Безусловно, ни о какой наземной операции в Сирии не идет и речи — одной из целей теракта и было принуждение Кремля ввести войска в Левант. Наиболее очевидным вариантом ответа видится дальнейшее углубление российской «СУ-дипломатии».
«Наша боевая работа авиации в Сирии должна быть не просто продолжена. Она должна быть усилена таким образом, чтобы преступники поняли, что возмездие неизбежно», — заявил президент. Министр обороны Сергей Шойгу уже отчитался о том, что число боевых вылетов против террористов увеличилось вдвое, а глава Генштаба Валерий Герасимов сообщил, о новом применении в Сирии крылатых ракет — почти три десятка из них поразили 14 целей террористов в районе Ракки — столицы ИГ (группировка запрещена в России) в Сирии.
Действия, безусловно, правильные и необходимые, однако они чреваты рядом рисков. Желание Москвы ответить ИГ полномасштабными бомбежками не должно вступать в противоречие со стратегией разрешения сирийского конфликта и означать, что удары по позициям других боевиков будут сокращены или тем более прекращены.
Да, в Париже и Вашингтоне положительно прокомментировали такой ответ, и выразили надежду на то, что Москва и впредь будет сосредотачиваться на ударах по позициям ИГ, а не бомбить светскую оппозицию. Французы даже намекнули на то, что в случае подобного поведения России они готовы сотрудничать с Кремлем и проводить какие-то совместные действия в Сирии. Но отказ от бомбежки сирийской оппозиции может привести к замедлению переговорного процесса между ней и Асадом.
Без стимула в виде российских бомб «умеренные отрезатели голов» могут тянуть время и выдвигать новые условия, в результате чего непосредственное наступление сирийской армии на позиции ИГ (возможное лишь после решения вопроса с оппозиционным группировками на юго-западе и северо-западе Сирии) будет отложено. Полный перенос бомбежек с оппозиции на ИГ будет целесообразен лишь в том случае, если западным странам удастся принудить Москву, Дамаск и Тегеран согласиться на введение режима прекращения огня сразу же после начала переговорного процесса.
Еще один вариант ответа — «СУ-дипломатия» в отношении непосредственных исполнителей теракта, группировки «Вилайят Синай». С разрешения Египта (который вряд ли будет возражать) и после согласования с Израилем (который лишь поддержит Москву в этом благородном деле) российские ВВС могут нанести масштабный единовременный авиаудар по базам боевиков на территории Синайского полуострова. Если этот удар не втянет Кремль в проведение сухопутной операции против синайских боевиков и не приведет к значительному числу жертв среди мирного населения, то исполнители будут примерно и публично наказаны.
Оба вышеперечисленных варианта позволят Владимиру Путину выполнить данное россиянам обещание отомстить террористам, и станут, на первый взгляд, достаточным ответом на подрыв российского самолета. Но достаточным именно с внутриполитической точки зрения. Задачей Кремля должно быть не удовлетворение чувства мести россиян, а недопущение или минимизация возможности повторения этих терактов в будущем. Именно поэтому «мочить в сортире» нужно не только исполнителей терактов, но еще и их организаторов.
Вопрос в том, как отомстить этим организаторам, некоторые из которых, не исключено, занимают ответственные должности в Саудовской Аравии, Катаре или других странах Залива. Можно обнародовать все доказательства их причастности, однако толку от этого не будет — никакого суда над элитами стран Залива никто не допустит, даже если все отдают себе отчет в том, что эти элиты являются крупнейшими спонсорами терроризма в мире. Публичное наказание тоже не вариант — не бомбить же их в конце концов. Особенно учитывая возможность нарваться на прямой конфликт с американцами, которые, хоть и без особого желания, вынуждены будут защищать страны Залива.
В этой ситуации единственно возможный вариант — свой «Гнев Божий». После мюнхенского теракта 1972 года Моссад создал сверхсекретный боевой отряд, целью которого была ликвидация всех лиц, причастных к захвату израильской олимпийской делегации. И отряд свою функцию в целом выполнил — большинство причастных к терактам было взорвано или пристрелено. Россия должна была создавать аналогичный отряд как минимум после волгоградских терактов, но и сейчас проведение такого отстрела крайне актуально.
Безусловно, вариант с «Гневом Божьим» достаточно рискованный. Прежде всего, в плане реакции «партнеров» из коллективного Запада. Израильтяне в свое время имели мудрость для того, чтобы ставить национальную безопасность превыше всего, однако те времена давно ушли, и Москве придется столкнуться с серьезной критикой своих действий. Еще одним риском могут стать ответные действия со стороны спецслужб стран Залива.
Однако если российский «Гнев Божий» пройдет успешно, то желание организовывать новые теракты против российских граждан у многих может и поубавиться. Это для оболваненных имамами исполнителей смерть является своего рода пропуском в рай, а организаторы вопреки своей риторике не хотят лишаться рая земного. Более того, демонстрация возможностей Москвы достать своих противников в любой точке земного шара успокоит и ряд других уважаемых товарищей, которые позволяют себе неприемлемые антироссийские слова и действия.
Геворг Мирзаян
