Она родилась 19 ноября 1539 года в городе Острог — древнем родовом гнезде самого знатного и известного православного рода Великого княжества Литовского и Речи Посполитой — князей Острожских.
Родители её относились к высшим слоям общества. Мать — Беата Косцелецкая, официально считалась единственной дочерью 60-летнего подскарбия великого коронного и жупника краковского (смотрителя за солеварнями) Анджея Косцелецкого, умершего за несколько недель до её рождения.
Однако злые, но хорошо осведомлённые «языки», утверждали, что отцом её (и по совместительству дедушкой Гальши) был… король Сигизмунд Старый. Мать Беаты — Катажина Тельничанка до 30-летнего возраста являлась официальной любовницей короля, родившей ему трёх детей. В 1510 году Сигизмунд выдал её за одного из своих высокопоставленных придворных, в браке с которым она родила умершего в младенчестве сына и дочь, официального отца никогда не видевшую.
Девочка росла в свите королевы Боны Сфорца вместе с её детьми — своими сводными братьями и сёстрами. Был среди них и будущий Польский король и Великий князь Литовский Сигизмунд Август. При дворе Беата познакомилась с другим воспитанником короля — старшим сыном магната князя Острожского Ильёй Константиновичем Острожским. Молодой человек был всего на пять лет старше. Видимо, молодые люди симпатизировали друг другу, и 3 февраля 1539 года в краковской резиденции польских королей замке Вавель Сигизмунд Старый устроил им роскошную свадьбу.
Как полагается, на свадьбе была средневековая дискотека — бал и средневековый «мордобой» для высшего сословия — рыцарский турнир. Так как Илье Острожскому повезло в любви, в соответствии с известной фразой, ему не повезло во всём остальном. Он был выбит противником из седла и получил тяжёлые внутренние повреждения, которые проявились через несколько месяцев. 19 августа 1539 князь Илья Константинович Острожский умер, подписав за три дня до этого своё завещание, в котором единственным наследником признавался его ещё не родившийся ребёнок.
Ровно через три месяца, 19 ноября, появилась на свет Гальша Острожская, которой первый раз не повезло в том, что она родилась не мальчиком. Опекунами наследницы и её огромнейшего состояния стали король (которого людская молва считала дедушкой девочки), королева, мама и дядя — Константин Константинович Острожский.
Сразу после смерти старшего брата Константин Острожский начал тяжбу со своей невесткой. В результате он получил половину земель отца. Вторая половина вместе с родовым гнездом Острогом осталась за Гальшей. В 1542 году собралась королевская комиссия, которая вопреки воле умершего ещё раз разделила наследство, на этот раз между его вдовой и трехлетней дочерью. Беата получила Острог, а девочка — местечки Полонное, Кропилов и Чуднов с прилегающими сёлами.
Она всё ещё оставалась одной из самых желанных потенциальных невест Великого княжества Литовского… как, собственно, и её мать.
В 1548 году Гальше не повезло второй раз. Её опекун и вероятный дедушка король Сигизмунд Старый умер в 1548 году, когда девочке было всего 8 лет. Выдать её удачно замуж он не успел. На престол взошёл его сын Сигизмунд Август, которому по наследству перешло и опекунство над малолетней княжной Острожской. Этот король проводил продуманную борьбу против православия и литовских магнатов, его поддерживавших, заложником и одной из жертв которой и стала бедная Гальша.
Девочка росла в Остроге, в полном послушании матери, которая занималась управлением как собственными владениями, так и владениями дочери. Гальше дали спокойно дожить до 14-летия — возраста, в котором в то время девушка считалась готовой к семейной жизни.
На руку наследницы князя Острожского, а точнее на её баснословное приданое претендовали чуть ли не все неженатые дворяне Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Кто же был женат, мечтал овдоветь и жениться на ней вторым браком. Чем старше становилась девочка, тем явней проступали в ней признаки будущей красоты, и тем сильнее желали её алчные дворяне. Но у опекунов были на неё свои планы.
Сейм, состоявшийся в 1551 году в Вильно, утвердил опекунский совет в новом составе, туда вошли польский король и по совместительству Великий князь Литовский Сигизмунд Август и магнаты: всё тот же дядя Константин Константинович Острожский и сын предыдущего опекуна девушки князь Дмитрий Фёдорович Сангушко. Без согласия близких родственников и опекунов Гальша не могла выйти замуж.
Король стремился максимально ослабить магнатов, всеми силами стараясь раздробить их огромные владения, которые по площади и доходам могли поспорить с его собственными. У магнатов были совершенно противоположные устремления. Заложницей этого конфликта интересов стала судьба девушки.
Константин Константинович Острожский как новый глава клана не хотел, чтобы владения уходили из семьи, поэтому в 1553 году предложил жениться на племяннице её опекуну и своему товарищу Дмитрию Фёдоровичу Сангушко. Тот тоже был не против.
Ради такого дела он даже решил «забыть» об одной афере, которую затеял ранее. 7 марта 1550 года, на третий день после смерти ещё одного литовского магната князя Василия Андреевича Полубинского, Сангушко ворвался в его владения, силой захватил рано осиротевшую внучку умершего, наследницу больших поместий княжну Марину Львовну Полубинскую, после чего отвёз её на попечение к своей тётке Федии Андреевне Боговитиновой, которая в девичестве носила фамилию Сангушко.
Дмитрий Фёдорович ждал, когда девочка достигнет брачного возраста, чтобы жениться на ней, а точнее на её землях. Правда, у Марии был дядя — мстиславский староста Иван Васильевич Полубинский и дедушка со стороны матери — воевода новогрудский Иван Горностай, которые всего этого магнатского своеволия, мягко говоря, не одобряли, что создавало для Сангушко определённые сложности.
Альянс же с крупнейшими магнатами Великого княжества Острожскими сулил гораздо большие барыши, тем более что и основной претендент на эти земли был не против, да и Гальша в свои 14 лет стала писаной красавицей, и магнат просто влюбился в неё.
Проблема была ровно одна — против брака выступал король Сигизмунд Август. Мама девочки сначала не возражала против возможности породниться с Сангушко, но, узнав мнение короля, круто изменила своё решение.
В отличие от неё, магнаты считали, что на желания Великого князя и Польского короля можно наплевать, а потому снарядили небольшой сводный отряд, приехали в Острог и сообщили Беате, что хотят навестить Гальшу, так как очень по ней соскучились. А что с ними прибыли несколько сотен вооружённых до зубов людей, так времена нынче тёмные беспокойные — и татары шастают, и казачки, бывает, шалят, да и негоже солидным парням ездить с малым эскортом.
Однако вдова князя Острожского хорошо знала местные нравы, поэтому ворота Острожского замка остались на запоре.
Но незваные гости были готовы к такому повороту событий. Они приступом взяли замок (для князя Сангушко это было привычным занятием) и заключили Беату под домашний арест, а домашнюю и послушную Гальшу принудили выйти за Дмитрия Фёдоровича.
6 сентября 1553 года состоялось бракосочетание, во время которого девушка молчала, уставившись в пол. Все необходимые фразы священнику за неё произносил дядя Константин.
Но литовские магнаты просчитались в своей оценке ситуации.
Узнав о женитьбе Сангушко на Гальше Острожской, дед княжны Марины Полубенской Иван Горностай потребовал, чтобы ему вернули внучку, так как теперь жениться на ней похититель не мог. Дмитрий Фёдорович написал тётке письмо, и та отправила княжну к родственникам. Но это ещё была не беда.
Беда случилась, когда о произошедшем своеволии узнал король: Беата, хоть и сидела под замком, нашла возможность, отправить к нему гонца.
Польско-литовский монарх пришёл в ярость. Он приказал князьям отдать Острог его законной владелице и освободить его от своего присутствия. Брак, заключённый вопреки решению сейма и без его, короля, согласия, Сигизмунд Август объявил недействительным, а потому Гальшу потребовал вернуть её матери.
Но магнаты проигнорировали все эти приказы и распоряжения. Сангушко с юной женой отправился наслаждаться семейной жизнью к себе в Канев, а Константин Острожский остался в родном для него Острожском замке. Король же шутить с ослушниками не собирался. Он потребовал от них явиться 5 января 1554 года в Кнышин на королевский суд.
Магнаты такого поворота событий не ожидали и, понимая, что запахло «жареным», предпочли на суд не явиться. Константину Острожскому повезло, за него заступился император Священной Римской империи Фердинанд I Габсбург, поэтому магнат отделался только лишением опекунства. А вот у Сангушко таких покровителей не оказалось, его приговорили к смертной казни, конфискации имущества и лишению чести.
Влюблённый «разжалованный» магнат собрал всю имевшуюся у него наличность и вместе с женой, переодетой его слугой, тайно бежал в Чехию. Ею в то время владел всё тот же Фердинанд I Габсбург, на покровительство которого и надеялся князь. Сангушко собирался укрыться у тестя Константина Острожского великого коронного гетмана Яна Амора Тарновского в его чешском замке Роуднице-над-Лабем.
Король направил в погоню высокопоставленного шляхтича, воеводу калишского Мартина Зборовского, ненавидевшего магнатов. Ему было обещано, что в случае успеха Гальшу выдадут за одного из его семерых сыновей. Ради такого куша Зборовский готов был скакать хоть к чёрту в пасть, не то что в какую-то Чехию. Однако вместе с воеводой «увязались» родственники матери Гальши — Беаты: польские магнаты Енджей и Януш Костелецкие и Андрей и Лукаш Гурки. У них также были на молодую княжну, а точнее на её приданое, свои виды.
Тем временем, вместо того чтобы быстро доскакать до спасительных стен замка и укрыться за ними, Сангушко ехал не спеша. Он остановился в окрестностях Праги в гостинице местечка Лиса-над-Лабем, где устроил большой банкет, в разгар которого в залу ворвались польские преследователи. Князя тут же на глазах у жены жестоко избили и заковали в кандалы. 2 февраля пленника и Гальшу доставили на силезскую границу в местечко Яромерж, где Мартину Зборовскому стало известно, что Фердинанд І Габсбург выслал за его отрядом погоню.
Ночью шляхтич приказал своим слугам умертвить пленника, за что сам тут же был арестован чехами и посажен в темницу. Но коррупция и высокие покровители во времена позднего Средневековья, как и сейчас, творили «чудеса». По просьбе польского короля Сигизмунда Августа вскоре Фердинанд І Габсбург освободил Мартина Зборовского, и тот с почётом вернулся ко двору своего господина и покровителя. Правда, его планам касательно Гальши сбыться было не суждено. Пока он отсутствовал, на этом поприще подсуетились конкуренты.
После ареста Мартина Зборовского чехи отпустили Косцелецких и Гурков, к которым у них не было никаких претензий. Они-то и доставили Гальшу в Польшу, где 18 марта 1554 года в Познани вернули девушку матери. С подачи Беаты княжна подала в королевский суд жалобу на дядю Константина, требуя возврата ей и её матери незаконно захваченных Острога и прочих владений.
Одновременно король Сигизмунд Август задался вопросом, что делать с Гальшей дальше. Выдавать её замуж за Зборовских он передумал, опасаясь их чрезмерного усиления. Ему больше импонировала кандидатура бжесць-куявского воеводы Лукаша Гурки, род которых издревле поддерживал Ягеллонов.
Против выступила мать девочки — Беата. По законам того времени, женившийся на литвинке поляк не имел права на её имущество и был обязан выплатить родственникам невесты при условии их согласия четверть стоимости собственности. Но в сложившейся ситуации выполнить это условие было нереально. Король подписал для Лукаша Гурки специальный закон — привилей, но сейм в Вильно его не подтвердил.
Тогда уже Сигизмунд Август решил действовать силой. 16 февраля 1559 года, несмотря на протесты Беаты, он женил Гурку на Гальше в своём краковском замке Вавель. Король пошёл на подлог, чтобы убедить во всём послушную матери девушку исполнить его волю. С Беаты насильно сняли кольцо и предъявили Гальше как свидетельство того, что её матушка не против. Только после этого невеста шагнула под венец.
Вскоре обман раскрылся. Узнав о совершённой по отношению к ней подлости, Гальша отказалась признавать Лукаша Гурку своим мужем. По законодательству того времени, которое признавало брак только при условии подписания брачного контракта и согласия ближайших родственников, девушка имела на это полное право.
Она и Беата дождались, когда король вместе со всеми своими приближёнными, в том числе и Лукашем, отправятся на Ливонскую войну против войск Ивана Грозного, и бежали из Кракова во Львов, где укрылись в монастыре доминиканок.
Беата связалась со своим дальним родственником Семёном Юрьевичем Слуцким и предложила ему жениться на Гальше. Тот согласился и отправился во Львов.
Но Сигизмунд Август не собирался терпеть своеволия подданных. Он отпустил Лукаша Гурку с войны, чтобы тот устроил свои семейные дела, а сам через львовского старосту передал Беате приказ исполнить его монаршую волю.
Однако гордая женщина заупрямилась, и когда её нежелательный зять прибыл под стены монастыря, отказалась открыть ворота. Гурка 15 марта 1559 года приступил к осаде монастырских стен, не собираясь упускать своё семейное счастье, лежащее далеко на востоке в виде тысяч гектаров плодородной и густонаселённой земли.
Сквозь плотное кольцо осаждавших в монастырь пробрался переодевшийся нищим князь Слуцкий, которого тут же и женили на Гальше. Но вскоре оборона пала, Беата была вынуждена передать дочь львовскому старосте, который отправил её обратно в Краков. Король отказался признавать её третий брак и вернул второму мужу.
Так несчастная девушка стала одновременно женой двух магнатов — польского и литовского.
Самодовольный Гурка отвёз возвращённую ему супругу в свой замок Шамотулы. Обиженная до глубины души его обманом и отношением, Гальша отказалась с ним жить, но магнату это от неё особо и не требовалось. Он запер девушку в одной из комнат, а сам наслаждался «семейной» жизнью с её землями и местечками.
Беата не сдавалась. Она предложила Гурке 100 тысяч злотых отступных, чтобы тот отказался от брака с Гальшей, но его это предложение не заинтересовало. Она обращалась за посредничеством к различным польским и литовским высокопоставленным государственным деятелям, но и они ничего не могли поделать.
В 1560 году скончался третий муж Гальши — князь Семён Юрьевич Слуцкий, это ещё более усложнило ситуацию. Тогда Беата решилась на крайнюю меру — в 49-летнем возрасте она вышла замуж за воеводу серадзского Альбрехта Лаского, который был младше её на 21 год. Она надеялась найти в этом высокопоставленном польском шляхтиче и авантюристе поддержку в освобождении своей дочери… и попала в ту же ловушку, в которую угодила и Гальша.
Сразу после свадьбы беспринципный Лаский заключил Беату в одной из башен своего Кежмарского замка, расположенного в словацких Татрах. Он заставил жену переписать на него все её владения и владения её дочери. Даже когда он незаконно при живой жене женился на француженке Сабине де Сов, из-за чего потерял все земли Беаты и Гальши (их в конце концов собрал Константин Острожский), даже тогда он продолжал держать несчастную женщину в замке, пока она после 11 лет заточения не умерла в 1576 году.
Тем временем в 1573 году Лукаш Гурка умер, годом ранее умер король Сигизмунд Август, и Гальша наконец обрела свободу. Появился даже новый претендент на её руку — великопольский магнат Ян Остророг.
Но ей в последний раз не повезло, опять вмешался чрезмерно настырный дядя Константин. Его старший сын, выполняя поручение отца, отвёз двоюродную сестру в Дубно, где она подписала бумаги о передаче всей своей собственности в управление дяде. В дальнейшем Гальша жила в Дубно фактически на правах заключённой, страшно тосковала и в конце концов умерла в декабре 1582 года в возрасте 44 лет.
Зато её дядя смог собрать все принадлежавшие его отцу земли и прославился как великий гуманист, меценат и покровитель православия.
