- Андрей Валентинович, как вы считаете, насколько сильно мировой кризис и пандемия отразятся на судьбе человечества. Следует ли ожидать глобальных перемен?
— Понятно, что вакцина против вируса когда-то будет создана, но это уже детали. Главное, что геополитическая борьба между ведущими мировыми центрами силы будет только нарастать. Это видно по действиям Вашингтона, Пекина и всех столиц государств, которые могут из себя что-то представлять в глобальных политических процессах.
- Как же повлияет конфликт Вашингтона и Пекина на весь мир?
— Американо-китайское противостояние будет только нарастать. Это связано не только с текущей политической конъюнктурой, а сейчас уже в посткоронавирусном мире можно говорить, что это глобальный политический тренд. На среднесрочную, а, возможно, и на долгосрочную перспективу.
Естественно, противостояние двух ведущих мировых государств по многим параметрам, экономическим, военно-политическим, научным, культурным, будет затрагивать и всех остальных, и нас, постсоветское пространство.
Это ведет к тому, что пресловутую многовекторность, которая была характерна для домайданной Украины, для всех постсоветских республик, реализовать будет все труднее и труднее.
Многие государства, не справившись с этими вызовами, окажутся в положении Украины: когда соблюсти многовекторность не удается и приходится занимать однозначную позицию. Украина, которая раньше крутилась между Россией, Штатами, Европой и всеми остальными сейчас однозначно превратилась в сателлита США.
И Вашингтон, и Пекин будут требовать от государств большей определенности. Лавировать между вашими и нашими будет все труднее, тем более государствам слабым.
- А какое место займет Россия в посткоронавирусном мире?
— Россия — государство, которое способно реализовывать самостоятельную политику, не примыкая ни к американскому, ни к китайскому берегу, и не становясь их младшим партнером. Старшим среди младших партнеров, как угодно можно сформулировать.
То есть масса государств, которые будут реализовывать третий путь, стараясь идти по пути минимизации участия в глобальном, пока, слава Богу, не силовом противостоянии Белого дома и Чжуннаньхая (правительственный кварта в Пекине — Ред.).
- К какому полюсу силы будут примыкать среднеазиатские государства?
— Американцы пытаются последние несколько лет затащить их в свой лагерь. В силу объективных причин, связанных с экономикой и географией, сделать из Казахстана, Узбекистана и даже таких слабых государств как Киргизия, аналог Украины не получится, потому что Китай близко, а Штаты далеко.
На чьи деньги последнее время танцуют экономику Средней Азии? На китайские. И пересмотр этого положения не просматривается даже по американским, писанным вилами по воде стратегиям.
Но даже в Киргизии никаких внутренних факторов, позволяющих говорить о том, что Запад может превратить эту страну в антикитайский форпост, не просматривается. Потому что элиты прекрасно понимают, что без китайских денег на одних агитках из Financial Times далеко не уедешь. Жрать-то что-то надо, а кроме Китая взваливать на себя эту ответственность никто не готов.
- Как вы оцените роль России в центральноазиатском регионе?
— Российский фактор в регионе тоже работает против западного влияния. Наше военное и политическое присутствие, многочисленные рычаги давления на элиты, которые никуда не делись… Разговоры о том, что мы теряем позиции в Азии, я слышу уже почти 30 лет.
Синофобия, которую там усиленно разжигают через прозападные структуры, была бы невозможна, если бы там не было боязни большого соседа, который может превратить в придаток своей громадной экономики.
Другое дело, что замены Китая как главного источника инвестиций в экономику у региона нет. У украинской контрэлиты, которая крушила свое государство, был альтернативный российскому вариант получения ресурсов. У Центральной Азии, если она откажется от партнерства с Китаем в пользу сотрудничества с американцами, других вариантов не появится.
- История XX века показывает, что мировые кризисы плавно перетекали в мировые войны, как это было с Великой депрессией в 30-е годы. Есть ли вероятность, что сейчас или через какое-то время заговорят пушки?
— Сейчас пушки точно не заговорят, потому что вирус снизил интенсивность боевых действий в различных горячих точках. Посмотрите на Йемен, Ливию, даже на хронически воюющий Афганистан. Другой вопрос долгосрочная эта тенденция или краткосрочная. Пока же говорить о том, что мировая геополитическая борьба может вылиться в открытое силовое противостояние оснований нет.
Но исключать ничего нельзя, вы совершенно правы, в человеческой истории были примеры того, как глобальные державы выходили из глобальных кризисов через боевые действия. Это стандартная практика человеческого общежития.
Другое дело, наличие оружия массового поражения сделало возможность выхода из кризиса через войну проблематичным шагом. Условно говоря, можно победить на сухопутном театре боевых действий. Но если в твоих мегаполисах взорвется несколько ядерных блоков, то эта победа окажется пирровой.
Тем более на это неспособны лидеры европейских государств в силу своих личностных обстоятельств. Да и общество не поймет даже небольшое количество потерь, неизбежное в условиях боевых действий.
Травоядность западного общества нивелирует возможность выхода из кризиса через широкомасштабную войну. Низкомасштабные действия могут идти. Те же китайцы с американцами могут вести прокси-войны на территории третьих государств, как это делали СССР и США в годы холодной войны.
Центральноазиатский регион тоже может превратиться в подобного рода театр боевых действий. Если американцы не обладают ресурсами, чтобы заменить Китай в качестве экономического донора, то они вполне могут устроить там серьезную междоусобицу, которая создаст Китаю большие проблемы.
То есть Средняя Азия для Китая это не просто источник ресурсов. Это транзитная территория, через которую можно реализовывать инициативу «один пояс — один путь», которая является базой китайской политики последнее десятилетие.
- А как бы вы оценили спосбность международной системы безопасности, частью которой являются ООН и ВОЗ предотвратить локальные военные конфликты, о которых вы говорите?
— Я в этом смысле большой скептик. Мы видим, как себя проявили все мировые структуры во время эпидемии. ООН, отвергая все российские предложения, когда в Италии умирали тысячи, продемонстрировала, что она не может участвовать в принятии решений и способов выхода из кризисной ситуации.
Даже серьезных имитаций не смогли изобразить. ВОЗ сейчас не критикует только ленивый, но на самом деле есть поле для критики.
Как проявили себя экономические структуры МВФ и Всемирный банк? Да они выделяют некоторым странам деньги, но это жалкие копейки, что об этом смешно говорить. Киргизии и Таджикистану Всемирный банк выделяет 50 миллионов долларов на экстренную стабилизацию бюджета, закупку оборудования и так далее. Но дойдут ли эти деньги до Киргизии?
То есть все мировые структуры показывают свою не самую высокую эффективность, и это тоже подталкивает мир к регионализации. Мировое сообщество продемонстрировало, что каждый старается выжить по принципу: Умри ты сегодня, а я завтра.
- То есть либеральному мироустройству приходит конец? Мир без границ, транснациональный капитализм — все это уйдет в прошлое?
— Человечество от своих привычек отказывается медленно. Но вы правы, я соглашусь, что наверно, можно делать выводы именно такого свойства.
Но от либерального дискурса отказаться тяжело. Все-таки целые поколения воспитывались в этом направлении, и усомниться в нем, это то же самое, что усомниться в религиозных догматах в средние века.
То есть все моментально разбежались по углам, каждый схватил свое и постарался утащить соседское. Это демонстрация того, что либеральные ценности хороши в мирное время, когда нет эпидемий, войн. Когда относительная социальная стабильность покупается за счет неоколониалистских методик обирания Африки. Азии и Латинской Америки.
То есть когда благополучие бюргера базируется на том, что где-то там в Доминикане за несколько долларов за тонну собранного сахарного тростника пашет малолетний гаитянин.
Кризис либеральных идей насчитывает, как минимум, десятилетие. Нынешняя пандемия стала катализатором этого процесса. Не удивлюсь, если через полгода из Евросоюза выйдет еще кто-то вслед за Англией, которая вовремя успела спрыгнуть с этого «Титаника».
Беда нынешних евродемократов не в том, что вызовов придуманному им миру становится все больше. А в том, что хозяин, поняв, что содержать эту красоту на другой стороне Атлантики становится не по карману, рвет партнерство и тянет одеяло на себя. Выдергивая его из-под немцев, французов и прочих итальянцев.
Я имею в виду американскую политику, и нет оснований думать, что эта политика будет пересмотрена. Неважно Трамп победит на выборах или кто-то другой.
