Масштабные демонстрации, в которых уже принимают участие сотни тысяч людей — и прежде всего молодежь, — координируются при помощи социальных сетей и в основном направлены против ключевых объектов транспортной инфраструктуры.
Расчет каталонских республиканцев прост — по их мнению, эта тактика привлечет внимание международной общественности. И в новостях действительно появились панические отчеты иностранных туристов, застрявших в аэропорту Барселоны или посреди заблокированных автотрасс. Полиция старается разогнать демонстрантов, однако они возвращаются. Большие группы возмущенных людей со звездно-полосатыми флагами эстелада — символом борьбы за каталонскую независимость — по-прежнему остаются в районе аэропорта Эль Прат и периодически выходят на ключевые транспортные магистрали, соединяющие регион с испанскими провинциями и территорией Франции.
На улицах городов тоже проходят стычки с полицией, а наблюдатели прогнозируют дальнейшее развитие кризиса. С сегодняшнего дня в Каталонии бастуют школьники и студенты, что очевидно увеличит число участников уличных акций. А с пятницы регион будет парализован всеобщей забастовкой, которую уже анонсировали крупнейшие профсоюзы. Это должно привести к массовой мобилизации каталонцев — как ожидается, число демонстрантов может превысить миллион человек, что способно вывести ситуацию из-под контроля центральной власти.
Причины массового недовольства понятны. Большие реальные сроки для популярных политиков, которые объективно выражают позицию большинства жителей Каталонии, является прямым вызовом мятежному региону. Ведь если испанское правительство позволяет себе гноить в тюрьме лидеров политических партий, депутатов и официально избранных представителей местной власти, тогда они могут запросто кинуть за решетку любого из многочисленных сторонников каталонской независимости — к примеру, тех, кто вывесил на своих окнах «сепаратистские» плакаты вместе с каталонскими флагами. Мадрид демонстративно отказывается считаться с мнением жителей самой развитой автономии — многие видят в этом не только стремление воспрепятствовать ее отделению, но и намерения свернуть базовые права, полученные каталонцами после диктатуры Франсиско Франко.
Все это серьезно обостряет давний конфликт, который прослеживается еще с 1714 года, когда король Филипп V Кастильский развернул репрессии против каталанского языка и демократических институтов Каталонии, где даже была выработана местная конституция. Жители региона с большой историей и устойчивыми традициями собственной государственности регулярно восставали против диктата кастильских монархов, считая себя полноценной нацией. А бурное развитие капиталистических отношений сделало этот регион более развитым и успешным на фоне отсталых и застрявших в феодальных пережитках испанцев.
Отделение Каталонии казалось неизбежным еще в начале ХХ века, когда по всей Европе проходил грандиозный парад национальных суверенитетов. 110 лет назад — в 1909 году — Барселону потрясла «Трагическая неделя», когда взбунтовавшиеся против призыва на колониальную войну горожане сражались на баррикадах под руководством влиятельной синдикалистской организации «Рабочая солидарность». Диктатор Мигель Примо де Ривера жестоко подавил в двадцатых годах движение за независимость Каталонии, но сразу после падения этого режима Левая республиканская партия Каталонии провозгласила создание «Каталонской республики — государства в составе Иберийской федерации народов». Этот план был реализован в 1932 году, после провозглашения второй Испанской республики, когда Мадрид предоставил Барселоне самые широкие полномочия и свободы. Однако победа диктатора Франко привела к полной ликвидации республиканского движения, а его активисты бежали за границу, были брошены в тюрьмы или убиты.
Статус автономного сообщества, предоставленный региону в постфранкисткое время, не удовлетворял значительную часть каталонцев, причем по целому ряду важных для них причин. Многие жители индустриальной Каталонии были убеждены, что их вынуждают содержать более отсталые аграрные регионы, повышая при этом налоги и ликвидируя социальные льготы. Неолиберальная политика испанского правительства, которая оставалась стабильной как при консерваторах, так и при давно поправевших социалистах, приводила к постоянному падению уровня жизни, росту социального неравенства и безработицы. Наконец, в каталонском обществе господствовала идеология республиканизма — здешние политические активисты не спешили прощать расстреливавших их дедушек и отцов фашистов. И дискредитировавшая себя династия Бурбонов, которая прочно ассоциируется с периодом диктатуры, может опираться в Барселоне только на минимальную поддержку сравнительно немногочисленных лоялистов.
Все это активно стимулировало процессы сецессии, которые усилились десять лет назад, когда в Каталонии прошли неофициальные опросы-референдумы о независимости. Более 90% участвовавших в них жителей высказались за независимость, а в сентябре 2012 года в Каталонии прошла рекордная демонстрация с участием 1,5 миллиона человек, шествовавших под общим лозунгом: «Каталония — новое государство Европы». По результатам региональных выборов 2012 года сторонники независимости поставили местный парламент под свой контроль, и уже 23 января 2013 года он провозгласил Декларацию о суверенитете, где Каталонию называли «суверенным политическим и правовым субъектом в составе Испании».
1 октября 2017 года правительство автономного сообщества провело референдум, по результатам которого 27 октября 2017 года была объявлена независимость Каталонии. Испанское правительство пыталось сорвать голосование, жестоко разгоняя участвовавших в нем граждан, а затем ликвидировало автономный статус провинции, заменив его прямым правлением из Мадрида. Тогда же были арестованы осужденные позавчера организаторы референдума, а бывший президент правительства Каталонии Карлес Пучдемон нашел убежище за границей. Однако уже в декабре 2017-го сторонники независимости вновь победили на местных выборах, получив 70 из 135 депутатских мест, что фактически вернуло ситуацию в исходную точку.
До последних дней многие считали ее патовой. Испанские централисты отказывалось признавать независимость Каталонии, опираясь на поддержку Европы и США, которые так охотно способствовали распаду Югославии и СССР. Однако с другой стороны — в Мадриде не могли повлиять на позицию большинства каталонцев. Приговор арестованным республиканцам разрушил шаткую стабильность и вновь вернул внутренний конфликт в острую фазу гражданского противостояния. По всей видимости, правительство Педро Санчеса пошло на этот шаг с намерением запугать сторонников независимости, но пока все говорит о том, что его действия могут принести обратный эффект. К примеру, власти расположенной неподалеку от французской границы Жироны вообще отказываются признавать монархию и испанскую власть. А новые репрессии только усилят демонстрации и протесты. Тем более что многие чистокровные испанцы сами стыдятся антидемократической политики, которая открыто нарушает права человека.
Как бы там ни было, вопрос о независимости Каталонии вновь встает на повестку дня европейской и глобальной политики. И пока стороны не найдут путей демократического решения давней проблемы, она будет неизменно напоминать о лицемерии мирового сообщества, которое давно подменило лозунг права на самоопределение конъюнктурным имперским подходом, гарантируя независимость своих политических сателлитов, но отказывая в этом праве курдам, баскам, каталонцам, северным ирландцам, шотландцам или непризнанным государственным образованиям на территории бывшего СССР.
