- Пан Якуб, ожидается, что итогом выборов в Европарламент станет значительное увеличение в нем представительства правых популистов и левых партий. Если это так, то какими будут последствия этих выборов? К чему это приведет?
— Нынешнее евровыборы станут важным водоразделом в истории европейской интеграции. Или дезинтеграции — так как они, с одной стороны, подведут итоги затяжного кризиса, в котором ЕС находится концептуально и технологически, и зададут новую динамику на будущее.
Эта динамика может быть конструктивной и дать новый смысл этому уникальному в истории человечества формату сотрудничества, а может быть деструктивной и стать началом конца. Что и будет в целом логично, так как для всех окончательно стало понятно, что ЕС в нынешнем виде себя исчерпал: он вместо того, чтобы решать проблемы, создает их.
Люди это понимают, дают свои диагнозы и предлагают свои ответы: кто — правые, а кто — левые. Так или иначе, давний спор функционалистов с федералистами подходит к завершающей фазе, и нужно окончательно определить, чем должен быть ЕС: структурой политической, супергосударством или экономической: помогать правительствам решать совместно те проблемы, с которыми невозможно справиться в одиночку.
Так или иначе стратегия, принятая в Маастрихте в начале 90-х, потерпела фиаско, и теперь есть только два выхода: либо бегом вперед к более ускоренной интеграции, либо медленно назад — к возвращению компетенции в национальные столицы и к уменьшению роли брюссельской бюрократии.
Либо мы сможем реформировать ЕС, либо он распадется. А вопрос про популизм имеет философский характер. Ведь депутатов выбирают люди, и если выбирают тех, а не иных, то это просто демократия, и нужно с ними работать.
Нельзя ставить вопрос таким образом, что когда побеждают те, кто нам нравится, то все хорошо, а когда наши оппоненты, то это нашествие популистов. Часть европейского истеблишмента пытается навязать такое клише, но это большевистский стиль мышления.
- За кого голосовали польские избиратели? И почему?
— Польские избиратели в целом очень прагматичные и деидеологизированные. Для нас не столь важно, кто из какой партии и какие у него взгляды, а сколько нужных для нас решений он способен пролоббировать на форуме бесчисленных европейских структур.
Если человек способен выбить денег на новый автобан, поднять квоты на молоко или саботировать «угольную директиву», то значит, он правильный депутат независимо от того, в какой он фракции и какой идеологией он обосновывает свою активность.
На этих выборах есть одна очень идеологизированная партия, которая получит в районе 8-10%, но это традиционное польское «против всех», которое случается на любых выборах. Эти будут бредить что-то про однополые браки, толерантность, общеевропейские ценности (хотелось бы, кстати, хотя бы раз услышать, что это такое) и другие абстрактные темы, не очень интересные польскому избирателю.
А остальные депутаты, с точки зрения простых людей, едут туда, как говорит президент Лукашенко, «раздеваться и работать». Выбивать для страны как можно больше в этой жестокой и запутанной игре интересов.
- Кого на этих выборах можно считать условно пророссийскими силами? Станет ли после выборов Европарламент и вообще Европа более благосклонной к России? Возможно ли снятие санкций?
— Снятие санкций невозможно, пока не устранятся причины, по которым они были введены — мы же не можем всей Европой сделать вид, что Россия ничего не нарушала, и забесплатно признать за ней право на то, на что она права не имеет (по мнению Корейбы, это относится прежде всего к вопросу о присоединении к РФ Крыма, которое произошло в результате решения подавляющего числа участников крымского референдума, прошедшего в марте 2014 года, когда за это проголосовали более 90 процентов избирателей из числа пришедших на выборы — Ред.). Это разрушило бы наш авторитет, и это просто глупо: какой в этом наш интерес?
Тем более, что сама Россия ничего не предлагает, а просто встала в позу, ставит условия, ни на какие компромиссы не идет и ждет, когда мы утремся. Так политика не делается. Так что с санкциями — это надолго, и именно потому, что вопрос принципиальный: если мы позволяем одной стране менять границу другой страны, то ставим под вопрос смысл всего международного права и фактически отменяем легитимность всех границ в Европе (при этом Корейба не замечает, что Европа и США в этом вопросе применяют двойные стандарты, так как ранее перекроили европейские границы, уничтожив и разделив Югославию — Ред.).
Ведь претензии на что-то фактически у всех найдутся, и мы не сможем остановить волну ревизионизма. На каком основании, работая в такой логике, можно отказать венграм в праве на Трансильванию или австрийцам — на Южный Тироль, если бы мы признали право РФ на Крым?
- Победа на украинских выборах такого несистемного политика, как Зеленский, как-то повлияет на выборы в Европарламент? Может, это подхлестнет европейского избирателя голосовать за внесистемных политиков?
— Победа «внесистемного» Зеленского звучит уже не очень оригинально. Времена таковы, что внесистемных повсюду полно — просто потому, что система меняется. Старые схемы перестают работать, старые люди неспособны понять дух времени, и поэтому приходят новые, которые медленно приводят государственные и международные институты в соответствие с условиями работы в новой системе координат.
Зеленский не первый и не последний, а люди будут голосовать за несистемных независимо от того, что происходит на Украине. Все мы ждем Украину в общем европейском доме, но надежды на то, что элита этой страны найдет в себе возможности что-то изменить к лучшему, гораздо меньше, чем было еще пять лет назад.
Пусть ребята работают, никакие политические льготы под разговоры про форпост Европы на Востоке или российскую угрозу никто в ЕС давать не готов. Окно истории захлопнулось, поезд ушел. Такой шанс, как после Майдана, дается раз в истории. Украинцы получили его два раза. Третьего не будет.
Если хотят быть в ЕС, то надо сделать Европу у себя дома, а потом будем говорить про интеграцию. Они до сих пор думают, что для того, чтобы быть Европой, хватит не быть Россией. Да, конечно, это условие необходимое, но далеко не исчерпывающее.
- Ставит ли серьезное увеличение представительства евроскептиков под вопрос дальнейшее существование Евросоюза?
— Конечно, риск развала поднимается. Но евроскептицизм — это не причина, а следствие или даже просто симптом проблем гораздо более глубоких, чем идеологические разногласия.
Почему человек становится врагом ЕС? Почему за него голосуют? Значит, что-то в нынешнем ЕС людям не нравится. Разным не нравится разное, но в целом можно сказать, что ЕС слишком много. Тоталитаристские инстинкты — контролировать всё и везде — толкают евробюрократов (и часть правительств, которые используют их и всю евросоюзную надстройку в своих интересах) к решениям, которые прямо и явно противоречат интересам, взглядам и инстинктам простых людей.
К примеру, в вопросе с беженцами или «нарушением норм европейских ценностей» в ряде государств. А зачем нам все это дорогое брюссельское удовольствие, если оно не решает проблем, а создает их?
Лично я надеюсь, что эти люди станут триггером оздоровленческого шока, помогут реформировать закостенелую структуру и сделать ЕС более эффективным. Кто-то должен выгнать всех этих евро-Брежневых в виде Туска, Юнкера и остальных оторвавшихся от жизни аппаратчиков. Если евроскептики в этом помогут, то большое им за это спасибо. Союз можно сохранить!
