Редактор разулыбался и ответил: «Нужно!»
Легендарный Беспощадный
Автор знаменитых строк «Донбасс никто не ставил на колени / и никому поставить не дано» Павел Иванов (Беспощадный — псевдоним, ставший потом фамилией) родился 29 июня (11 июля) 1895 года в селе Всеславль Смоленской губернии в семье безземельного крестьянина. Вместе с семьёй, ещё подростком, переехал на Донбасс. В 1907-1917 годах (с 12 лет) работал в шахте — лампоносом, саночником, коногоном. Участник Гражданской войны. В 1918 году добровольцем пошёл в Красную армию. После демобилизации в 1921 году возвратился в Горловку и снова начал работать на шахте. Первый сборник поэта «Каменная книга» вышел в 1930 году.
Павел Беспощадный активно принимал участие в деятельности писательской организации Донбасса «Забой», публиковался в одноимённом журнале. Старый Донбасс, труд советских шахтёров, трудовые и боевые подвиги донбассовцев — основные темы поэзии Павла Беспощадного, связанной с традициями рабочего фольклора. Павел Беспощадный — почётный шахтёр СССР, умер в Горловке 25 мая 1968 года.
Ещё в 1924 году в стихотворении «Коногон» Беспощадный мечтает о техническом переоснащении шахт:
Он идёт, этот сильный век.
Слышу грохот и лязг его брони.
На всю шахту один человек
будет, будто шутя, коногонить.
Критики считают, что именно в поэзии Беспощадного впервые про шахтёра сказано как про ударника профессии важной и необходимой, а шахтёров он называет высокими словами: «солнцерубы», «светоносы», «Прометеи».
И творит горняк иные сказы
под землёй и у подножья гор.
Человек, рубающий алмазы,
просто называется — шахтёр.
А в другом стихотворении поэт говорит так:
Когда идёт шахтёр навстречу —
благоговей!
Он света нового предтеча,
он — Прометей!
Павел Беспощадный горячо любил Донецкий край. Среди его поэтических строк много таких, которые доказывают его сыновью любовь к шахтёрской земле. Вот, например, такие: «Я умру на донецкой земле, когда вечность сотрёт терриконы»; «Я не только пишу о Донбассе, / я Донбассом живу и дышу».
Владеющий миром Демидов
Сдаётся нам земная твердь.
Мы рубим в недрах уголь пламенный.
Нас каждый день уносит клеть
из века атомного в каменный.
Пути шахтёра не просты.
Мы пробиваем лавы длинные
и поднимаем не пласты,
а солнца залежи целинные.
И поминутно у копра
по рельсам гулким и обкатанным
оно выходит на-гора
из века каменного в атомный.
Неоцифрованный Анциферов
О том, что шахтёры часто работают лёжа, рассказывали не только Викентий Вересаев, Александр Куприн, Александр Серафимович, а и некоторые другие, кто посещал шахты, разговаривал с шахтёрами. Всё дело в том, что угольные пласты были невысокими, лавы делали узкими, у шахтёра не было возможности работать в полный рост. Условия труда в шахте хорошо знал макеевский поэт Николай Анциферов. Одно из самых его известных стихотворений «Вельможа» рассказывает как раз о каторжном труде шахтёра, но рассказывает светло и с юмором, а не выспренно и с надрывом.
За свою короткую жизнь Анциферов написал так много хороших стихов про шахтёров, что очень сложно выбирать, хочется рассказать о каждом, не все они «оцифрованы», в интернете можно найти крохи: про вельможу, про сигаретку, про солнце. В Донецке есть поговорка «Что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был»? Это строки из песни. И правда, о солнце ничего не знает тот, кто не был в шахте. Стихотворение Анциферова «Я солнцу рад» и не про солнце вовсе, а про то, что смерти нет.
Когда я выхожу из-под земли,
так улыбаюсь солнцу,
будто с ним
не виделся сто тысяч лет и зим,
и вдруг увидел,
выйдя из земли.
Домой я мимо кладбища иду.
Я воздух пью — и не могу напиться.
На нашем кладбище, как в городском саду:
цветёт акация, насвистывают птицы…
«Привет, ребята. Я опять в гостях», —
скажу, сняв кепку, холмикам могильным.
И под акацией с травинкою в зубах
усну беспечным, молодым и сильным.
Я час просплю. А может быть, все пять.
Меня разбудит родственница чья-то
и скажет, что наклюкался опять,
что ничего не дорого, не свято…
Вы, люди-судьи, не всегда правы:
я пьян не от бутылочного зелья —
я опьянел, придя из подземелья,
от свиста птиц, от зелени травы…
Но я перечить женщине не стану.
Я виноват.
Я извинюсь.
Я встану.
Уйду, не поднимая головы.
А завтра выйду из земли,
так улыбаясь солнцу,
будто с ним
не виделся сто тысяч лет и зим,
и вдруг увидел,
выйдя из земли.
«Шахтёрский характер» Матусовского
Михаил Матусовский, луганский поэт, автор слов главной песни москвичей и жителей окрестностей Москвы «Подмосковные вечера», также является автором одной из главных донбасских песен «Шахтёрский характер». Родился Матусовский 10 (23 июля) 1915 года в Луганске в еврейской семье. Отец Лев Моисеевич был фотографом, мать Эсфирь Михайловна — домохозяйкой. Окончил луганскую среднюю школу № 13. Своей первой учительнице Марии Семёновне Тодоровой он посвятил впоследствии стихи «Школьный вальс», ставшие популярной песней. По окончании строительного техникума в Луганске работал на заводе. В это же время начал печатать свои стихи в местных газетах и журналах.
Когда мы идём после смены,
степною дорогой пыля,
дороже ещё и милее
нам кажется эта земля.
Мы долго любуемся солнцем,
глаза прикрывая рукой, —
такие сердца у шахтёров,
шахтёрский характер такой.
Судьба у шахтёров крутая,
крутая, как угольный пласт,
но он за любые богатства
её никому не отдаст.
Во имя покоя людского
он свой забывает покой, —
такие сердца у шахтёров,
шахтёрский характер такой.
Горняцкие лампы не гаснут,
мы путь свой находим во мгле,
шахтёры живут под землёю,
чтоб было светло на земле.
И уголь течёт из забоя
тяжёлою чёрной рекой, —
такие сердца у шахтёров,
шахтёрский характер такой.
Украинский след
Я обнаружила двух украиноязычных авторов, о которых к стыду своему не знала: Станислав Жуковский и Николай Чернявский. Чернявский родился в 1868 году, первый сборник его стихов вышел в Харькове, второй — «Донецкие сонеты» — в Бахмуте. В своём творчестве Чернявский часто обращается к донецкой степи и шахтёрскому труду. Эти два автора словно перенесли меня на урок украинской литературы в школе. Я снова вспомнила детство и послевкусие, которое оставляет украинская поэзия, — она почти всегда про горе, про неволю и про плач.
В стихотворении «Шахтёр» Чернявский акцентуирован на смерти: «Тут найдут смерть богатыри!» Лирический герой Чернявского ждёт конца смены, сетует, что пока нельзя домой, так как он не заработал на хлеб и соль. Шахта сравнивается с норой, лампа светит бледно, мрак, ужас и непрекращающаяся боль. По Чернявскому, шахтёрский труд — это сплошная и беспросветная каторга, шахтёр зарабатывает деньги для богача. Грóшi — вот, что гонит лирического героя Чернявского в забой. Хорошее украинское слово «грóшi», у Чернявского это, конечно, гроши, совсем маленькие деньги. И я отчасти понимаю Чернявского, шахта — это и правда про страх, но не про сам страх, а про его героическое преодоление, про подвиг, про жизнь после смены. Шахтёры — весёлый народец. Именно поэтому они так любят невесомые стихи Анциферова, за юмор, за иронию, за лёгкость.
Я ничего не имею против украинской поэзии, она певуча, элегантна, цветиста, но почему она всегда про боль и смерть, а если не про это, то про несчастную любовь. Меня действительно резануло огромное отличие между русскими текстами про шахтёров-героев и украинскими текстами про шахтёров-жертв. Конечно, я понимаю, что все мы являемся отчасти заложниками традиций. И если главный русский поэт — сказочник, залюбленный няней и женщинами, кудрявый красавчик в элегантном пальто, то главный украинский поэт — бывший крепостной парень со сложной судьбой. И эта судьба теперь довлеет над продолжателями традиций, заставляет вечно играть минорную мелодию, приписывать себе статус жертвы, искать виновных на стороне, обвинять весь белый свет в собственных бедах. И просвета пока не видно…
