Статья 19 Всеобщей декларации прав человека закрепляет право на свободу убеждений и свободное их выражение в виде права свободно искать, получать и распространять информацию и идеи.
Но как известно, каждый имеет право есть с золотого блюда, если оно у него имеется.
Право на свободу распространения идей настолько же далеко от свободы их распространения, как право на жилье — от наличия самого жилья. Потому что несколько по-иному выглядит эффект от идей, транслируемых блоггером на его страничке в соцсетях, которую в любой момент могут забанить за любое выдуманное нарушение, и от идей, транслируемых владельцами этих самых соцсетей, которые при определенных обстоятельствах банят целые страны. Причем (какая ирония!) банят под лозунгом нарушения этими странами свободы слова. А формально в своем праве все равны — владеющий сетью телеканалов олигарх и, например, сельский учитель, которому ни один закон не запрещает создать собственную сеть телеканалов и у которого на это нет денег. Но ведь и не в деньгах счастье.
3 мая как Всемирный день свободы печати Генассамблея ООН провозгласила в 1993 году после соответствующей конференции ЮНЕСКО и Виндхукской декларации о независимости СМИ. В данной декларации, страдающие от государственной цензуры и политических репрессий африканские журналисты дали определение независимой прессы. По их мнению, независимая пресса — такая, которая «свободна от правительственного, политического или экономического контроля, а также контроля, выражающегося в зависимости от материалов и инфраструктуры, необходимых для выпуска и распространения газет, журналов и периодических изданий».
И вот здесь снова в чистом виде проявляется засевший сегодня в головах у многих философский идеализм. Независимая от контроля пресса — это все-равно что независимый от пищи человек. Было бы конечно здорово, но только в реальном мире такого не встречается. Свобода и произвол — не тождественные понятия. Свобода — это господство над обстоятельствами со знанием дела. То есть, если хочешь летать как птица, надо сначала сконструировать хотя бы дельтаплан, а потом уже прыгать со скалы, но не наоборот. А вообразить себя птицей и сигануть в пропасть, размахивая руками как крыльями в надежде полететь, — это произвол, который плохо заканчивается, поскольку есть объективные законы природы. И общества тоже. Невозможно жить в обществе и быть свободным от него. Казалось бы — трюизм, а нет, не всем это понятно.
О тактике и стратегии
От того, что современная цензура не работает в стиле «тащить и не пущать», у людей, которые с трудом отличают свободу от произвола, создается впечатление, что цензуры как бы и нет. И только отдельные «диктаторы» (снова проявление субъективного идеализма в виде абсолютизации роли личности в истории) от своей природной злокозненности душат свободу слова как полицейский Шовин чернокожего Джорджа Флойда.
В современных условиях нет никакого смысла диктовать журналисту, что ему писать или говорить. Затыкание рта в виде увольнения, уголовного преследования или убийства — частные случаи, которые нужно обсуждать отдельно. Они характерны для фашистского общества, а в т.н. либеральном случаются лишь как эксцессы. Либеральная цензура работает как правило тоньше, «демократичнее». Достаточно взять на работу журналиста с определенными ценностями и этого чаще всего хватает для того, чтобы он транслировал идеи, совместимые с целями редакции. А цели редакции — это цели собственника: государственного или частного. Новостные общественно-политические издания не окупаются, не приносят прибыли, они должны получать финансирование извне. Даже те издания, у которых нет собственника в виде крупного бизнеса или государства, вынуждены существовать, скажем, на гранты. А чтобы получить грант надо соответствовать требованиям грантодателя. Само по себе это не хорошо и не плохо. Все зависит от целей «заказчика».
Журналист не производит еду которую он ест и одежду, которую он носит. Все материальные блага он получает от общества, а взамен производит для общества полезные тому идеи. Он не может за чужой счет решать свои собственные вопросы и по факту никогда их и не решает. Решаются только проблемы собственника СМИ. И хорошо, если они совпадают с общественными проблемами. Но в рамка Дня свободы прессы данный вопрос ООН не интересует. «СМИ должны быть независимыми», — говорят там, и понимайте это, как хотите. Как в анекдоте, где мудрая сова советует страдающим от волков зайцам стать ежиками. Отличная идея! А каким образом ее осуществить? «Ну, это тактика, а я стратег», — ответила сова.
Наш с Гуттеришем «величайший союзник»
С таким «стратегическим» посланием в преддверие Дня свободы печати выступил и Генсек ООН Антониу Гуттериш. «В слишком многих странах они (журналисты — прим. ред.) подвергаются большому личному риску, включая новые ограничения, цензуру, жестокое обращение, притеснения, задержания и даже смерть, просто за то, что они выполняют свою работу», — заявил он, но не уточнил, в каких именно странах, хотя, учитывая отчеты миссии УВПКЧ ООН, мы ждали хоть слова об Украине. А об Ассанже? «Я настоятельно призываю все правительства сделать все возможное, чтобы поддержать свободные, независимые и разнообразные средства массовой информации, — закончил обращение Гуттериш. — Свободная и независимая журналистика является нашим величайшим союзником в борьбе с дезинформацией и распространением лживых сведений».
А почему, спрашивается, «свободная» журналистика не может распространять дезинформацию и ложь? Если она свободна, так значит может распространять все, что захочет, так ведь? Хочет, например, редактор какого-то издания абсолютно независимо, исключительно из своих личных убеждений опубликовать статью о том, что советские солдаты изнасиловали в Берлине миллион немок или 2 мая в Одессе «куликовцы» сожгли сами себя. Он лжец и дезинформатор? Да. Он свободен и независим? Да, он даже верит в то, что говорит. Является ли такой гражданин «нашим величайшим союзником»? И чьим это «нашим»? Моим и Гуттериша?
Значит вопрос не в свободе. Точнее не в свободе понятой как произвол. А насчет распространения дезинформации — вообще песня. Тема Всемирного дня свободы печати 2021 года — «Информация как общественное благо» призывает к «подтверждению ценности информации в качестве общественного блага». Информация — это всего лишь упорядоченные сведения. Причем она может нести какой-то смысл, а может вообще быть бессмысленной — случайным набором знаков, т.н. потоком сознания. Дезинформация — это тоже информация. Без уточнения получается, что информация в теории ученого, который придумал как улучшить жизнь миллионов людей, и информация, выданная в героиновом бреду условным поэтом-постмодернистом — одинаковое общественное благо. А почему? Такое понимание проблемы ведет не к защите свободы печати как возможности выражать свои идеи независимо от того, нравятся они, например, правительству, или нет, а к деконструкции, уничтожению самого понятия свободы. Какая может быть свобода, если нет различия между истиной и бредом сумасшедшего?
Непострадавшая пострадавшая
Наверно поэтому 2 мая 2021 года ЮНЕСКО вручает Всемирную премию Гильермо Кано за вклад в дело свободы печати (особенно перед лицом опасности) не Джулиану Ассанжу, а американской журналистке из Филиппин Марие Рессе. И смотрите, здесь принцип «какая разница?» почему-то не работает. Ведь Ассанж критиковал правительство США, а Ресса — неугодное для США правительство президента Филиппин Дутерте. Ресса ездила в США по программе Фулбрайта, работала в CNN и The Wall Street Journal, а затем создала собственный интернет-портал Rappler, который расследовал коррупцию на Филиппинах.
Интересно почему мы не видим НСЖУ и указанные международные организации в защите репрессированных украинских журналистов? Наверное, потому что на Украине страдают не журналисты, а «кремлевские пропагандисты», а права человека относятся к людям, а не к «путинским собакам»? Именно так и выходит, поскольку Мария Ресса рассказывает правозащитникам, что журналистов на Филиппинах «вытеснили на периферию», а в центре установили «дезинформационные сети» родом из России и Китая. Таким образом защита «независимых» СМИ превращается в защиту американских и проамериканских СМИ. Все остальные — вовсе и не СМИ, а значит и защищать их не надо.
Их убивают за правду, но это другое
«Г-жа Ресса была арестована за предполагаемые преступления, связанные с ее профессиональной деятельностью, и стала объектом непрерывной кампании гендерного насилия, угроз и притеснений в Интернете, в результате чего она получала в среднем более 90 человеконенавистнических сообщений в час в Facebook», — написано на сайте ЮНЕСКО.
Тогда на Украине десятки таких Марий Ресс, только они не получают премий, а сидят в тюрьмах или в своих квартирах, опасаясь выйти из дому, чтобы не получить пулю или удар по голове. 90 хейтерских сообщений в час? А 900 сообщений в час, как у поэта и профессора культурологии Евгении Бильченко, не хотели? Человек в своей личной странице в соцсетях выступил за языковое равноправие, после чего университет не осудил начавшийся кибербуллинг, но отстранил профессора от преподавания и передал ее лекции в СБУ для экспертизы — нет ли в них чего-то «сепаратистского»?». Почему не дать премию ей? В отчетах миссии ООН данная ситуация подробно описана.
Ни одно из этих дел не доведено до конца. Напротив, осужденный первой инстанцией Италии, но затем оправданный по формальным причинам в апелляции, убийца Роккелли и Миронова нацгвардеец Маркив получает правительственную награду из рук президента Украины; обвиняемые в убийстве Бузины (на месте преступления обнаружены следы их ДНК) неонацисты Медведько и Полищук гуляют на свободе; всех обвиняемых в убийстве Шеремета (АТОшников и праворадикалов) выпускают из-под стражи.
Мы далеки от насмешек над филиппинской журналисткой и совершенно не хотим, чтобы она провела 6 лет под стражей. Впрочем, непохоже, что ей реально угрожает такая судьба. Точно ли проблемы госпожи Рессы сопоставимы с проблемами Ассанжа, которого ждет пожизненное в американском супермаксе за расследование военных преступлений американской армии в Ираке и Афганистане? Сопоставимы ли ее проблемы с проблемами отсидевших в тюрьмах, до сих пор находящихся под уголовным преследованием и угрозой для жизни со стороны неонацистских группировок Дмитрия Васильца, Василия Муравицкого, Спартака Головчева? Сопоставимы ли ее проблемы с проблемами потерявшей ребенка из-за условий содержания в украинской тюрьме журналистки Елены Глищинской? Сопоставимы ли ее проблемы с проблемами журналиста Руслана Мороза, который потерял здоровье после нападения на него праворадикалов в Житомире? А что насчет активистов партии Шария, которых практически убивали после митинга в защиту свободы слова? Почему не дать премию за вклад в дело свободы печатиим?
Ответ понятен. По ому что они служили не империалистическим США и выступали против тех самых политических структур, которые США привели к власти в Укпраине и которые обслуживают интересы США на Украине. То есть именно они и проявили масимальную свободу и независимость от правительственных структур и властвующих в Украинге политических движений.И именно за это в Украине их и преследжовали. И продолжают преследовать.
