Ельцин сыграл значительную роль в прекращении существования Советского Союза и похоронах ССГ — нового союзного государства, при помощи которого Горбачев пытался сохранить хотя бы часть Союза.
Крушение Союза Суверенных Государств (ССГ) стало возможным благодаря независимости Украины и отказу ее представителей подписывать новый союзный договор. А этот отказ оказался возможен во многом благодаря категоричной позиции Ельцина, который готов был признать независимость Киева без каких-либо условий и переговоров, чем удивил даже американского президента Буша-старшего.
К 1991 году сепаратистские устремления в национальных окраинах привели к тому, что союзный центр де-факто уже не контролировал значительную часть национальных республик. Последней попыткой сохранить хоть какое-то единство Союза стал проект ССГ — Союза суверенных государств, который лоббировал Михаил Горбачев.
Предполагалось, что после подписания нового союзного договора ССГ станет конфедерацией суверенных государств с максимально широкой самостоятельностью во внутренних делах, но с общим рынком, союзным центром и широкой интеграцией.
Согласие на подписание нового союзного договора дали все среднеазиатские республики, Украинская и Белорусская ССР, а также РСФСР. В республиках, согласных на подписание нового договора, был проведен референдум по вопросу о сохранении Союза. Большинство граждан однозначно проголосовали в его поддержку.
Однако все карты спутал «августовский путч» ГКЧП, который по факту был на руку исключительно Ельцину. Горбачев оказался королем без короны, президентом де-факто уже не существующего государства и лидером распущенной КПСС. Ельцин же замкнул рычаги власти на себя.
В других республиках, воспользовавшись возникшей в союзном центре внезапной заминкой, решили быстро переиграть все договоренности и начать строить полностью независимые государства, объявив о намерении провести новые референдумы.
Это стало неожиданностью для американцев, которых в большей степени устраивал компромиссный Горбачев во главе СССР, чем появление нескольких независимых государств разной степени радикальности, вдобавок с ядерным оружием.
Американский президент Джордж Буш-старший активно вел переговоры и с Горбачевым и с Ельциным, пытаясь смягчить весьма непредсказуемые последствия развала СССР.
Несколько лет назад содержание их телефонных переговоров было рассекречено. Оказалось, что Горбачев до последнего выступал защитником Союза хотя бы в какой-то форме. Тогда как Ельцин выступал за независимость Украины едва ли не активнее, чем Кравчук.
Горбачев в личной беседе с Бушем пытался припугнуть его непредсказуемостью Ельцина. Президент СССР заверял американского коллегу, что в окружении Ельцина множество радикалов, которые в случае распада Союза начнут войну, чтобы вернуть под контроль России земли, населенные русским населением на оказавшиеся в составе других республик. Горбачев до последнего верил, что украинцы согласятся подписать новый союзный договор.
Однако в личном разговоре Ельцина и Буша президент РСФСР показал себя человеком, максимально далеким от радикализма. Он пообещал, что Россия непременно станет локомотивом демократизации на всем постсоветском пространстве и потянет за собой все остальные страны. Кроме того, он удивил Буша готовностью сразу же и без каких-либо условий признать независимость Украины:
«Борис Ельцин: Понимаю, господин президент, вашу озабоченность нынешней ситуацией с нашим союзом. Прямо сейчас проект союзного договора готовы подписать только семь государств — пять исламских и два славянских (Белоруссия и Россия). Это меня очень тревожит.
Буду говорить с вами со всей откровенностью — как и всегда. Я полагаю, что Союз без Украины будет довольно слабым союзом. Я сказал сегодня Горбачеву и сказал вчера в интервью газете, что если Украина не присоединится к Союзу, то это проблема для России.
Горбачев все время говорит, что он договорится с украинскими лидерами и они подпишут соглашение. Но если референдум покажет, что большинство народа Украины за независимость, то это значит, что украинцы не подпишут договор, который сейчас готовят для Союза Суверенных Государств.
Это приведет к драматическому изменению баланса в Союзе между славянскими и мусульманскими нациями. Мы не можем допустить ситуации, в которой два славянских государства, Россия и Белоруссия, имеют два голоса против пяти голосов у мусульманских наций.
Более того, после России Украина — самое большое государство, и у нас хорошие отношения. Мы не хотим терять эти хорошие отношения; мы хотим их развивать.
Я сказал Горбачеву, что не могу вообразить союз без Украины. Конечно, еще рано делать выводы, пока нет результатов референдума.
Если Россия после референдума (если у него будет положительный исход) не признает независимость Украины, это осложнит отношения с Украиной. Это также создаст новые поводы для давления со стороны экстремистов — если мы не признаем [независимость].
Поэтому мы считаем более правильным — если, скажем, 70% избирателей проголосуют за независимость — чтобы Россия признала независимость Украины, неважно подпишет она договор о политическом союзе или нет.
Джордж Буш: Вот так сразу?
Борис Ельцин: Да, мы должны сделать это незамедлительно. Иначе наша позиция окажется без всякой необходимости невнятной, тем более что мы подходим к новому году и новым реформам. Горбачев не знает об этом. Он по-прежнему думает, что Украина подпишет».
Ельцин не обманул, РСФСР однозначно признала украинскую независимость одной из первых, США выжидали еще три недели после референдума, прежде чем признали независимость бывшей союзной республики.
Стоит отметить, что первые шаги к признанию украинской независимости были сделаны Ельциным еще в конце 1990 года, когда он в Киеве в обход союзного центра подписал с Кравчуком договор о взаимном признании территориальной целостности.
Интересно, что еще тогда этот договор вызвал вопросы по поводу Крыма. Когда министр иностранных дел Козырев прибыл в Верховный совет, чтобы объяснить суть документа, первый же полученный им вопрос был именно о статусе Крыма и Черноморского флота:
«Белоглазов Ю.М., Стерлитамакский территориальный избирательный округ, Башкирская АССР, член Верховного Совета РСФСР:
Не считаете ли вы, что статьей 6 (в статье говорилось: Высокие договаривающиеся стороны признают и уважают территориальную целостность Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и Украинской Советской Социалистической Республики в ныне существующих, в рамках СССР, границах) мы закрепляем передачу Крыма и других исконно русских земель (если мы обратимся к словарю энциклопедии Ефрона и Брокгауза) Украинской Республике?
И второе. Не считаете ли вы, что это будет последующим развалом русской государственности?
Что мы будем делать с Севастополем, с морскими портами и базами? Что, будем новые строить?
Козырев А.В. Если кратко ответить, то "нет" на все ваши вопросы. Я так не считаю. И строить, я думаю, мы не будем. Если есть необходимость, я могу объяснить.
Белоглазов Ю.М. Я не удовлетворен ответом. Объясните почему?
Козырев А.В. Товарищи, я хочу обратить ваше внимание на формулировки этой статьи, в особенности на последние слова: "…в ныне существующих в рамках СССР границах". То есть речь идет о том, что сегодня мы являемся республиками в рамках СССР, и, как я уже упоминал… имеется в виду укрепление содружества суверенных государств. Эту терминологию… используют сейчас практически все, в том числе президент Горбачев и руководство обеих республик…
В настоящий момент существует Российская Федерация в ее границах, в рамках СССР, и в настоящий момент существует Украинская ССР, в ее ныне существующих границах, как они нанесены на карту… Другое дело, если возникнет вопрос о том, что граница будет не в рамках СССР. Но, во-первых, тогда это будет все равно, можно надеяться, в рамках Союза суверенных государств, то есть обновленного по существу Союза. Но тогда, как говорится, будет другое дело.
Это уже будет другая политическая ситуация. Но Договор сегодня фиксирует реально существующий факт. Товарищи, что касается второго вопроса — о базах в Севастополе. По всем нашим документам обеспечение безопасности передано Союзу и никто сейчас об этом не говорит».
Однако, несмотря на "развод", избавиться от Украины оказалось не так легко.
Даже став независимой, она долгое время преследовала Ельцина уже во внутренней политике. В России недовольство вызывал не столько факт "развода" с Украиной, сколько уход Донбасса и особенно Крыма.
Даже завзятый демократ и просвещенный западник Анатолий Собчак дал несколько интервью, в которых публично выразил недоумение передачей Украине еще и Крыма, охарактеризовав ее как «мину под наше будущее». По мнению Собчака, раз уж союзный договор упразднялся, то и республики должны были разойтись в границах, которые они имели на момент вступления в состав СССР.
По мере ухудшения отношений между президентом и парламентом Российской Федерации крымская тема начала возникать и там.
Начало 1992 года ознаменовалось так называемой войной указов, когда президенты Украины и России попеременно выпускали указы, переводившие Черноморский флот в свое подчинение. Ситуация была заморожена после подписания Дагомысского соглашения 1992 года, в котором стороны договорились о временном совместном управлении флотом.
Парламент критиковал Ельцина за этот договор, поскольку в нем он де-факто отказывался от каких-либо претензий на Крым. После того как конфликт Ельцина и Верховного Совета окончательно перешел в горячую фазу, депутаты приняли постановление о том, что передача Крыма в состав УССР была проведена с нарушением Конституции и является незаконной. Еще одно постановление восстанавливало Севастополь в качестве российского города федерального значения.
Ельцин публично раскритиковал оппозицию, заявив: «Мне стыдно за решение парламента. Не начинать же войну с Украиной».
Пока Ельцин был занят войной с парламентом и проведением реформ, на Украине воспользовались моментом, полностью свернув всю реальную автономию начала 90-х, которую они дали Крыму, опасаясь его ухода.
Выиграв выборы 1996 года Ельцин наконец нашел время вернуться к самому острому вопросу. К этому моменту президентом Украины уже был Леонид Кучма, с которым у Ельцина были достаточно хорошие отношения. Поэтому вопрос о Черноморском флоте был решен.
Помогло и то, что финансовое положение Украины было отнюдь не блестящим и на половину флота они уже не претендовали, согласившись получить только часть кораблей. Именно после подписания договора Ельцин публично произнес одну из самых известных своих фраз: «Проснулся утром — подумай, что ты сделал для Украины».
Несмотря на то что Ельцин в целом достаточно позитивно относился к идее украинской независимости и не препятствовал ей, именно в его правление зародились все основные конфликты.
Первый — вокруг газовой трубы, главной болевой точки, на которую можно было давить в конфликтах с Украиной. Вторая — статус Крыма и Донбасса, которые использовались как болевая точка уже украинской стороной. Россия пыталась использовать газовую трубу в качестве аргумента на переговорах, Украина отвечала статусом Черноморского флота, который время от времени грозились пересмотреть.
В отношениях с Украиной Ельцин прошел три этапа, или периода.
В первый период (1990-1991) он фактически подталкивал республику к независимости, поскольку этот шаг был ему на руку в политической борьбе с Горбачевым, который пытался отстоять хоть какую-то версию союзного государства.
Во второй период (1992-1997) тема Украины преследовала его во внутренней политике, когда тяжело проходившие реформы и противостояние с парламентом привели к тому, что оппозиция (причем не только левая) при первом удобном случае припоминала ему крымский вопрос.
Третий период (1997-1999) стал временем, когда Ельцин попытался в меру сил противостоять европейскому дрейфу Украины. Именно в этот период Ельцин отчаянно пытался уговорить Клинтона (их телефонные разговоры также не так давно были рассекречены) дать гарантии того, что Украина и другие постсоветские республики не станут рассматриваться в качестве кандидатов на членство в НАТО на протяжении хотя бы 10 лет.
Однако Клинтон наотрез отказался это делать.
«Борис Ельцин: Мы видим, как развиваются ваши отношения с украинцами. Это не идет на пользу нашим отношениям с Украиной или решению российско-украинских проблем. Нам нужно, чтобы США вели себя сдержанно в отношениях с Украиной. Мне не хочется верить, что вы пытаетесь оказать давление. Меня удивляет активность ваших конгрессменов в отношении Украины. Это не помогает решить российско-украинские вопросы.
Еще одна проблема — ваши морские учения возле Крыма. Это все равно как если бы мы проводили учения на Кубе. Вам бы это понравилось? Для нас это неприемлемо. Мы не собираемся захватывать Севастополь. Мы хотим только сохранить некоторую инфраструктуру.
Билл Клинтон: Для начала я хочу сказать, что понимаю: теперь существует новая Россия и она не намерена захватывать другие страны… Я уже говорил тебе, что пытаюсь создать новую НАТО, которая не будет представлять угрозы России, но позволит США и Канаде остаться в Европе, работать с Россией и другими странами, чтобы построить единую, свободную Европу… Если мы согласимся, что ни одна из стран бывшего Советского Союза не может вступить в альянс, это будет плохо для наших попыток построить новую НАТО, но также и для твоих попыток построить новую Россию».
До сих пор точно не известно, чем именно руководствовался Ельцин в 1991 году, когда отказался решать спорные вопросы в пользу РСФСР, имея все козыри на руках.
Вполне возможно, он считал победу над Горбачевым более важной на тот момент и всерьез верил в свою риторику про то, что после проведения реформ Россия моментально станет преуспевающим государством и демократическим локомотивом постсоветского пространства. И естественным образом превратится в точку притяжения для всех бывших советских республик.
Однако реальность оказалась куда более суровой и неприятной. А когда он с большим опозданием осознал, что произошло, возникла уже новая политическая реальность, в которой никаких козырей у Ельцина больше не было.
