Во вторник курс гривны относительно евро поставил очередной антирекорд, «пробив» психологически важную отметку 35 грн/ €. Об этом сообщили в Национальном банке Украины.
Официальный курс доллара США во вторник составил 28,56 грн/$,а евро — 35,07 грн/€. Курс гривны относительно российского рубля также упал — до отметки 0,5 грн. за 1 руб.
В Нацбанке объяснили новый обвал гривны «сезонными факторами».
«Действие временных факторов в начале года может быть нивелировано в течение остального года благодаря благоприятному влиянию фундаментальных факторов, в том числе внешней ценовой конъюнктуры для товаров отечественного экспорта, как это было в 2017 году», — заявил замглавы Нацбанка Олег Чурий.
Он заявил о том, что сезонные колебания наблюдаются после ввода плавающего курса нацвалюты на Украине. В то же время многие эксперты заявляли, что нынешнее украинское правительство сознательно взяло курс на обесценивание гривны.
«Девальвация национальной валюты проводится искусственно в угоду удовлетворения аппетитов наших экспортеров-олигархов, которые являются основными финансово-промышленными и политическими группами. А также это легкий путь наполнения центрального и местных бюджетов», — полагает в частности глава Комитета экономистов Украины Андрей Новак.
Управляющий директор банка «Кредит-Оптима» Игорь Львов ранее предсказал падение курса гривны в конце 2017 года до 28 грн/$, основываясь на том, что эти цифры заложены в украинском госбюджете и согласованы с МВФ. При этом еще в ноябре 2017-го курс гривны составлял около 26,5 грн/$. Львов также считает, что нынешние власти намеренно обваливают гривну.
UKraina.ru пообщалась с директором Международного фонда Блейзера Олегом Устенко, который рассказал о своем видении проблем, навалившихся на украинскую нацвалюту.
— Очередное падение курса гривны. Это действительно сезонный фактор, как сказал замглавы Нацбанка Чурий?
— Сезонные факторы — это поверхностные причины, которые действительно присутствуют, мы их реально видим. В то же время, если посмотреть на действие сезонных факторов в прошлых периодах, то можно обнаружить, что помимо сезонных факторов там не подключались макроэкономические причины. А сейчас, на мой взгляд, в основе падения курса лежат как раз базовые макроэкономические причины. Поэтому эта девальвация отлична от той, которую мы видели ранее, и нельзя утверждать, что ее причины исчерпываются только лишь сезонными факторами.
— Что это за причины?
— Украина должна в этом году выплатить $4 млрд по внешнему долгу. Добавьте туда еще дефицит текущего баланса внешней торговли, добавьте туда еще потребность частного сектора Украины в валюте и вычтите из этой суммы возможный приход двух миллиардов долларов в виде прямых иностранных инвестиций (ПИИ), и вы получите непокрытую потребность в валюте на этот год в объеме около $7 млрд. Это достаточно много. В результате всем экономическим агентам передается нервозность. Они видят, что золотовалютные резервы вроде бы есть — $19 млрд, но при этом свободных собственных средств Национального банка, которыми можно пользоваться, всего $7 млрд, что равняется потребности в валюте на этот год.
Понятно, что экономические агенты — банки, компании, предприятия — должны начать нервничать. И основной предмет их нервозности — это где возьмут власти эти $7 млрд для того, чтобы покрыть эту непокрытую потребность.
Все было бы более-менее понятно, если бы Украина продолжала оставаться в программе сотрудничества с Международным валютным фондом, но похоже, что программа как минимум находится на временной паузе. Что, в свою очередь, означает, что на временной паузе находятся и другие возможности получения средств для Украины, например, ссуды европейских структур. Например, в подвешенном состоянии находятся те €1,8 млрд, которые должны войти в этом году по программе макрофинансовой помощи.
И вот такое состояние рынка будет продолжаться до тех пор, пока не появится определенность по поводу того, как будет профинансирована эта непокрытая потребность в $7 млрд.
В общем, повторюсь, есть поверхностные моменты, вызванные сезонными факторами, но это не повторение обычной истории 2016 или 2017 годов. Появились более серьезные макроэкономические ожидания, которые провоцируют девальвацию гривны.
— Вы упомянули, что уже в текущем году Украина должна осуществить многомиллиардные выплаты по внешним долгам. Как это сочетается с тем, что, по вашему мнению, Киеву нужно еще больше внешних заимствований? Разве увеличение долговой нагрузки скажется на украинской экономике положительно?
— Бремя долга определенно достаточно большое, оно превышает отметку 80% ВВП Украины — это если взять весь государственный долг страны, внутренний и внешний. При этом стоимость обслуживания имеющихся долгов весьма велика, как и стоимость новых заимствований, доступных Украине на текущий момент. Только в текущем году Киев должен потратить 5% ВВП на обслуживание долгов, это достаточно много.
Для сравнения, в странах ЕС диапазон уровня госдолга даже выше — от 70% до 200% ВВП. Но для Украины подобное недопустимо — Европа платит гораздо меньше за обслуживание. Поэтому, конечно, крайне нежелательно наращивать новые долги.
Но для этого, во-первых, нужно снижать дефицит государственного бюджета. Украина в этом году тоже будет находиться в зоне бюджетного дефицита, превышающего отметку 2% ВВП. К слову, аналогичные тенденции и в России. Правильное решение — жить по средствам, иначе понятно, что тебе придется наращивать долг, что ни к чему особо хорошему не приведет.
— Многие эксперты, в частности глава Комитета экономистов Украины Андрей Новак и управляющий директор банка «Кредит-Оптима» Игорь Львов заявляли, что правительство Гройсмана сознательно взяло курс на девальвацию гривны, делая этакий реверанс перед экспортерами. Насколько это соответствует действительности?
— Я думаю, что более важны те причины, о которых я сказал до этого — глобальные переживания, связанные с обеспечением финансовой стабильности и разрешением вопроса где взять валюту на обеспечение этой стабильности. Но также правда и то, что в экспортно-ориентированных экономиках девальвация национальной валюты всегда придает дополнительный импульс для развития экспорта.
Мы наблюдали это на Украине, где высокая зависимость от экспорта, мы наблюдали это в России, когда резко снижалась цена на энергоресурсы и решалась задача экономии золотовалютных резервов России. Точно так же, как здесь решается задача с экономией резервов украинского Нацбанка и ради придания дополнительного импульса экономике пошли на девальвацию. Так что ничего особо удивительного в этом нет.
С другой стороны, справедливости ради нужно сказать, что Национальный банк Украины является формально независимым институтом. Поэтому следствием утверждения о том, что премьер (Владимир Гройсман — ред.) сознательно влияет на курс, является утверждение о том, что Нацбанк Украины не является независимой организацией. Я допускаю, что это возможно, но это является негативным сигналом для всех экономических агентов, находящихся в стране, потому что это может негативно сказаться на всей монетарной политике. Если данные утверждения верны, то это крайне негативный сигнал.
— Вы говорили о значительном дефиците украинской внешней торговли. Согласно данным Национального банка страны, за 2017 год он вырос и превысил $5,2 млрд. Выходит, девальвация гривны не сильно помогла стимулировать экспорт?
— Когда у тебя есть дефицит внешней торговли, то это сигнал, что у тебя проблемы с курсом национальной валюты. Торговый дефицит Украины на уровне $5 млрд соответствует примерно 5% ВВП, и это означает, что существует девальвационное давление. С другой стороны, это девальвационное давление существенно могло бы быть перекрыто, если бы страна, к примеру, получала активные притоки прямых иностранных инвестиций. Но в прошлом году ПИИ составили всего $2,5 млрд — половину от потребности в валюте, необходимой для обеспечения финансовой стабильности. И это показывает, насколько важно провести реформы для улучшения инвестиционного климата.
Причем проблема дефицита внешней торговли весьма характерна для стран постсоветского пространства. К примеру, в Киргизии торговый дефицит, а точнее дефицит счета торговых операций, что важнее для инфляционного давления, составляет почти 10% ВВП. Это характерно и для большинства бывших советских республик. Задача не решается десятилетиями, и главная проблема в том, что дефицит не компенсируется притоком прямых иностранных инвестиций. А притока ПИИ нет, потому что некачественный инвестиционный климат.
— Подводя итог, можете оценить перспективы гривны? Спрогнозировать значения курса?
— Действительно, есть большое количество неизвестности. Основной вопрос — где будет взято внешнее финансирование для обеспечения относительной курсовой стабильности. Если будет восстановлена программа сотрудничества с Международным валютным фондом, то тогда будет закачка валюты по целому ряду статей, и гривна будет находиться в относительной зоне комфорта. Она может девальвировать, но не очень значительно. Если будут проводиться структурные реформы, и украинская сторона будет выполнять взятые на себя обязательства по реформированию, то тогда будет больше приток прямых иностранных инвестиций. Соответственно, и девальвационное давление будет меньше.
Если это будет сделано, то достаточно легко можно удержать гривну на уровне 30 грн/$. Если же этого не будет, то тогда могут возникнуть серьезные проблемы и курсовой параметр, который заложен в государственный бюджет на этот год, на конец года около 31 грн/$, вряд ли будет выдержан.
