Будущий прокурор родился в весьма видной интеллигентной польской семье. Считается, что Вышинские относились к шляхетскому роду. Правда, в Одессе расти ему не довелось. Отец решил перебраться в Баку, и вся семья уехала вместе с ним. Учился Вышинский уже в бакинской гимназии.
После ее окончания он поступил на юридический факультет Киевского университета, но сразу окончить его не удалось. Он был отчислен за участие в студенческих беспорядках. После этого он с головой ушел в революционную борьбу, примкнув к меньшевикам и вернувшись в Баку.
Там у него начались неприятности с законом, и около года он провел в знаменитой Баиловской тюрьме. В тот же самый период, когда там находился Иосиф Сталин. Впоследствии многие исследователи были склонны связывать этот факт с неожиданным возвышением Вышинского. Но дело вряд ли было в этом мимолетном знакомстве.
В некоторых источниках сообщается, что Вышинский был старостой политических заключенных Баиловской тюрьмы. Это утверждение весьма дискуссионное.
Как правило, старостами становились достаточно опытные революционеры, опытные в том числе и в плане пребывания в тюрьмах. Вышинский же был, можно сказать, «первоходом». Да и серьезного революционного авторитета не имел. Однако нельзя забывать и о том, что он все же был весьма образован и интеллектуален на фоне местных революционеров (как правило, экспроприаторов и боевиков).
Вдобавок его отец был известным в городе аптекарем и человеком далеко не бедным. Его щедрые посылки с воли позволяли Вышинскому не только ни в чем не нуждаться, но и подкармливать других арестантов.
После освобождения из тюрьмы Вышинский взялся за ум.
Вообще осторожность, которую он проявлял, как только начинало «пахнуть жареным», неоднократно спасала ему жизнь в будущей стране советов.
Освободившись, он отошел от революционного движения и решил закончить образование. Он восстановился в университете. Но после окончания учебы социалистическое прошлое закрыло ему путь к блестящей карьере. По уму и знаниям Вышинский вполне мог претендовать на профессорское звание и соответствующую должность.
Но учитывая его неоднократные проблемы с законом по идеологической линии, это было затруднительно, даже учитывая симпатии и покровительство других преподавателей. В итоге Вышинский вынужден был довольствоваться лишь преподаванием в гимназиях.
В дальнейшей судьбе Вышинского ключевую роль сыграли два человека, которые оказали ему протекцию.
Оба пали жертвами репрессий в конце 30-х. Оба неоднократно обращались к могущественному тогда Вышинскому с просьбой разобраться в их деле. И предсказуемо натолкнулись на стену ледяного равнодушия. Та самая осторожность Вышинского, которой он никогда не изменял.
Первым был знаменитый революционный адвокат (виленский дворянин по происхождению. — Прим. ред.) Павел Малянтович, прославившийся защитой на громких политических делах.
Сам присяжный поверенный никак не мог определиться, кому именно симпатизировать сильнее — большевикам или меньшевикам. И лишь после февральской революции примкнул к последним. Вышинский вплоть до 1917 года работал помощником у Малянтовича. Потом его шеф пошел на революционное повышение и в конце концов стал министром юстиции при Временном правительстве.
Вышинский таких высот не добился, оставшись комиссаром милиции Якиманского района Москвы. Именно в этой должности он подписал свое знаменитое распоряжение об аресте и предании суду «немецкого шпиона Ленина», коли тот появится на территории района. Впрочем, никакой угрозы непосредственно Ленину этот документ не представлял. Обычная техническая бумага.
После Октябрьской революции в жизни Вышинского появился второй человек, оказавший ему огромную помощь.
После октября 1917-го у меньшевиков начались неприятности.
Вышинский, как человек крайне осторожный, решил не делать сложного выбора и дождаться, кто победит. Меньшевиков он не покинул, но и политической деятельностью не занимался. Несмотря на меньшевистское прошлое и настоящее, он сумел найти крайне выгодное местечко.
Бакинский приятель Вышинского Арташес-Артемий Халатов-Халатянц устроил его инспектором в наркомат продовольствия. Учитывая голодный период и состояние экономики, должность была по-настоящему золотой. Вышинский же еще и сделал в наркомате карьеру, дослужившись до главы отдела распределения продовольствия.
Только в 1920 году Вышинский наконец примкнул к победителям и вступил в РКП(б).
С этого момента и вплоть до середины 30-х, когда он наконец стал генеральным прокурором СССР, Вышинскому довелось пережить самый тяжелый период в жизни. И именно этот период дает ответ на вопрос, почему Вышинский оказался столь беспощаден в расправах со старой ленинской гвардией.
Если смотреть со стороны, то вроде бы Вышинский в 20-е годы не был обделен. Преподавание права в советских вузах, ректорство в МГУ, участие в важных политических процессах в роли государственного обвинителя. Наконец, должность прокурора РСФСР в начале 30-х. Все это вроде бы должно свидетельствовать о том, что Вышинскому удалась неплохая карьера.
Но это только на первый взгляд.
В действительности именно в этот период Вышинский стал жертвой беспощадного буллинга (проще говоря, травли) со стороны старых большевиков. Он был «ботаником-заучкой», при первой же опасности отрекшимся от подпольной деятельности до революции. «Жалким меньшевишкой», пересидевшим критический период гражданской войны на хлебных мешках в столице.
В любом коллективе Вышинский был белой вороной, за глаза его травили, публично насмехались, подкалывали или демонстративно игнорировали.
Он был чебурашкой, у которого нет друзей. Но в отличие от мультипликационного героя, прокурор их так и не завел.
Весьма показательные воспоминания оставил влиятельный чекист Орлов (он же Фельдбин. — Прим. автора), начинавший в прокуратуре:
«Раз в день мы сходились в "совещательную комнату" попить чайку. Часто за чашкой чая завязывались интересные разговоры. Но я заметил одну примечательную вещь: стоило войти сюда Вышинскому, как разговор немедленно затихал…
Если он о чём-то спрашивал, ему вежливо отвечали. Но никто первым не заговаривал с ним. Вышинский был достаточно умён, чтобы понимать, что старые партийцы смотрят на него как на чужака, и начал их избегать. Он привык целыми днями сидеть в одиночестве в своей комнате».
Орлов также вспоминал, что особенно любил подначивать Вышинского Николай Крыленко — прокурор РСФСР, а затем нарком юстиции.
Старые большевики относились к нему с презрением, даже не как к попутчику, а как к откровенному карьеристу. Неудивительно, что он оказался в списках на исключение из партии по итогам одной из чисток. Вышинскому с большим трудом удалось уговорить старого большевика, высокопоставленного советского юриста Аарона Сольца по прозвищу «совесть партии» отменить решение о его исключении.
Именно эти гонения и поспособствовали возвышению Вышинского.
Кого еще назначить одной из ключевых фигур для расправы над ленинской гвардией? Как раз того, кому эта гвардия причинила немало неприятностей. Другие старые большевики, даже верные Сталину, все равно могли испытывать сомнения. Даже циничный Ягода был против расправ над Зиновьевым и Каменевым. А вот Вышинский никаких положительных чувств к ним не питал и вдобавок был до крайности исполнителен и имел страх перед начальством.
По мелочам Вышинский не разменивался. Он входил в состав т.н. «Большой двойки» — Комиссии НКВД и прокурора. Она рассматривала преимущественно дела на номенклатурных деятелей по аналогии с обычной «тройкой».
После периода репрессий Вышинский возвысился, став заместителем председателя СНК, то есть вице-премьером, выражаясь современным языком. Предполагалось, что он будет курировать в том числе и силовиков, однако Берия, которому Сталин доверял больше, в конце концов избавился от надсмотрщика. А Вышинского назначили первым заместителем наркома иностранных дел Молотова.
Стоит отметить, что и тут отношения у него не сложились.
Учитывая, что Вышинский не имел ни малейшего представления о дипломатических тонкостях (Молотов за годы работы хотя бы заработал опыт), его назначение было связано скорее с дополнительным контролем над наркоматом. Он был скорее надзирателем, чем помощником.
После войны, когда Молотов угодил в опалу, Вышинский занял пост министра иностранных дел. Его назначение совпало с пиком холодной войны, так что его деятельность свелась в основном к переругиванию с другими странами. Серьезного следа в истории внешнеполитического ведомства Вышинский за 4 года не оставил.
А сразу после смерти Сталина на его должность вернули Молотова. Сам Вышинский ушел на место спецпредставителя в ООН, что было очень серьезным понижением. Особенно если учесть, что за несколько месяцев до смерти Сталин ввел его в число кандидатов в Президиум ЦК (Политбюро).
В ноябре 1954 года 70-летний Вышинский скончался в Нью-Йорке. Официально было объявлено о сердечном приступе. Но до сих пор существует немало конспирологических версий.
Например, что он застрелился. Или даже был отравлен. Убедительных аргументов в пользу этих версий нет, мотивов покончить с собой у осторожного Вышинского, который был настоящим спецом по выживанию в экстремальных политических обстоятельствах и приспособлению к ним, вроде бы тоже не имелось.
В честь Вышинского назвали несколько улиц и юридических вузов. Но уже в хрущевско-брежневские времена их переименовали, поскольку покойного стали считать одной из ключевых фигур репрессий (хотя никакого влияния на саму их политику он, очевидно, не оказывал, будучи лишь ретивым исполнителем).
Многочисленные труды Вышинского, огромными тиражами выходившие при его жизни, также перестали издавать. Вплоть до распада СССР Вышинский рассматривался исключительно как отрицательный персонаж советской истории, хотя и был похоронен в Кремлевской стене.
