— Василий, вас знают, как политика энергичного, даже импульсивного. Поэтому многие ожидали, что после выхода из тюрьмы, в которую вас посадили при Януковиче, вы возобновите свою политическую деятельность какими-то громкими акциями, манифестациями, маршами. Пока же вас больше видно на Facebook, чем на улицах и площадях.
— Знаете, лучше достойная цель без манифестаций, чем, скажем, бесцельный массовый марш. Последние годы я много думал — так сложились обстоятельства, что было время обстоятельно все продумать. В этом плане тюремные годы — это не время, вырванное из жизни. Когда-то Солженицын ввел такой термин «тюремное заглубление» — это когда, находясь в заключении, ты какую-то тему продумываешь до самых ее глубин, до корней и истоков.
Четыре года я находился именно в таких условиях и обстоятельствах, и, поверьте, многие темы продумал до самого донышка. Теперь же я хочу найти способы и методы их достойного воплощения. А это не делается с кондачка через марши, топот, крики и голословную болтовню.
— Вы можете привести конкретные примеры ваших тюремных духовных поисков и «заглубления»?
— Ну, например, я много размышлял о том, почему страны с похожим потенциалом и находящиеся, в принципе, в одинаковых условиях, демонстрируют столь разную динамику развития. Есть, скажем, Венгрия, которая динамично развивается и демонстрирует чуть ли не лучший прирост ВВП в Евросоюзе. А есть ее, скажем так, южные соседи, которые тоже в Евросоюзе, но при этом экономика на грани краха.
Так вот, что касается Венгрии, мне пришла мысль о том, что венгерская экономическая модель столь эффективна именно потому, что ее разрабатывали не экономисты. Одним из основоположников этой модели был врач Корнаи, который взял и применил медицинские принципы к построению здоровой экономической модели. Например, он подсказал, что нельзя две болезни лечить сразу, поскольку лекарства от одной приводят к обострению другой.
Применительно к экономике это звучало примерно так: нельзя лечить одновременно инфляцию и безработицу, поскольку «лекарства» от инфляции увеличивают безработицу, и наоборот.
Поэтому хитрые потомки грозных кочевников, современные венгры, и создали своего рода модель поэтапного разрешения экономических проблем…
А у нас сегодня делается все строго наоборот. Лечатся сразу все экономические «болячки», а это приводит к их одновременному обострению, что может вообще закончиться гибелью всего экономического организма. Вот примерно о таких вещах я много думал, думаю, исписал уже сотни страниц.
— Но это все интересно для специалистов. А политик, как я понимаю, прежде всего, — мастер, умеющий переводить сложные специальные вопросы на простой язык улиц и площадей.
— Согласен. Но, прежде чем переводить, надо знать, что переводить. То есть иметь базовую доктрину, концепцию, модель. Но начинать нужно действительно с самых простых и элементарных вещей. Если взять ту же медицину, то там перед лечением болезни врач говорит больному: «Вы должны бросить пить, курить, отказаться от беспутной жизни и тогда подействуют такие-то и такие-то лекарства».
А у наших политиков совсем другая логика. Они говорят своим избирателям примерно следующее: «Предавайтесь любым порокам, главное — голосуйте за нас. И у вас все будет хорошо!». А ведь хорошо не будет! Поэтому, конечно же, прежде чем рекомендовать обществу какие-то сложные рецепты, необходимо создать опорную базу из простых вещей. Нужны платформа, фундамент, основание, на которых можно построить и здоровую экономику, и правильную политику, и мощную культуру.
— И какие же это простые вещи?
— Они очевидны. Это правда, справедливость, безопасность. Кстати говоря, существует своего рода миф о том, что идеология политической партии, или вообще какой-либо политической силы, — это громадный многостраничный документ. Видимо, мы до сих пор в известной степени под остаточным впечатлением от КПСС, у которой программа партии представляла целую книжицу.
В эпоху Интернета, когда только за последние пять лет средний читаемый текст в сети сократился с 2/3 страницы до 1/3, подобный подход явно архаичен. Сегодня программа партии должна вмещаться, скажем, в короткое сообщение (sms), а еще лучше — в 2-3 слова. Главное, чтобы эти слова находили отзвук в душах читателей, не были фальшивыми и соответствовали подлинным желаниям, настроениям и мотивам тех, кто их произносит.
Посмотрите, что происходит сейчас вокруг так называемого ИГИЛ. У них фактически всего два лозунга: «Вера важнее границ!», «Справедливость важнее богатства!». И тысячи молодых образованных людей из благополучных европейских стран, рискуя жизнью, судьбой, разрывая семейные и дружественные связи, всеми правдами и неправдами прорываются и записываются в ряды ИГИЛ. А все дело в том, что многие молодые люди устали жить в атмосфере неверия, не хотят жить в мире, где, скажем, репортеры или гомосексуалисты не имеют границ, а вера ограничена. Они также не принимают мир, где одни от рождения ездят на «Бентли», а другие — на ишаках…
— Многие мои знакомые политики говорят, что мы, на самом деле, переоцениваем украинский народ, то есть простых людей. Что толпой правят зависть, злоба, жестокость.
— По большому счету, народ — это зеркало, в которое смотрится элита. Если элита завистлива, злобна, жестока, то то же самое она увидит и в своем народе.
— Вам не кажется, что люди часто не хотят знать правды — о себе, о своем обществе?
— Я думаю, что немножко не так. Люди всегда стремятся к правде, хотя бы потому что выжить можно только тогда, когда получаешь правдивую информацию об окружающем мире и соответственно можешь принимать адекватные решения для выживания и жизни. Другое дело, что люди часто стесняются, опасаются узнать о себе что-то нехорошее. Например, когда в Скандинавии проводили исследование на тему «Почему вы так много пьете?», все опрошенные говорили, что «я почти не пью». Но когда изменили вопрос и стали спрашивать «как вы думаете, почему так много пьет ваш сосед?», все нашли тысячи причин — погода, дети, служебные неурядицы и т.д. То есть у всех нормальных людей есть абсолютное стремление к правде, как способу жизни. Но при этом правда, безусловно, должна быть обличена в достойную, не унижающую, а напротив — стимулирующую, форму. Вот это и есть уже форма работы с идеологическим материалом.
— Вы сказали, что многие истины пришли к вам в состоянии «заглубления». А скажите, какая, на ваш взгляд, самая главная ошибка нынешнего правительства Яценюка?
— Думаю, что все правительство — одна большая сплошная ошибка: и по способу формирования, и по самому профессиональному и национальному составу. Но все же одну конкретную вещь назову. Используя, опять-таки, аналогию с медициной, я оперирую терминами «кредитофагия» и «кредитотоксикация».
У Джека Лондона есть жутковатое описание способа, каким эскимосы уничтожают волков. Они вмораживают острейший нож в лед рукояткой вниз, а лезвие намазывают ароматным нерпячьим жиром. Волк подходит к ножу, начинает с удовольствием лизать его, тут же разрезает язык и начинает заглатывать свою собственную кровь. Ему кажется, что это теплая, изысканная, калорийная еда. И он умирает с полным желудком собственной крови. Абсолютно такой же механизм нынешних кредитов, которые берет наше правительство. Надо понять, что мы не кредитами питаемся, а собственной кровью. И, соответственно, конец будет такой же.
— Да, жутко. Но ведь во всем мире берут кредиты.
— Я думаю, что кредиты оправданы только в одном случае: когда они берутся строго и конкретно под проекты развития новых технологий. А когда они берутся, как у нас, «ради желудка», то и конец будет, как я нарисовал выше.
— Но как же можно все это остановить?
— Вот для этого и нужны простые, очевидные истины и вещи. И начинать нужно с того, что люди должны знать правду о положении дел внутри страны, вокруг нее. Например, люди должны знать, что на кредиты, которые получаются невероятной ценой, не восстанавливают, скажем, высокие технологии на заводе «Большевик», а строят торгово-развлекательный центр с дорогими ресторанами. Вот там они и будут питаться собственной кровью.
Вместо высокотехнологичного авиационного завода «Антонова», опять-таки, хотят построить развлекательные павильоны на те же кредитные деньги. Люди должны знать, кто за всем этим стоит и чем это все закончится.
Когда-то у великого философа Ницше попросили дать определение идеологии. Он сказал: «Это очень просто. Да, нет, прямая линия, цель». То есть нам надо сначала определиться — хотим ли мы жить и развиваться или же медленно погибать в наркотической потребительской истоме. А потом уже от этого строить прямую линию к цели. Вот этим, собственно, и занимается сегодня моя политическая сила.
Беседовал Александр Чаленко
