Лишь Алексей Венедиктов, который после декабрьского эксклюзивного интервью с Бацькой поднял свои акции в вопросе белорусско-российских переговоров до уровня «инсайдер», позволил себе рассуждать о нем в прямом эфире «Эха».
Особое мнение
Именно так называлась программа, в которой Алексей Алексеевич излагал свой инсайд на поездку Сечина в Минск: «Накануне Сечин встречался с Путиным. Это означает, что Сечин получил поручение», — сказал главред. Логично, но слово «накануне» имеет цифровое выражение — 11 февраля. Полет в Минск глава «Роснефти» совершил 18-го, это не совсем «накануне» и даже не вполне «сразу же» после последней встречи Путина с Лукашенко в Сочи, которая состоялась 7 числа. Напомню, там было сказано, что вопрос ценообразования российской нефти, поставляемой в Беларусь, будет определяться исключительно на коммерческой основе.
«Роснефть» — поставщик, который, как напомнил Лукашенко сидевшему через столик от него Сечину, поставил в прошлом году в союзную страну половину необходимых объемов нефти. Половина — это примерно 10 миллионов тонн, такая сумма (плюс-минус) фигурирует во всех контрактах ближайших лет. О чем говорил и о чем договорился Лукашенко с Сечиным суть тайна, покрытая мраком. В Сочи президенты России и Беларуси пришли к тому, что договариваться с поставщиками белорусская сторона будет сама и лично.
Почему именно так, тоже ясно: Минск отказался платить поставщикам премии, поскольку теперь в Союзном государстве «братство братством, а табачок врозь». Не платить премии, может, с позиций Минска и справедливо, но больно непонятно, есть ли особое мнение у поставщиков. В общем, сильно похоже на то, что в Сочи Путин предложил Лукашенко озвучить снятие премий самому и в глаза. Просится фраза «вот ты сам это им и скажи». И раз крупнейшим поставщиком является «Роснефть» с 50% объемов сырья, то и смотреть в глаза первому пришлось Игорю Сечину. Эта версия тоже логична, но она совершенно уничтожает гипотезу Венедиктова про «чиновника из Петербурга, инкогнито, с именным поручением».
Именно поэтому Александр Григорьевич выглядел во время протокольной съемки несколько не так однозначно, как в прошлую пятницу перед рабочими Светлогорского Целлюлозно-картонного комбината, где президент рассказывал про «стояние на коленях». Зыбкостью переговорной позиции был обусловлен и вопрос «на каком свете мы находимся и как будем жить дальше?», который все слышали. Сечин же был сух до состояния абсолютной вежливости. Чем все кончилось, не знает никто, Венедиктов совершенно в лужу сказал, что «раз было поручение, то в ближайшее время мы все узнаем». Поручения как такового не было.
Шах и мат
Как ни крути, независимый анализ переговоров невозможен, а любое «особое мнение», высказанное кем-то, кроме Путина, Лукашенко и Сечина, — это пальцем в небо. Логика нам подсказывает вехи, но на этом далеко не уедешь.
Минск отказывается платить поставщикам премию в 10 долларов, даже несмотря на готовность российской стороны снизить ее размер до шести долларов за тонну к цене поставки. В таком состоянии и начался новый 2020-й год. Россия подавала на стол, но Минск отказался от завтрака, обеда и ужина с компотом, так что кормить упрямого союзника пришлось той же России через знакомых олигархов.
Михаил Гуцериев подавал в январе. В меню значилось 750 тыс. тонн нефти. Учитывая роль предпринимателя в Белоруссии, его место возле Бацьки, он добровольно отказался от премии. Одновременно велись переговоры с альтернативными поставщиками. Выбор был сложным. В 2010-м договорились с Уго Чавесом, но 10 миллионов тонн он при всем желании отправить в Одессу не мог. Так что согласился оплатить азербайджанскую. Помог Иран, с которого тогда сняли санкции. Украина предоставила свои порты и железную дорогу. Но времена изменились.
Иран вновь под санкциями, еще хуже, чем те, что были. Совсем все плохо у Венесуэлы. Ее буквально взяли в блокаду, угрожая санкциями любому, кто будет способствовать «режиму Мадуро» зарабатывать на экспорте сырья. Россия как друг Мадуро уже попала под них, в частности, та самая «Роснефть» (ее дочка, PDVSA). Каракасу явно не до Минска, да и там ссориться с США не хотят: только-только раскланялись с Помпео, ждут прибытия посла.
Казалось бы, чего хуже? Снизу постучали: норвежская нефть стоит на 20 долларов дороже российской (с премией), а порт Клайпеды может пропустить лишь 3,6 млн тонн в год. А нужно этих миллионов как минимум 18. Плюс усложнение логистики из-за погоды в море, перевалки и перевозки железной дорогой.
Подключили дочку «Белоруснефти» — НК «Янгпур», в России. Но она в 2018-м добыла всего 193 тысячи тонн, а в 2019-м около 206 тысяч. Для загрузки же одного «Нафтана» требуется около девяти миллионов тонн ежегодно, или около 25 тысяч тонн ежедневно. Мозырский НПЗ перерабатывает около десяти миллионов тонн в год. Большая часть продукции «Белнефтехима» идет на экспорт в виде светлых нефтепродуктов, в первую очередь автомобильного топлива. Если вся эта арифметика не «шах и мат», то что это?
Именное поручение
От «Роснефти» Лукашенко ждет условий поставок нефти в количестве не менее 10 миллионов тонн. «Роснефть» прибыльная компания, в отличие от «Газпрома», за прошлый год доходы выросли на 29%, до 709 млрд рублей. О чем с гордостью на днях доложили акционерам. Никакого повода отказываться от премий у Сечина нет. Найти из уважения лично к Бацьке поставщиков, которые бы согласились поставить такой объем без премий, вряд ли возможно даже Сечину.
Но есть нюансы. Если «Роснефть» не предпримет шагов навстречу требованиям Белоруссии, то нанесет удар по собственным активам. Дело в том, что 42% акций Мозырского НПЗ принадлежит «Славнефти», владельцами которой являются «Роснефть» и «Газпромнефть». Так что в сознательном отказе Лукашенко покупать нефть с 1 января, что было похоже на эмбарго самому себе, была железная логика. Конфигурация совладельцев нефтяных предприятий РБ создает уникальную ситуацию, при которой «Роснефть» не поставляет сырье на принадлежащее ей предприятие. Получается, гений президента Белоруссии все предвидел и просчитал? Ну, почти: дело в том, что и такое в истории белорусско-российского партнерства уже было, в 2013 году.
Тогда, после скандала с задержанием в Беларуси гендиректора компании «Уралкалий» Владислава Баумгертнера, чиновники из правительства Медведева хотели нажать на Бацьку угрозами сокращения объемов поставок нефти. В этот момент Игорь Сечин, идя наперекор правительству России, обратился к компании-оператору, «Транснефти», с просьбой не снижать объем поставок на Мозырский НПЗ и за несколько месяцев дважды слетал в Минск на переговоры с Лукашенко.
Медведев, узнав, что «Роснефть» готова стать единственным спецэкспортером в Белоруссию, смягчил позицию. Как было на самом деле, знают только небо и башни Кремля, борьба которых друг с другом в 2013 году сыграла на руку президенту Белоруссии. Конечно, не всегда было так гладко. В годы премьерства Владимира Путина Сечин работал вице-премьером и отвечал за новую политику в отношении поставок энергоносителей в Беларусь. В 2010-м лишь часть нефти поставлялась беспошлинно: только то, что необходимо для внутреннего потребления. Именно Сечин категорически отказался снимать пошлины. Он же в максимально жесткой форме требовал выплаты долга за газ.
Чтобы вернуть прежние условия с 2011 года, Лукашенко согласился подписать пакет документов по созданию Единого экономического пространства. В этот же период Бацька не смог добиться от Москвы согласия на поставки газа по внутрироссийским ценам за продажу «Белтрансгаза». И это снова Сечин. Он попросту сказал, что контрольный пакет акций не нужен. Затем за него все же выплатили 2,5 млрд долларов. Кстати, ту самую продажу «Белтрансгаза» Александр Григорьевич вспоминал на днях, причем слукавив: Сечин не обещал, что взамен акций дадут внутрироссийские цены. Впрочем, о чем на самом деле говорят стороны, мы не знали и не знаем.
«Инкогнито из Петербурга»
Есть и еще одно альтернативное мнение. Игорь Иванович мог говорить и о том, что может предложить Минск взамен отказа от премий.
«Роснефть» косвенно владеет 21% акций ОАО «Мозырский НПЗ» через ПАО «НГК «Славнефть». В 2010 году российско-британская нефтяная компания «ТНК-BP» собиралась купить контрольный пакет Мозырского НПЗ. Основное условие, которое ТНК-ВР выставляла, — покупка контрольного пакета Мозырского НПЗ, а также возможность проводить самостоятельную политику при экспорте и работе на внутреннем рынке.
Насколько помнит Гугл, ТНК-ВР хотела увеличить свой пакет в акционерном капитале Мозырского НПЗ за счет акций «Газпромнефти», обменяв его на активы в Ярославском НПЗ, в России, где обе компании также имели паритетный пакет акций. А затем выкупить определенный пакет акций у белорусского правительства, чтобы получить контрольный пакет. Однако Минск не пошел на это. Несколько лет назад Лукашенко оценивал Мозырский НПЗ в 4 миллиарда долларов.
Объективно же говоря, в масштабах Игоря Сечина, извечный русский вопрос Бацьки, «как будем жить дальше?», вообще не по его окладу. Речь об очень маленьких поставках. Но именно поэтому работать там без маржи никому не интересно. Только премии мотивируют поставщиков. Как ни парадоксально, но единственное, чем Лукашенко мог заставить этот визит состояться — угроза отборов. Эта проблема руководителю «Роснефти» не нужна и лучше всего ее как-нибудь обойти. Дальше фантазия аналитика зайти не может.
Потому что дальше — внутрикремлевские расклады, рычаги и противовесы, связи и контакты, которыми владеет Бацька, чтобы заинтересовать партнера. Так что продолжение следует.
