События 4 сентября, когда группа погромщиков практически открыто, днем, сожгла телестудию программы «Подробности» в офисе телеканала «Интер», едва не погубив жизни работающих там журналистов, казались кошмаром. Реакция украинский властей — еще худший кошмар.
В любой, даже не самой демократической и цивилизованной стране, как террористический акт и препятствование работе журналиста. Но не на Украине.
Нападение. Раскадровка
Для начала, украинская полиция оперативно выпустила на свободу участников пикета, который закончился поджогом здания, передав их на поруки ультраправому депутату Мосийчуку. В комментариях прессе задержанных почтительно назвали участниками АТО — как будто подразумевая, что этот статус автоматически освобождает от подозрений в совершении тяжких и особо тяжких преступлений.
Несмотря на то, что инцидент с поджогом был записан на видео, где хорошо видны лица погромщиков, а пострадавшие журналисты были готовы показать, кто именно бил их во время нападения, не давая выйти из здания, эффективные украинские полицейские до сих пор не задержали никого из причастных к случившемуся.
Хотя пикет возле офиса «Интера» не прекращался ни на минуту.
Более того, на следующий день у здания собралось еще больше одетых в камуфляж людей, которых, согласно сообщениям СМИ, свозил на место событий Илья Кива. Этот бывший начальник Департамента противодействия наркопреступности Национальной полиции Украины, известен своими связями с главой МВД Аваковым, который обрушился на телеканал «Интер» за несколько дней до нападения, обвиняя журналистов в контактах с сепаратистами и агрессорами. Стоит ли удивляться, что сразу после поджога советник министра Зорян Шкиряк прозрачно намекнул на то, что пожар стал следствием провокации владельцев телеканала. А депутаты родного для Авакова «Народного Фронта» развернули против сгоревшего «Интера» информационную атаку, указывая на окопавшихся в нем вражеских агентов — в таких выражениях, что их наверняка похвалил бы сам сталинский прокурор Вышинский.
«Давайте вспомним контент «Интера»: то, что ему инкриминируют, попахивает блефом. Они были одними из первых, кто поддержал Майдан. Если телеканал «Интер» действительно нарушал государственное законодательство о телевещании, то это надо доказать в суде. Но уже вчера было известно, что Илья Кива задействовал полицию, которая просто не остановила погром и поджог, а исчезла, словно ее и не было. За пятнадцать минут до начала «карательной акции» полицейские просто убрались, растворились. Это как раз тот случай, когда драку заказали. У меня есть также предположение, что это типичный эксцесс исполнителя: слишком быстро случилась реакция на пост Арсена Авакова в фейсбуке. И складывается такое впечатление, что окружение нашего суперминистра МВД просто заигралось. Худшей картинки, иллюстрирующей, что Украина — это страна, где власть утратила монополию на правосудие, на закон, невозможно было бы придумать, особенно перед саммитом G20. Наши «полезные патриоты» делают все, чтобы окончательно добить остатки государственности и это им отлично удается по всем направлениям», — констатировал на пресс-конференции в Киеве политолог Андрей Золотарев, которого цитирует корреспондент Ukraina.ru Полина Орловская.
В итоге, люди в камуфляже целый день блокировали телеканал, угрожая ему новым штурмом. Они ощущали полную безнаказанность и открытую поддержку со стороны власти, так что менеджменту «Интера» только к вечеру 5 сентября удалось вывести из блокированного здания 70 журналистов, которые сами писали, что они находятся в нем на правах заложников. А новая полиция благодушно наблюдала за этим со стороны.
Маховик насилия
Все описанное выше заставляет вспомнить о том, что всего два с половиной года назад, когда журналисты «Интера» показали украинцам знаменитый сюжет о «Беркуте», разогнавшем на Майдане националистическую молодежь, профессия журналиста была одной из самых защищенных в стране — и согласно нормам закона, и согласно фактическому положению дел. Топовые оппозиционные журналисты открыто фрондировали против режима, ничуть не опасаясь репрессий, побоев, травли и даже увольнения за свою политическую позицию. Телеканалы во главе с «Интером» освещали майдановские протесты в самом невыгодном для власти ключе, не опасаясь, что их подожгут погромщики.
Все началось сразу после победы Евромайдана, когда его сторонники жестко избили известного всей киевской политтусовке Сергея Рулева — чудаковатого, но совершенно безобидного стримера из «Нового региона», завсегдатая всех политических акций. Рулеву вменяли в вину его пророссийские симпатии — но дело именно в том, что прежде никто не бил журналистов за их позицию и убеждения. Более того, любые попытки силового давления на прессу ранее вызывали у общественности бурю возмущения — однако в случае с Рулевым многие его коллеги по цеху откровенно злорадствовали, предвосхищая будущее отношение к таким эпизодам.
Это случилось 8 марта 2014 года — а всего через десять дней произошел инцидент, который можно считать прологом к будущему поджогу телеканала «Интер». Группа вооруженных «свободовцев» во главе с народными депутатами Ильенко, Мирошниченко и Бенюком ворвались в кабинет генерального директора Национальной Телекомпании Украины и телеканала «Первый национальный» Александра Пантелеймонова, расположенный в здании киевского телецентра. По словам Мирошниченко, они пришли спросить, «какой нации принадлежит и служит телекомпания?». После тычков и унижений, которые демонстративно снимали на камеру, директора телеканала заставили написать заявление об уходе.
Этот происшествие получило большой резонанс — что хорошо показывает, насколько непривычным казалось тогда брутальное политическое насилие против журналистов. Медийные деятели Евромайдана во главе с Лещенко и Наймом торжественно обещали заставить «свободовцев» сдать мандаты — однако, шум быстро улегся, а ультраправые политики так и не понесли никакого наказания за содеянное, посмеиваясь над либеральными критиками. А это стало важным прецедентом: погромщики поняли, что отныне журналистов можно бить, прикрываясь патриотическими лозунгами, и оставаясь полностью безнаказанными.
Неудивительно, что уже вскоре физическое насилие против работников прессы и телевидения стало обычным делом. Причем, от него то и дело страдали не только сотрудники российских или оппозиционных СМИ, но и работники самых статусных и самых лояльных власти телеканалов. Так, 3 июня 2014 года прямо в центре Майдана напали на съемочную группу президентского 5 канала, который решил посмотреть, что творится в расположенных на главной площади столицы палатках.
От Бузины до Шеремета
С началом военных действий журналисты стали законной целью политических преследований, от которых пострадал западноукраинский и блогер журналист Руслан Коцаба, редактор одесского телеканала Елена Глищинская, главред газеты «Рабочий класс», бывший народный депутат Александр Бондарчук, и многие другие, менее известные люди. А затем привыкшую ко всякому насилию страну потряс шок — в Киеве, возле своего дома, был застрелен известный журналист и писатель Олесь Бузина, который незадолго до гибели уволился с должности главного редактора ежедневной газеты «Сегодня». Как раз накануне убийства его личные данные были выложены на сайте «Миротворец», который создали и курировали люди из ближайшего окружения главы МВД Арсена Авакова.
Увы, даже эта трагедия, которая вызвала резонанс в европейском журналистском сообществе не повлияла на ситуацию. Наоборот, насилие против украинских журналистов стало происходить еще чаще, приобретая системный характер.
В 2015 году украинские ультраправые провели целую серию акций против телеканала «Интер» и газеты «Вести», которые огульно обвинялись боевиками в пророссийской позиции. Погромщики блокировали редакционные помещения, мешали распространению газет, угрожали сотрудникам СМИ — а правоохранители никак не реагировали на эти нарушения закона. Более того, власти подвергли преследованию главреда «Вестей», известного журналиста Игоря Гужву, возбудив против него дело. А сайт «Миротворец» выложил в интернет личные данные нескольких тысяч украинских и иностранных журналистов, которые прошли аккредитацию на Донбассе, чтобы заниматься своей профессиональной деятельностью — как это делали и делают все работники СМИ во всех регионах планеты.
Но даже последовавший вслед за этим международный скандал не заставил украинские власти закрыть одиозный ресурс и озаботиться элементарной защитой прав журналистов. Страшным подтверждением этого стала гибель известного белорусского и российского журналиста Павла Шеремета, который был взорван в своей машине прямо в центре Киева. На сегодня нет оснований полагать, что это преступление будет раскрыто. Ведь обвиняемые в убийстве Бузины ультраправые в итоге, до сих пор находятся на свободе — несмотря на собранные следствием улики.
Так что же обесценило жизнь и безопасность работников украинских СМИ? Прежде всего, их некритическое отношение к новой власти, которая пришла к власти после победы «евромайдана». Украинские журналисты — включая работников того самого «Интера» активно помогали утверждать ее через ура-патриотическую пропаганду, разжигая ненависть к «врагам Украины». И сами не заметили, как оказались в числе этих врагов, которых назначают теперь неприкасаемые праворадикалы. Они могут поставить в вину журналисту любые, самые незначительные вещи — и запуганные «акулы пера» пассивно терпели это отношение.
«Ситуация вокруг «Интера» лишний раз показывает, что никакой свободы слова в Украине не было и нет. Журналист с объективным взглядом на ситуацию в принципе не сможет себе найти место в центральных СМИ. Любой из медийщиков, влияющих на контент, никакой не журналист, а сотрудник агитпропа. Для хозяев СМИ они лишь рычаг политического влияния», — констатирует украинский политолог Вячеслав Азаров.
Но главный проступок работников украинских СМИ состоит в том, что они отказались от цеховой солидарности со своими коллегами, которые первыми попали под пресс погромщиков и властей. Более того, зачастую газеты, сайты и телеканалы азартно включались в позорную травлю инакомыслящих. Они наверняка не слышали известную притчу немецкого пастора Мартина Нимёллера. Он равнодушно смотрел на то, как нацисты репрессировали коммунистов и членов профсоюзов. А когда пришли за ним, помочь было некому.
