На самом деле в СССР предпринимались попытки создать свои танки. В 1920-21 годах было выпущено полтора десятка «русских Рено» (более известных по названию головного танка — «Борец за свободу тов. Ленин»), которые по техническим характеристикам превосходили базовую машину — французский «Renault FT-17». В 1928-31 годах тысячной серией был выпущен довольно удачный танк МС-1 (Т-18), но он быстро устарел.
Однако отсутствие собственной инженерно-конструкторской школы давало о себе знать. Машины, разработанные к началу 1930-х годов, военных не удовлетворяли (например, харьковский Т-12), да и не успевали с их разработкой, а армии танки были нужны уже сейчас.
Миссия Халепского
В 1929 году было принято Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О состоянии обороны СССР», в котором ставилась задача в течение двух лет получить опытные образцы и начать производство современных танков.
18 декабря 1929 года Реввоенсовет СССР утвердил «Систему танко-тракторного автоброневого вооружения РККА» (она, в частности, предполагала применение крупных бронетанковых соединений в рамках т.н. «глубокой операции»).
Оставалось добыть где-то образцы танков.
В октябре 1928 года в США прибыла делегация советской компании «Амторг». Её задачей были переговоры с «Ford Motor Company» о закупке оборудования для Нижегородского автозавода (переговоры прошли успешно — 8 декабря 1932 года с конвейера сошёл первый ГАЗ-А, бывший лицензионной копией Ford Model A). Среди членов делегации был некто Иннокентий Халепский — всего-навсего начальник Управления механизации и моторизации РККА. Он, понятно, занимался не переговорами по поводу производства автомобилей (хотя они его тоже интересовали), а другими вопросами. В частности, он побывал на Абердинском полигоне, где увидел испытания опытного танка Т.1 «Cunningham». Машина (в действительности крайне неудачная, американцы от её выпуска отказались) его заинтересовала, и он даже добился решения о закупке 50 танков (любопытно, что Военное министерство США и сам президент Герберт Гувер отнюдь не возражали).
Весной 1930 года Халепский вновь посетил Великобританию и США. В первой была закуплена небольшая партия танков «Vickers Mk. E», который был принят в СССР к производству под индексом Т-26 (в 1939 году этот танк был самым массовым в мире — 11 384 тыс. шт.). В США он намеревался купить Т1, но тут конструктор Уолтер Кристи, с которым Халепский познакомился во время одного из предыдущих визитов, показал ему свой танк М1930. «И всё заверте…» (с).
Концепция Кристи
Кристи, собственно, занимался разработкой колёсно-гусеничного скоростного танка.
Сама по себе идея колёсно-гусеничного движителя состояла в том, чтобы танк мог подъехать к полю боя на колесах, как автомобиль, а далее двигаться уже как танк, не боясь бездорожья. Смысл заключался в том, что гусеницы того времени имели очень ограниченный ресурс — быстро рвались, даже без воздействия противника. Переброска танков по железным дорогам (даже быстроукладываемым узкоколейкам конструкции Поля Декавиля, в РККА называемым «декавильками») предполагает их наличие и долгую загрузку-разгрузку. Большегрузных автомобилей вроде трейлеров, которые перевозят современные танки, тогда было мало.
В 1920-30 годах в европейских странах (Франция, Чехословакия, Швеция) было разработано несколько вариантов колёсно-гусеничных танков, которые в основном были признаны неудачными — механизмы подъёма-опускания колёс и гусениц были слишком тяжёлыми и громоздкими.
Кристи предложил увеличить диаметр опорных катков до размера автомобильных колёс, поставить «свечную» подвеску («свечи»-пружины, надетые на металлические стержни), установить привод на задние катки, а два передних катка сделать управляемыми. Танк со снятыми гусеницами превращался в колёсную бронемашину с колёсной формулой 2×8. Эта схема не требовала сложных механизмов — экипаж просто снимал гусеницы и закреплял их на надгусеничных полках.
Что касается скорости, то танковые теоретики того времени исходили из двух мотивов.
Во-первых, танки должны были иметь возможность быстро перебрасываться к полю боя, особенно в случае вражеского прорыва. В 1939 году эту тактику блестяще продемонстрировали советские танкисты в бою у горы Баин-Цаган в Монголии — японская пехота была сметена до того, как успела построить полноценные укрепления.
Во-вторых, считалось, что высокая скорость затруднит наведение на танк вражеской артиллерии на поле боя (это уже потом выяснилось, что езда по перерытому полю со скоростью больше 10-15 км/ч несовместима с прочностью механизмов танков и голов танкистов).
Ходовая часть танка Кристи в совмещении с мощным авиационным двигателем позволила одной из его конструкций разгоняться на аэродроме до скорости свыше 110 км/ч при собственной массе 9 тонн (для сравнения: серийный британский Vickers Medium Mark II при массе 12 т разгонялся аж до 21 км/ч).
Удивительно ли, что Халепский моментально утратил интерес к Т1 и тут же начал переговоры о закупке танка Кристи?
Детективная история
28 апреля 1930 года СССР купил два танка M1940 с технической документацией и лицензией на производство за $60 тыс. (для одобрения этой сделки Кристи пришлось заручиться поддержкой начальника штаба армии США Дугласа МакАртура).
Летом 1930 года Кристи показал Халепскому танк М1931. Тот особого интереса к модели, не соответствующей упомянутой выше системе вооружения РККА, не проявил. Тем не менее, в июне 1930 года конструктор и представители УММ РККА договорились о поставке двух танков в полной комплектации, с конструкторско-технологической документацией и правом на их изготовление в СССР. Общая стоимость сделки составила $160 тыс.
Интересно, что сделка заключалась на честном слове — без подписания официального договора (надо думать, что Кристи «оптимизировал налогообложение») — и её элементом был выезд Кристи на работу в СССР — довести конструкцию и наладить серийный выпуск. Заключение сделки ускорило то, что с Кристи вела переговоры и Польша, которая считалась основным военным противником СССР (кстати, поляки машину купили и даже выпустили один экземпляр своей модели 10ТР).
21 ноября 1930 года РВС СССР принимает решение о производстве танков Кристи в СССР. В это же время танк получил своё имя — БТ («быстроходный танк»). Обычные танки, даже плавающие, имели индекс «Т», но танк Кристи в систему действительно не укладывался — Халепский не соврал.
К середине декабря 1930 года два танка без башен и вооружения были полностью готовы. Кристи уведомил Госдеп (который, как правило, протестовал против поставок вооружений СССР) о продаже «Амторгу» двух коммерческих тракторов. «Подмена» была обнаружена уже на корабле, но Кристи отстаивал свою точку зрения — трактора, мол, а у представителей Военного министерства глаза не на том месте и вообще…
Соглашение между сторонами выполнено до конца не было. Кристи недопоставил башни и вооружение (тогда не удалось бы представить танки тракторами) и не передал всю документацию (наверное, как гарантию трудоустройства). СССР удержал $25 тыс. Кристи обиделся и в Союз не приехал. Зато в США его не только не наказали, но и сочли «жертвой большевизма», закупив семь танков (в серийное производство они не пошли). Недостающую документацию стырили для советского представителя помощники Кристи.
Производство
13 февраля 1931 года Постановлением РВС СССР танк был принят на вооружение с войсковым обозначением БТ-2.
Первоначально танк собирались производить на Ярославском автозаводе. Но завод не был готов к столь ответственному заказу. Ленинградский завод «Большевик» (бывш. Обуховский) был перегружен заказами. Оставался ХПЗ, конструкторский коллектив которого только что закончил работу над танком Т-24, который решено было не производить, а завод уже имел опыт производства тракторов «Коммунар».
Американская машина была очень «сырой», башни и вооружения вообще не было, запас американских авиадвигателей «Либерти» был ограничен, и надо было думать о его замене на мотор отечественного производства. Для доработки танка в мае было создано новое конструкторское бюро. Правда, харьковчане не рвались дорабатывать «чужую» машину, но у заказчика нашлись аргументы… Именно с работы в этом КБ начался конструкторский опыт Александра Морозова.
К 7 ноября 1931 года были выпущены три первых танка, два из которых приняли участие в параде на Красной площади. Всего же ХПЗ выпустил свыше 620 БТ-2.
Позже танки эти неоднократно модернизировались, появились варианты БТ-5 (1933 года, выпущено 1884 шт.) и БТ-7 (1935 года, выпущено свыше 5,7 тыс. шт.).
Для всех этих машин была характерна преемственность конструкции и уникально высокая скорость — свыше 50 км/ч в гусеницах и свыше 70 км/ч — на колёсах.
Позже на основе конструкции БТ был построен Т-34, а вершиной развития этой ветки стал Т-55. Впрочем, современные машины Т-64, Т-72 и Т-80 тоже сохраняют определённую преемственность, если не конструктивную, то историческую, с танком Кристи.
