— Михаил Борисович, на прошедшем недавно в Германии саммите G7 Россия и Украина не присутствовали, но говорили большей частью о них…
— Несмотря на эти разговоры, никаких реальных шагов по преодолению украинского кризиса G7 не предложила. Да, честно говоря, никто и не ожидал «прорыва» в этом вопросе. Позиция США и лично Обамы регулярно озвучивается, и мы ее уже заучили наизусть — в любом обострении ситуации виновны Россия и лично Путин.
Реализация с таким трудом выработанных минских соглашений зашла в тупик — тоже виновен только Кремль. При этом не было сказано ни слова о фактическом блокировании Киевом этих соглашений ввиду нежелания разговаривать непосредственно с представителями Донбасса. Мол, сначала надо выбрать легитимных представителей местной власти. И тут же следующее условие — выборы эти должны пройти лишь после разоружения «террористов», т.е. после фактической капитуляции ДНР и ЛНР. Получается, что никогда.
Всем понятно, что дончане на самоубийство не согласятся. Понятно, что в G7 все участники равны, но есть среди них «самый равный» — США. Поэтому ожидать смены оценок и акцентов на этом саммите не имело смысла. Пока у Обамы есть шанс спровоцировать Кремль на прямое военное вмешательство в Донбассе, такая политика США будет продолжаться. Американцам нужны достоверные доказательства «агрессии» России. Ведь планета словам даже лауреата нобелевской премии мира Барака Обамы не верит. Всем понимающим понятно, что, если бы регулярные войска РФ присутствовали в Донбассе, то разгром ВСУ был бы быстрым и очевидным.
— Вернемся в наши края. Отцы-основатели Новороссии объявили, что проект Новороссия приостановлен. Впрочем, Олег Царев вскоре опроверг свои же слова…
— Считаю, что эта активность была активностью инициативников, а не какой-то серьезной структуры типа ГРУ или администрации Путина. У этих людей была надежда, что тут, на территории от Луганска до Одессы, все пройдет, как в Крыму. Был резкий подъем русского национального самосознания, особенно после сожжения людей в Одессе, и нашлись сотни людей, которые захотели довести это дело до конца. А конец они себе представляли, как «возвращение Юго-Востока Украины к себе домой». Надо отметить, что Москва не использовала всех своих возможностей для предотвращения подобного сценария, например, в российских СМИ часто использовался термин «Новороссия».
И как результат, потом пришлось оттуда удалять многих неуправляемых людей. Их невозможно было заставить поступать иначе. Кроме того, предполагаю, что у Москвы после Крыма не было какого-то внятного плана в отношении Донбасса. Возможно, расчёт был на то, что Киев ради сохранения Донбасса в составе Украины пойдёт на предоставление этим территориям автономного статуса с возможностью влияния на политику всей Украины, что, на мой взгляд, было ошибкой.
Киев, будучи под полным контролем Вашингтона, вполне прогнозируемо, готов скорее отказаться от Донбасса (реально уже довольно давно так и действует!), чем допустить влияние промосковских сил на политику страны. В этой ситуации нерешительности Кремля и нарастающей популярности «русской весны» инициативу просто не могли не взять на себя самодеятельные игроки. Если бы Кремль сразу резко пресёк все попытки повторить Крым вне Крыма, дал ясно понять, что он не поддержит никакой Новороссии и желает видеть Донбасс в составе Украины на каких-то определенных условиях, то, скорее всего, у него была бы возможность вовремя остановить бунтующие регионы. Но какой ценой? Масштаб репрессий был вполне предсказуемый…
Понятно, что для Москвы было сложно удержать «сжатую пружину» протеста против политики Киева. И выбор был сделан в пользу «будь, что будет, ещё никогда не было, чтоб никак не было». При этом пропагандистское колесо «даёшь Новороссию!» набирало обороты. В итоге, Кремль сам оказался заложником этой ситуации и продолжил действовать «по обстоятельствам».
— Получается, что проект «Новороссия» был преждевременен?
— Нет, считаю, что на самом деле никакого проекта «Новороссия» в собственном смысле слова не было вовсе. Имею в виду продуманный стратегический план с ясными целями, ресурсами, ответственными, тактикой решения отдельных задач и т.п. То есть то, что обычно понимают под термином «проект».
— Кстати, из 6 инициаторов создания Новороссии (Болотов, Бородай, Губарев, Карякин, Пушилин, Царев) в действующем политическом строю нынче только Пушилин. Может, и в этом причина?
— Скорее, это следствие замораживания самой идеи проекта.
— Может ли участь Новороссии постигнуть ДНР и ЛНР?
— Такая возможность, конечно, существует — в Минске 2 упоминание о ДНР и ЛНР отсутствует, а Донбасс и Москва настаивают на выполнении этого соглашения. Понятно, что перспектива его полной реализации более чем туманна. Скорее ДНР и ЛНР станут территориями «замороженного конфликта», чем автономными образованиями в составе Украины. Не видно ни малейшего желания Киева двигаться в направлении последовательного выполнения пунктов минских соглашений, ни о какой «автономии Донбасса» руководители страны не хотят и слышать.
Несмотря на те предложения, которые направили Киеву ДЛНР по внесению изменений в конституцию, и которые предусматривают реинтеграцию этих территорий в состав Украины, я сильно сомневаюсь, что люди с оружием в руках, да и большинство жителей Донецка и Луганска, готовы снова стать лояльными гражданами Украины.
— А как же мнение Европы?
— На самом деле, у европейцев есть желание заморозить ситуацию. Для них главное, чтобы не стреляли, а там, мол, потихонечку разрулим ситуацию. Они опасаются не того, что украинцы убивают друг друга, а эскалации конфликта, перерастания его в нечто более масштабное. Поэтому замораживание войны для Европы, и даже для Киева, и, возможно, для Москвы — оптимальный выход. Но никто не спешит в этом официально вслух признаться.
