Он родился в Санкт-Петербурге 9 августа (по новому стилю) 1895 года. Его отец, тоже Михаил, происходил из малороссийского дворянского рода, обитавшего на Полтавщине. Мать — Елена — была из дворян-великороссов.
Перед самой Первой мировой войной будущий писатель окончил питерскую гимназию и поступил на юридический факультет Петербургского университета. С Петербургом-Петроградом-Ленинградом будет связана вся жизнь писателя. Правда, через год он был отчислен из университета, а в 1915 году после краткосрочных курсов ушел добровольцем на фронт в чине прапорщика. Был командиром пулеметчиков. Храбро сражался. Был ранен, отравлен боевыми газами в боях с немцами. За всю войну получил пять орденов.
Во время Гражданской войны ему немного пришлось повоевать в рядах Красной армии. Правда, из-за проблем с сердцем он ушел в отставку.
После Гражданской войны Зощенко становится профессиональным писателем, примыкает к знаменитой литературной группе "Серапионовы братья", в которую входили Вениамин Каверин и Константин Федин.
В условиях окончания военного коммунизма и наступления НЭПа, когда открываются частные издательства и журналы, русская словесность цветет пышным цветом. Особенно выделяется в ней сатирическое направление, привнесенное обитателями Юга России — киевлянином Михаилом Булгаковым и одесситами Катаевым, Ильфом и Петровым, переехавшими в эти годы в Москву. Интересно, что самые, пожалуй, талантливые русские юмористы и сатирики, как правило, с Юга России, а в их жилах течет малороссийская кровь. Вспомним Гоголя, Чехова, который говорил о себе в письмах к друзьям как о хохле. У современника Зощенко — блестящем юмористе и сатирике Аркадии Аверченко — как мы видим, тоже малороссийская фамилия. Южанами были и одессит Михаил Жванецкий, и киевлянин Олесь Бузина, который отличался ярким сатирическим талантом (кстати, год он проучился в Одесском университете).
Главным сатириком Страны Советов в 20-е годы, конечно же, становится Михаил Зощенко. Главным объектом его разящего пера стал советский мещанин, «хам, порожденный революцией» — полуграмотный, недалекий, хитрый, жадный, завистливый, жестокий, но всегда при этом комичный. Зощенко настолько популярен и в народе, и среди интеллигенции, что поэт Осип Мандельштам даже как-то в восхищении написал: требую памятников Зощенко по всей России.
(«У нас есть библия труда, но мы ее не ценим. Это рассказы Зощенко. Единственного человека, который показал нам трудящегося, мы втоптали в грязь. А я требую памятников для Зощенко по всем городам и местечкам Советского Союза или по крайней мере, как для дедушки Крылова, в Летнем Саду»)
Рассказы писателя были настолько беспощадны и ядовиты по отношению к советским мещанам, что их признавали антисоветскими не только бдительные граждане, но и белая эмиграция. Книги Зощенко в 20-х выходили огромными тиражами не только в красной России, но и в белоэмигрантских издательствах.
Двадцатые-тридцатые годы для писателя в общем-то прошли безоблачно: он популярен, богат. У него квартира в Ленинграде, дача и машина. Его награждают правительственными наградами.
Когда начинается Великая Отечественная, писатель подает заявление, чтобы уйти добровольцем на фронт, но его не берут по состоянию здоровья. Осенью 1941 года он покидает родной Ленинград, уезжает в эвакуацию сначала в Москву, а потом в Алма-Ату.
Вроде у Зощенко складывается все хорошо. К тому же война позади, с Ленинграда как 2 года снята страшная блокада, жизнь начинает налаживаться. Гром грянул среди ясного неба: 14 августа 1946 года Оргбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление «О журналах «Звезда» и «Ленинград».
Этому разгромному документу предшествовали следующие события: в 1943 году журналу «Октябрь» запретили публиковать «психоаналитическую» повесть «Перед заходом солнца» Зощенко (в нем были опубликованы только первые главы), но тогда писателя вроде как пронесло; в июне 1946 года Михаил Зощенко даже становится членом редколлегии журнала «Звезда», а в июле журнал публикует его рассказ для детей «Приключения обезьяны». Ранее он уже был опубликован в детском журнале «Мурзилка». Речь в нем шла об обезьяне, которая сбежала из зоопарка. Казалось бы, ну какой тут может быть криминал, но нет таких литературных произведений, в которых бы большевики не смогли бы усмотреть вражескую вылазку и идеологическую диверсию.
Идеологические надсмотрщики вменили в вину писателю следующее: «В изображении Зощенко советские люди очень примитивны. Автор оглупляет наших людей». А сам Сталин, который терпеть не мог его творчества, высказался о «Приключениях обезьяны» отрицательным образом: «Это же пустейшая штука, ни уму, ни сердцу ничего не дающая».
Перед выходом постановления Оргбюро МГБ подготовило для высших партийных органов специальную справку о Зощенко, биография которого в ней была представлена в самых негативных тонах. Писателю вменялось в вину то, что он жалуется на отсутствие свободы творчества в СССР, а также «высказывал враждебное отношение к советской цензуре, жаловался на невозможность заниматься творческой работой». Не нравилось чекистам и его пацифистское настроение.
В самом же тексте партийного постановления Зощенко был назван пошляком и подонком, а его повесть, которую он опубликовал во время войны, — «Перед восходом солнца» — определялась как «омерзительная вещь».
«Зощенко изображает советские порядки и советских людей в уродливо карикатурной форме, клеветнически представляя советских людей примитивными, малокультурными, глупыми, с обывательскими вкусами и нравами. Злостно хулиганское изображение Зощенко нашей действительности сопровождается антисоветскими выпадами», — говорилось в Постановлении Оргбюро ЦК ВКП(б).
Помимо постановления Зощенко подверг оскорбительной критике и руководитель ленинградских коммунистов Андрей Жданов. В своем выступлении перед партийным активом и ленинградскими писателями, которое было опубликовано в «Правде», он сказал, что рассказ «Приключения обезьяны» отравлен «ядом зоологической враждебности к советскому строю», а в повести «Перед восходом солнца» Зощенко вывел «людей и самого себя как гнусных похотливых зверей». Досталось в докладе и поэту Анне Ахматовой, которую Жданов назвал взбесившейся барынькой, которая мечется между молельней и будуаром.
После этого Зощенко по старой советской традиции прекращают печатать и вместе с Ахматовой исключают из Союза писателей СССР. И это еще большевики поступают с ним гуманно. Во второй половине 30-х его бы или расстреляли, как его коллег Бабеля, Корнилова и Пильняка, или отправили бы в лагеря, как того же Мандельштама, где тот и погиб.
При позднем Сталине Зощенко смог заниматься только переводами с финского языка и сапожным ремеслом, которое освоил еще в юности. Помимо всего прочего он стал переводчиком повести «За спичками» финна Майю Лассила, о которой мы вспомним еще раз чуть ниже.
Зощенко бы чуть-чуть помолчать, и после смерти Сталина опала, возможно, была бы снята, опять бы стали печатать. Но гордость и честь не позволили Михаилу Михайловичу молчать.
На встрече в 1954 году с английскими студентами, которые поначалу искренне полагали, что Зощенко и Ахматова умерли, британцы задали писателю и поэту вопрос: согласны ли они с постановлением Оргбюро ЦК ВКП(б)? Если Ахматова сказала, что да, согласна, то Зощенко как боевой офицер категорически отказался считать себя пошляком и подонком. И это, увы, стало для него началось конца, ударом, от которого он так и не оправился. Его снова подвергают проработкам, но он категорически отказывается каяться.
Только в 1988-м, во времена Перестройки при Горбачеве, это позорное постановление отменили как ошибочное.
После проработки 1954 года Зощенко прожил еще четыре года, он уже почти ничего не писал из-за постоянных депрессий и умер в 1958 году на своей даче в Сестрорецке.
При Брежневе Зощенко возвращают в советскую литературу. Его произведения вновь начинают печатать. Леонид Гайдай в 1975 году снимает фильм «Не может быть!» по трем произведениям писателя, а через 5 лет он снимает фильм «За спичками» по одноименной финской повести, которую перевел когда-то Зощенко. Актер Александр Филиппенко выступает в программах советского телевидения с чтением рассказов писателя.
Уже при Горбачеве выходит трехтомник Зощенко, и опала с него снимается полностью. О его гонениях при Сталине начинает писать перестроечная пресса. Он становится символом того, как коммунистическая власть обращалась с писателями.
В отличие от многих советских писателей, имена которых были популярны при СССР, а теперь забыты, Зощенко популярен до сих пор. Думаю, что интерес к его творчеству у русских читателей не пропадет никогда.
