этого сил.
Именно Фучеджи, выйдя 4 мая на переговоры с «куликовцами» и согласившись отпустить задержанных в Доме профсоюзов активистов, остановил дальнейший штурм, предотвратив перерастание ситуации во что-то большее. А ведь ситуация могла существенно обостриться, если бы оружейная комната была захвачена (в этом сомнения нет, ибо защищать ее было некому).
Поэтому для Киева Фучеджи являлся тогда спасителем, а не «злодеем». Но власть этого не оценила, выбрав его в качестве «козла отпущения», на которого решили повесить вину за майские события. Сначала в тот же день главного одесского милиционера сняли с должности, а затем против него начали уголовное производство по статье 365 УК Украины — «превышение власти или служебных полномочий». От уголовного преследования его спасло лишь быстрое бегство из страны.
Добившись освобождения 67 задержанных соратников, поприветствовав их как настоящих героев, через какое-то время одесситы разошлись.
А что же сторонники Майдана? Они, как это не удивительно вообще не предпринимали никаких действий. По мнению главреда издания «Таймер» Юрия Ткачева, когда угроза восстания была реальной, они предпочти просто отсидеться, поскольку понимали, на чьей стороне реальная сила.
«Очень показательна в этой ситуации реакция «майдановцев», которые сегодня уверяют нас, что 2 мая они убивали людей ради того, чтобы «тут не было ОНР (Одесской народной республики — Ред.)». Так вот, 4 мая, когда всё, повторюсь, шло по сценарию, который реально мог к этому привести, они предпочли отсиживаться в огурцах. УВД было захвачено около 16:00. Около 16:30 начали отпускать задержанных. Около 17:00 майдан объявил мобилизацию у Дюка. В 18:37 там было около полусотни человек.
Около 19:45 куликовцы освободили здание УВД и просто разошлись по домам. И лишь после этого, когда угрозы восстания уже не существовало, к Дюку стали стекаться активисты, которые в 21:33 прошлись маршем по Ришельевской», — вспоминал те события Ткачев на своей странице в Facebook.
Почему же данные события не переросли в полноценное восстание? Ткачев полагает, что это обусловлено, во-первых, отсутствием какой-либо поддержки извне (границ с РФ у Одессы нет), во-вторых, невозможностью выживания и налаживания экономики в условиях непризнанной республики, в третьих — пониманием напрасности жертв, при невозможности достичь позитивного результата для сторонников Куликова поля.
«Донецк и Луганск способны выжить в условиях непризнанной республики. Не процветать, конечно, но выжить. Одесса — нет. А другого варианта нам не предлагалось. Нам и такого не предлагалось. Тем более — в статусе анклава (движения в других городах к тому моменту были уже подавлены давно и прочно). Было понятно, что судьба Одессы решается не в Одессе. Тогда думали, что решается она на Донбассе. Как бы там ни было, было ясно, что пытаться решить её в Одессе — лишь пожертвовать Одессой без всякой надежды на результат. А любой, даже самый пророссийский и пропутинский одессит — прежде всего одессит, и для него жертва в виде Одессы не оправдывает вообще ничего», — резюмировал Ткачев.
Именно 2 мая и последующие события стали своеобразной точкой невозврата, после которой предотвратить впадение страны в пучину гражданской войны стало невозможным. Поняв, что возможности легальной политической борьбы с киевским режимом ликвидированы, многие одесситы после тех майских дней отправились на Донбасс, чтобы отстаивать свои идеалы с оружием в руках.
И хотя утраченные позиции движение Куликово поле уже вернуло, 4 мая 2014 года, на фоне чудовищной трагедии, Одесса показала пример выдающейся стойкости и самоорганизации. Поэтому осуждать одесситов за то, что «сдались» или «не так встали» — категорически неправильно.
