— Прежде всего Белоруссия — это никакая не буферная зона между Польшей и Россией. Польские эксперты могут видеть нас как хотят, это их личное дело. Они в очередной раз выразили свои мелкоимперские амбиции.
Это их взгляд на нашу страну, который неоднократно демонстрируется Польшей на разных уровнях, от экспертного до уровня МИД. Белоруссия — это прежде всего часть евразийской и русской цивилизации, ее органическая часть. А сегодня это форпост и передовой рубеж этой цивилизации на Западе.
- Корейба говорит, что Белоруссии в отличие от Украины удалось стать по-настоящему независимой от России. Вы разделяете такой подход?
— Начнем издалека. Сегодня все геополитические игроки (как крупные, так и региональные) демонстрируют серьезную созависимость. Хотя, конечно, пандемия вносит свой вклад в изменение миропорядка. Итоги этого мы увидим по завершению мирового цикла этой пандемии.
Что касается сути вопроса, то сегодня нет по-настоящему независимых игроков. Тут все зависит от степени их интеграции.
Беларусь проводит самостоятельную, но согласованную внешнеполитическую линию, со своими партнерами в сфере безопасности по ОДКБ, Союзному государству и Евразийскому союзу. (На сегодняшний день этот союз не облечен в некую политическую форму), он далек от завершения, если он так и задумывался.
Кроме того, Беларусь проводит самостоятельную внутреннюю политику. Но все наши действия носят союзнический характер и согласовываются с партнерами на уровне профильных ведомств и министерств, о чем говорят главы государств и представители МИД (особенно если мы говорим про Союзное государство Беларуси и России).
А вот этот комплемент в адрес Беларуси со стороны польских коллег — это продолжение той работы по формированию квазинейтрального статуса РБ со стороны западных партнеров с последующей ее интеграцией в некие западные региональные блоки восточного партнерства или трансатлантические объединения (что маловероятно).
Это все в рамках процесса втягивания Республики Беларусь через формирование нейтрального статуса. Но до конца нейтральным в этом раскладе никто никогда не будет.
- А почему, на ваш взгляд, Украина стала антироссийским государством, а Белоруссия — нет?
— Во-первых, у Украины не было такой истории, как Союзное государство. Да, его можно критиковать, критика эта объективна, но нельзя списывать со счетов те достижения, которые уже есть. Сейчас мы стоим перед определенным испытанием и для СГ, и для ЕАЭС. Вопрос, как мы из него выйдем, пока остаемся открытым.
Но у Украины и этого не было, а ее элиты в большинстве своем остаются русофобскими и прозападными. Мы стали свидетелями завершения этого геополитического разворота, который долгое время шел внутри страны, а также активно поддерживался извне.
- Корейба говорит, что Москве якобы выгодно снабжать белорусскую экономику кредитами и дешевой нефтью, поскольку белорусы будут работать на своих заводах и не станут искать на Западе лучшей доли. Так или это?
— Я не бухгалтер, и не буду говорить, кто кого финансирует. Да, у нас высокая степень взаимозависимости экономик, а белорусская экономика очень зависима в плане энергоресурсов от России: это и минимальные энергетические издержки, и ценообразование на газ и нефтепродукты.
Если говорить о том, выгодно это или невыгодно, то вопрос в том, что Корейба подразумевает под «лучшей долей на Западе». Собирать клубнику у пана и слать потом на родину переводы, когда большинство трудоспособного населения уезжает далеко от дома, чтобы занять место низкоквалифицированных наемных работников или мелких торговцев, — это явно не лучшая доля.
Но Беларусь в том числе благодаря союзной кооперации сохраняет свой промышленный потенциал и рабочие места в реальном секторе экономики. Про качество менеджмента и управление сейчас говорить не будем, но и насчет «лучшей доли» это тоже большой вопрос.
Давайте посмотрим на страны Прибалтики, которые сделали свой «европейский выбор». Мы видим отток населения, мы видим вымирание и отрицательную динамику по рождаемости, хотя в свое время это была витрина Советского Союза. Каждый делает свой выбор, но если мы говорим о независимости, то пример Прибалтики означает, что от них уже ничего не зависит.
- А сколько белорусских граждан считают Евросоюз более выгодным экономическим партнером? Там же вроде бы действительно живут богаче, чистые улицы и достопримечательности…
— Если говорить о чистоте улиц, то это еще дискуссионный вопрос. Если сравнивать Минск с Парижем, то они примерно на одном уровне, у нас, может, даже почище (Смеется.). Если говорить о социологии, то Евросоюзу симпатизируют, как правило, молодые люди (где-то более 30%). Более возрастное поколение имеет другую геополитическую ориентацию.
Такие настроения продиктованы социальными процессами и дезинтеграцией, которые проходили в 90-х годах. Молодые люди пережили этот период в качестве иждивенцев. Они были маленькими и не ощутили на себе всех его последствий, а их родители делали все, чтобы им было гораздо лучше.
Плюс ко всему европейский маркетинг объективно лучше. Отстают в этом вопросе и Евразийский союз, и Союзное государство (хотя достаточно долгий путь пройден). Мы не объясняем нашим гражданам на конкретных примерах, что именно дает каждому из них Союзное государство.
А Запад выбрал абсолютно четкую маркетинговую стратегию совокупности малых дел и колоссального пиара: мол, вот это мы сделали, когда вы приедете сюда, и у вас появятся такие-то возможности. В нашем случае есть ощущение дисбаланса и нехватки такой же стратегии.
- Есть ли смысл бить тревогу от того, что мы, мол, теряем молодежь?
— Пройдет время, и люди будут меняться. У них будет появляться социальная ответственность. Сейчас эти люди еще учатся, молоды, активны, мобильны. Но в любом случае не надо путать туризм и миграцию.
И когда у человека появляется семья и другие социальные обязательства, когда он вовлекается в хозяйственную деятельность, у него приоритеты меняются. А если он интересуется повесткой, то он может сравнить условия ведения бизнеса и перспективы социального роста, но он поймет, что в этом отношении у нас гораздо более свободно, меньше конкуренции и больше перспектив.
- Ситуация с коронавирусом принесла для Союзного государства больше пользы или больше вреда?
— Получилось так, что мы подошли к пандемии в атмосфере максимального взаимного недоверия. На это недоверие накладывается фактор пандемии, что привело к росту социально-политических проблем, и это тяжело переживается в обществе и в руководстве стран.
Я оптимистично смотрю вперед. Эта ситуация должна во многом отрезвить, и я думаю, что мы впоследствии придем к более согласованной политике и сделаем серьезные шаги на пути к углублению интеграции.
Эксперты прогнозируют, что мир движется к большей регионализации и созданию суперрегионов. Других путей геоэкономического развития нет. К этому надо всем серьезно подойти и где-то отбросить свои амбиции. Нужно настраиваться играть на большую перспективу и выиграть в этой гонке.
Очевидно, что следующий этап мирового развития охарактеризуется глобальной гонкой между этими суперрегионами, конкуренцией, локализацией в этих суперрегионах новых производственных мощностей и производством инновационных продуктов.
Это все должно идти в рамках согласованной политики и по понятным для всех правилам. Я считаю, что в данном случае нам нужно постараться не мыслить сегодняшним днем и смотреть за горизонт. Тогда мы все выиграем. И наша цивилизационная общность тоже от этого может выиграть. У нее будет больше шансов выиграть эту глобальную конкуренцию и прийти к успеху.
- А чего мы вообще хотим достичь, когда говорим о построении Союзного государства? Аналога Евросоюза? Единого государства?
— Сегодня по факту это союз двух независимых государств с достаточно сильным блоком согласованных и уже решенных социальных вопросов: избежание двойного налогообложения, пенсии и социальные выплаты. Все это очень важно.
Но так или иначе нам надо двигаться к некоей политической общности. Это вопрос дискуссий и вопрос некоего (как бы вульгарно это ни звучало) торга. Но это неизбежно. Те же самые процессы нас будут ожидать в Евразийском союзе, потому что чистая экономика не будет работать.
