— Изменился ли процесс взаимодействия Грузии по программе Восточного партнерства после смены власти в стране?
— Программа Восточного партнерства, конечно, не была задумана специально для Саакашвили — эта программа создавалась для Грузии в целом и для тех стран, которые в ней участвуют. Таким образом, по задумке Запада, Грузия должна быть вовлечена в эту, как и в другие западные программы, вне зависимости от того, кто здесь будет находиться у власти. Поэтому никаких радикальных изменений по этому направлению не наблюдается и не предвидится.
Следует отметить, что процесс вовлечения Грузии в орбиту западных интересов носит комплексный характер. Наряду с программой Восточного партнерства в Грузии разворачивается еще один значимый проект — возможное открытие учебной базы под эгидой НАТО. Этот проект тоже относится к партнерству Грузии с Западом, в том числе, с Евросоюзом, поскольку туда входят многие страны НАТО.
И сейчас грузинское правительство заявило о том, что приветствует открытие этого центра. Но значительная часть общественности уже выражает свое скептическое отношение к этому. В прессе многие общественные деятели Грузии, в том числе и представители парламентского большинства, инициировали дискуссию на эту тему.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров уже выразил свою тревогу в связи с данной проблемой — это может крайне накалить обстановку в регионе. По моему мнению, если ситуация уже окончательная и правительство Грузии не может изменить свое решение об открытии такого учебного центра, то, по крайней мере, оно должно допустить общественные организации на эту базу, чтобы производился мониторинг. Этот учебный центр должен быть максимально открытым и прозрачным. Ведь само правительство заявляет — это не военная база, а лишь учебный центр.
В этом отношении данный вопрос стоит очень остро и актуально касательно Грузии. И все это происходит в фарватере Восточного партнерства и стратегического партнерства Грузии с Западом. Но такие моменты вносят, в том числе, и в программу Восточного партнерства серьезные коррективы и обостряют ситуацию.
— За последнее время были ли приняты со стороны Грузии какие-то решения, которые значительно ускоряют сближение с ЕС по программе Восточного партнерства?
— Каких-то судьбоносных, важных решений, которые приближали бы Грузию к принципам этого партнерства, интеграции Грузии в Западные структуры принято не было. Все происходит на уровне работы бюрократии. В Грузии есть Министерство по интеграции Грузии в НАТО и ЕС. Вот это министерство и занимается этими сугубо бюрократическими вещами.
Но главное в этой ситуации — политические решения. А в этой сфере Зураб Абашидзе, спецпредставитель премьер-министра Грузии по отношениям с Россией, недавно достаточно скептически высказался о взаимодействии Грузии и НАТО и о перспективах вступления Грузии в северо-атлантический альянс. И это вызвало шквал критики со стороны оппозиции.
Но главное, что Зураб Абашидзе таких заявлений никогда не делает по собственной инициативе. Это подчеркнуто осторожный дипломат и всегда заранее взвешивает свои высказывания. С уверенностью можно говорить, что до этого он имел консультации на высшем уровне в правительстве. И я предполагаю, что у него есть постоянные контакты и с Бидзиной Иванишвили, который является неформальным лидером Грузии.
Таким образом, некий контр-сигнал по отношению к американскому посольству и другим представительствам западных государств со стороны руководства Грузии есть. Известно, что эти государства и их представительства зачастую подчеркнуто покровительствуют не только «националам», бывшей власти, но и некоторым неправительственным организациям, деятельностью которых недовольна нынешняя власть.
— Недавно президент Грузии заявил, что исторической и политической целью Грузии является членство в ЕС. Какую цель, на Ваш взгляд, преследуют такие высказывания — наметить реальную перспективу или же они носят в большей степени идеологический характер?
— Такие заявления у нас делаются постоянно. Это очередное, дежурное заявление президента — таких заявлений, которые произносят самые разные грузинские политики, можно найти десятки. Конечно, все говорят, что это стратегическая цель. Но эта цель не подкреплена конкретным планом действий и конкретными перспективами — когда и как возможно осуществить это. И самое главное — зачем? Таким образом, эта цель та же, что была при СССР, когда Никита Хрущев заявил, что мы будем жить через 20 лет при коммунизме.
Совершенно не наблюдается, чтобы это вступление воспринималось кем-то, как средство для достижения других, более прагматичных целей. Поэтому эти заявления об обязательном вступлении в ЕС и НАТО из серии «о строительстве коммунизма». Грузия сейчас не занимается анализом своих стратегических интересов. Поэтому все сводится до уровня внутрипартийных, внутриполитических склок, передряг и громких заявлений.
— Станет ли Рижский саммит Восточного партнерства важным событием для политической жизни Грузии или это будет в большей степени формальное мероприятие?
— Не ожидаю, что там будут приняты какие-то судьбоносные решения. Пока сохраняется неопределенность на Украине, вопрос с Грузией нельзя рассматривать в отрыве от украинской проблемы потому, что Грузия в руках Запада используется в качестве инструмента.
Так было с Грузией и раньше, но сейчас из нее в особенности сделали разменную монету. И если на Украине начнется тотальная война, это очень плохо скажется на Грузии — тут будет не до Восточного партнерства. Запад обязательно попытается открыть «Второй фронт». Если и не в классическом смысле, то все равно будет стремиться создать напряжение в Закавказье для организации проблем России, чтобы ее силы были отвечены от Украины.
