По окраинам Горловки — на юго-западе, на западе и на севере — проходит линия разграничения. Окопы армий ДНР и Украины находятся на расстоянии 500 метров, а в поселке Зайцево их разделяют какие-нибудь 200 метров. Только с подписанием первых минских соглашений город был деблокирован, а полностью блокада была снята только в декабре 2014 года.
В настоящий момент город почти наполовину поделен на красную и серую зоны, что в ДНР означает опасные районы, которые практически постоянно подвергаются артиллерийским обстрелам. Еще в июне этого года 82-мм противопехотные мины падали на площади перед городским исполкомом, а месяц назад на поселок шахты 6/7 прилетали снаряды установки «Град».
До войны в городе проживало около 320-330 тысяч человек, сейчас — 210-220 тысяч. Жить тут трудно. Население города до самого последнего времени было недовольно постоянной сменяемостью городского начальства, справедливо считая, что это мешает наведению порядка. Сейчас вроде эта чехарда прекратилась: с июня этого года и.о. главы администрации стал Иван Приходько.
До того, как возглавить Горловку, Приходько полтора года руководил самым опасным районом Донецка — Куйбышевским, где и сегодня проходит линия фронта, а всю осень 2014 года и в начале 2015-го рядом шли интенсивные бои за донецкий аэропорт. Из-за этого район постоянно подвергался постоянным минометным бомбардировкам.
- Какой вам досталась Горловка? Что первое бросилось в глаза?
— Что в мирные времена, что сейчас, дорог как не было, так и нет. Причем, когда я говорю, что «нет дорог», то это означает: дорог нет — одни сплошные ямы. Более-менее есть одна проездная дорога, которая ведет на выезд из города в сторону Артемовска. Это центральная дорога. Она была отремонтирована к Евро-2012.
- А остальная инфраструктура?
— Всё работает: и больница, и все школы кроме одной, которая находится в Зайцево. Просто этот горловский поселок находится прямо на линии соприкосновения, и из-за этого пребывает под постоянным обстрелом украинской армии. Выход из этой ситуации мы нашли: зайцевских детей мы возим в другую школу. Их порядка 100 человек. Возим мы их на автобусе тремя заходами.
- А что с промышленностью?
— Работают три-четыре промышленных предприятия.
- Давайте, подробнее остановимся на местной промышленности. До войны город Горловка был славен своим заводом «Стирол», который принадлежал господину Фирташу. Что сейчас с этим предприятием?
— Разделим «проблему» на две части: «Стиролбиофарм» и просто «Стирол». Первое предприятие принадлежит господину Янковскому, а второе — господину Фирташу. До войны на «Стироле» работало порядка 14 тысяч человек. «Стирол» на момент боевых действий имел на своей территории запасов аммиака порядка 2,5 тысяч тонн. Учитывайте также, что через территорию Горловки проходит аммиакопровод из России в Одессу. Предприятие обслуживал «Укрхимтрансаммиак».
Во время ведения боевых действий нахождение аммиака в зоне боёв запрещено категорически. Одно попадание — и накроет пол Украины. Достанет и до России, будут поражена и Ростовская область, и половина Краснодарского края. Поэтому аммиак был полностью слит — его перегнали по трубам в Одессу. Теперь аммиака на «Стироле» нет.
Предприятие на сегодняшний день готово запуститься в работу, но для этого нужны два условия: первое, прекращение боевых действий. Кроме того, предприятию нужно полугода, чтобы протестировать и пройти технологический цикл для запуска оборудования. Оно целое, но чтобы его запустить, нужно цикл пройти заново. Это ведь химически опасное производство.
До июля 2016 года на заводе оставалось порядка 4 тысяч человек. Сейчас эта цифра сократилась до двух.
- А чем сейчас занимаются эти две тысячи человек?
— Работами по восстановлению. Но завод не в упадке. Если на него приедете посмотреть, то вы найдете его в нормальном, хорошем состоянии. Он будет не таким, как Горловский машиностроительный завод имени Кирова, который очень сильно пострадал от бомбардировок.
Прилеты на территорию «Стирола» были. И достаточно много. Было даже повреждено технологическое оборудование, но уже все восстановили. Завод к запуску готов. Нужно только протестировать оборудование. Они могли бы и сейчас это сделать, но это было бы нерационально. Дело в том, что срок запуска оборудования после тестирования ограничен — не больше полугода. Стоит такая процедура очень дорого. Сейчас время пройдет, завод не запустят, а делать тестирование повторно слишком дорого.
Но я вам скажу, что «Стирол» постоянно помогает Горловке. Они помогали ремонтировать городской бассейн, сейчас они будут ремонтировать дворец культуры «Шахтер». Об этом мы сейчас с ними договорились. Они нам всегда помогают транспортом — дают автобусы, чтобы мы имели возможность возить наши спортивные команды и детские творческие коллективы по всей республике. Единственно мы сами заправляем этот транспорт горючим.
- А когда начались боевые действия в Донбассе, было ли вывезено оборудование со «Стирола» на Украину?
— Нет. У меня таких данных нет.
- Две тысячи работников сейчас осталось работать на «Стироле», а остальные 12 тысяч прежних работников чем сейчас занимаются? Это, наверное, сильная социальная нагрузка на Горловку?
— На Республику, потому что город сейчас полностью убыточен. Мы ведь не находимся на самофинансировании. Но в Горловке работает центр занятости. Мы набираем людей, сразу скажу, на небольшую зарплату — порядка 2,5 тысяч рублей, но она есть. Люди, например, могут благоустраивать территорию перед своим домом. Порядка 3,5 тысяч людей в городе заняты этой работой. Ограничений по набору людей нет.
- На руководство города господин Фирташ не выходил?
— Не выходил и не выйдет.
- А завод господина Янковского в целости?
— Он работает на 10% своей мощности. Из 600 довоенных работников трудится всего лишь 60. Вы поймите, лекарства — это жестко лицензированный продукт. Поэтому его можно сбывать только на территории ЛДНР. Всё. Раз территория сбыта ограничена, значит, меньше производится лекарств. А раз так, то и не нужно столько рабочих.
На «Стиролбиофарм» сейчас производят разные лекарства: и парацетамол, и витамины, и другие. До войны они производили знаменитый трамадол. Я буквально неделю назад у них был. Там все целое, все живое. Все специалисты на месте, но видно, что половина линий не работает.
- Какие еще предприятия в городе работают?
— Сейчас зарегистрировано новое предприятие — завод «Гормаш». Мы надеемся, что в скором будущем, как заявил наш министр экономики Алексей Грановский, предприятие приступит к своей работе. Оно будет производить проходческий (для шахт) комбайны.
Работают хлебобулочный и колбасный комбинаты. Работают все заправки и магазины. Работает все, кроме промышленности, потому что есть большая проблема со сбытом и с поставкой сырья.
- А у каких именно предприятий?
— У всех — и у машиностроительного комплекса, и у химиков, а, учитывая, что все 16 шахт, которые входят в «Артемуголь», это шахты с падающими пластами, то себестоимость угля сумасшедшая. Пласты практически выработали себя. Сейчас все эти 16 шахт, которые принадлежат государству, находятся под реструктуризацией. Они работают сейчас исключительно на водоотлив, чтобы не затопить город и республику.
- Как обстоят дела со знаменитым Горловским инязом? Преподаватели уехали на Украину?
— Он работает. Там сейчас учится порядка 400 студентов (до войны 3000 — прим. ред.). Причем, в этом году они набрали 200 студентов. Почти все преподаватели на месте. Уехал только один ректор и пару деканов. Они переехали в Славянск. Открыли там свой ВУЗ, который назвали также Горловским инязом. Постоянно публикуют в украинской прессе статьи, в которых льют грязь на своих коллег, оставшихся в Горловке.
- Поселок Зайцево бомбят по-прежнему?
— Раз в три дня, а стрелковые бои идут каждый день. У нас тут случай был недавно с нашими электриками. Они занимались ремонтом, так украинские войска стали обстреливать их из автоматов. Причем, стреляли не на поражение, а поверх голов. Давили психологически. Помню, чтобы подать воду на поселок шахты 6/7 пришлось об этом договариваться с украинцами через ОБСЕ.
Сейчас в Зайцево надо отремонтировать 16 трансформаторных подстанций. Но мы пока не можем согласовать эти работы с украинской стороной. Они нам не подписывают порядок проведения ремонтных работ.
В прошлые вторник-среду были серьезные обстрелы. Во вторник Красный крест в Зайцево выдавал гуманитарную помощь. Собралось порядка 300 человек. Так в радиусе 500 метров упало 4 мины, выпущенные из 120-мм миномета. В среду — три мины. Люди у нас приученные, сразу упали на землю. Никто не пострадал, но было очень неприятно. Это делается специально, ведь люди находятся в зоне прямой видимости.
- Горловское ЖКХ работает так же качественно, как и донецкие?
— Нет. В Донецке была развитая система коммунальных предприятий. Одни занимались дорогами, другие — зелеными зонами, третьи — ритуальными услугами и так далее. Существовало городское жилуправление. А в Горловке всего этого никогда не было.
Там было только одно коммунальное предприятие «Простор», но у которого ничего не было на балансе. У нас даже площадь перед администрацией бесхозная. Сейчас мы со всем этим разбираемся. Нам разрешили создать по примеру Донецка коммунальные предприятия.
Чтобы вы понимали, мы одних дорог для нормальной работы общественного транспорта должны в городе проложить порядка 250 тысяч квадратных метров. Нехватку техники для этого мы компенсируем тем, что будем выпускать ее на своих собственных предприятиях. Это на 30-40% дешевле. Асфальтно-бетонный завод у нас есть. Мы переведем его в коммунальную собственность и создадим новое предприятие.
До этого асфальт в городе укладывали иногородние службы. Тяп-ляп его побросают, абы как уложат его, лишь бы было. Даже фрезы для нормального ямочного ремонта у них не было — кинут в яму асфальт, а он через какое-то время разрушается. Теперь ничего подобного не будет — мы снимем верхний слой асфальта и положим сверху новый. Дороги в Горловке теперь будут качественными.
- Вас приняли в Горловке как мэра?
— Конечно. У горловчан была большая претензия к тому, что власть постоянно менялась. Помню, на какой-то встрече один выступающий сказал мне такую фразу: «Эту проблему я поднимал за два мэра до вас…».
А сейчас горожане уже ощутили, что власть в Горловке есть. Мы как могли, упростили коммуникацию руководства города с гражданами, потому что ее до этого практически не было. Теперь доступными стали и я, и мои замы, и главврач города, и другие. Я встречаюсь с горловчанами четыре раза в неделю. Это, конечно, идет в ущерб моему менеджменту в других вопросах, но по-другому нельзя.
На день города мы смогли собрать 20 тысяч человек. Считаю, что для воюющего города это много. Мы провели три больших концерта с участием российских исполнителей. Подвозили людей на концерты, а после отвозили обратно. Мы жестко взялись за ЖЭКи, за их работу. Начали делать дороги. Люди это чувствуют.
