Слово «Валлония» вдруг стало хитом этой недели. Мировые СМИ неожиданно для себя узнали о существовании этой 3-миллионной провинции Бельгии, которая посмела громко заявить о себе, высказав мнение, идущее вразрез с официальной позицией Евросоюза, и сорвав «историческое» подписание соглашения о свободной торговле между Канадой и ЕС (СЕТА).
Да, в течение нескольких дней «бунт на корабле» был подавлен, валлонов вынудили согласиться на ратификацию соглашения. Но при этом они добились торможения запуска Независимого инвестиционного суда — органа, который вызвал наибольшие споры в странах Старой Европы в связи с предстоящим подписанием и ратификацией СЕТА. Несмотря на подавление «бунта», руководство Валлонии тем самым добилось торможения общего процесса имплементации всего документа.
Теперь все страны ЕС должны будут согласовать изменение положений об инвестиционном арбитраже, пройти процесс ратификации этих изменений, а затем только можно будет подписывать соглашение. После же подписания начнется длительный (возможно, растянутый на несколько лет) процесс ратификации документа во всех парламентах Европы. Основные положения соглашения вступят в силу сразу после подписания — как это происходит с Соглашением о евроассоциации Украина-ЕС. Но только не Положение об Инвестиционном суде. Которое теперь, благодаря Валлонии, «зависнет» на те самые несколько лет всеобщей ратификации.
Таким образом, можно сказать, что Валлония сдалась, но глубокую занозу в филейной части Евросоюза она все-таки оставила. Но самое главное — «Валлонская заноза» вновь, в который раз за этот год, обнажила серьезную проблему, связанную с функциональностью Европейского союза и его структур.
Когда в начале года Евросоюз столкнулся с неожиданным затруднением в виде голландского референдума по Соглашению Украина-ЕС, мало кто понял слова президента Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера о том, что данный референдум может повлечь за собой «континентальный кризис». Да и сам Юнкер сразу после провального для еврочиновников референдума поспешил поскорее «забыть» эти слова, заявив, что «ничего особого не произошло». Однако мы видим, что последовало за этим: провальный для ЕС референдум в Британии, референдум в Венгрии, срыв Валлонией праздника «венчания» между ЕС и Канадой.
Нельзя сказать, что и раньше в Евросоюзе не возникало подобных затруднений — вспомним хотя бы срыв Европейской Конституции на референдумах во Франции и Нидерландах в 2005 году или провальный для евробюрократов ирландский референдум по Лиссабонскому договору в 2008-ом. Но чтобы все серьезные проблемы функциональности ЕС сконцентрировались и проявились в течение одного года — такое сложно припомнить.
Чиновники Евросоюза предпринимают лихорадочные попытки «починить» свое пошатнувшееся здание, но при этом понимают, что без капитального ремонта, который потребует и переделки фундамента, не обойтись. Гонясь за расширением ЕС любой ценой, Брюссель создал неповоротливого монстра, где процесс принятия решений усложняется и удлиняется по мере приема новых и новых членов. И каждый уже понимает, что в дальнейшем ком проблем, связанных с управляемостью этого монстра, будет лишь нарастать.
О необходимости кардинального реформирования этого процесса говорят уже открыто. Правда, при этом все понимают, что данная реформа неминуемо связана с резким снижением уровня демократизма в ЕС и усилением полномочий Еврокомиссии и Европарламента, наделением их фактически диктаторскими функциями. Лидер либеральной фракции ЕП бельгиец Ги Верхофстадт, который сейчас представляет ЕС на переговорах по Брекситу и был «главноуговаривающим» в переговорах с Валлонией, по итогам торгов с последней открыто призвал отказаться от принципа единогласия в Евросоюзе, поскольку он «парализует весь процесс».
«Демократия не может функционировать, когда она перегружена правом вето», — сделал он основной вывод по итогам переговоров с Валлонией.
Неделю назад тот же Верхофстадт заявил в связи с переговорами по СЕТА: «Теперь абсолютно ясно, что требование ратификации торговых соглашений на уровне национальных и даже региональных парламентов устарело. ЕС имеет полное право вести переговоры, подписывать и внедрять торговые соглашения вроде СЕТА… Вовлечение 70 национальных и региональных парламентов никогда не будет работать. Это превращает Европейский Союз в обузу вместо стабильного, надежного торгового партнера», — завершил политик.
С одной стороны, бельгиец прав. Всем уже стало ясно, что рано или поздно проект ЕС натолкнется на непреодолимые для себя препятствия при сохранении базового для себя принципа единогласия в принятии решений. Но, с другой стороны, Верхофстадт не пояснил: а зачем тогда вообще нужны национальные парламенты внутри ЕС? Какие функции остаются за ними?
Евробюрократы сами пошли на то, чтобы вместо обычных торговых соглашений Брюссель начал заключать со своими потенциальными партнерами, вроде Канады или вассалами вроде Украины, гораздо более широкие, всеобъемлющие договоры, выходящие далеко за рамки экономических сделок. А теперь они еще хотят навязывать национальным парламентам эти сделки, невзирая ни на интересы той или иной страны, ни на общественное мнение в этих странах. А что там с демократией? Но какая демократия, когда речь идет об интересах европейских чиновников.
«Валлонская проблема» Евросоюзом, вроде бы, решена. Но все понимают, что история с имплементацией СЕТА и, тем более, с еще более болезненной для Европы сделкой с США (TTIP) только начинается. В той же Голландии уже собрано почти 190 тыс. подписей с требованием референдума против TTIP. И это задолго до подписания и ратификации данного соглашения. Нет сомнений, что эти договоры станут предметом жесточайших споров в ходе выборов в Германии, Франции и тех же Нидерландах, намеченных на 2017 год.
Можно также не сомневаться, что попытки никем не избираемых еврочиновников лишить национальные парламенты последних прав и полностью подчинить себе все функции Евросоюза натолкнутся на еще большее сопротивление и усилят центробежные тенденции в Старой Европе. И тогда Брексит может оказаться только разминкой…
