В ЕАЭС уже вошли Россия, Казахстан, Белоруссия и Армения, в ближайшее время документы обещает подписать Киргизия. В итоге он займет шестое место в мире по производимому ВВП. При этом члены ЕАЭС собираются сотрудничать с Евросоюзом и с еще не определившейся в своих экономических предпочтениях Украиной.
О том, как будет развиваться новое экономическое объединение, станет ли ЕАЭС похож на ЕС, пойдет ли по пути не только экономической, но и политической интеграции, ТПП-Информ рассказал вице-президент ТПП РФ Георгий Петров.
— Мы внимательно следим за опытом Европейского союза, но здесь нужно учитывать и положительный опыт, и те негативные моменты, с которыми сталкивается ЕС. Пока тот договор, который был подписан и уже ратифицирован Россией, Белоруссией и Казахстаном и вступит в силу с 1 января, в первую очередь говорит об интеграционных процессах в области экономики. Политические и иные вопросы интеграции остаются за скобками. И это понятно, так как это действительно будет экономический союз, как он видится отцами-основателями — тремя президентами наших государств. А с 1 января — уже четырьмя государствами — полноправным членом, как мы надеемся, станет и Армения. Идет продвижение вступления в Евразийский экономический союз и Киргизии. Это все важные положительные моменты.
Естественно, любая интеграция не может осуществляться скачками. Она должна проходить соответствующие этапы. Экономика — это наиболее важное связующее звено, это фундамент.
Надеюсь, мы будем продвигаться успешно в области экономики, причем будем говорить так, что это тоже не единомоментный процесс, там тоже нужны соответствующие этапы — адаптации, приспособления. К примеру, мы уже более четырех лет живем в условиях Таможенного союза. Нельзя сказать, что там все гладко и идеально. Это отнюдь не так. И поверьте мне, процесс согласования экономических интересов каждой из стран требует и большого дипломатического такта, и учета экономических интересов каждой из сторон.
Почему это непросто? Потому что с одной стороны — Россия, в которой представлены практически все сектора экономики, все виды производств, а с другой — Беларусь, которая больше ориентируется на переработку, обработку, выпуск готовой продукции; Казахстан, где очень мощно развита сырьевая экономика, а что касается машиностроения, выпуска готовых изделий — далеко не все сектора в там представлены. Поэтому, конечно, эти интересы сталкиваются.
Например, Казахстану для перехода на этап высокого уровня промышленного развития требуется существенное увеличение импорта готовых изделий, необходимых для самых разных секторов, начиная от сельского хозяйства, включая переработку сырьевых товаров и т. д.
И поэтому любой процесс согласования проходит в результате очень серьезного обсуждения, и здесь без компромиссных решений невозможно двигаться вперед. И надо сказать, что пока в целом этот процесс идет достаточно успешно. Хотя на самом деле каждое решение — это плод жарких дискуссий.
Могу привести массу примеров. Допустим, для нашей мебельной промышленности нужен импорт каких-то мебельных фасадов, и Белоруссия считает, что уже вполне может удовлетворить потребности и своей промышленности, и в значительной степени потребности всего Таможенного союза. Наши мебельщики говорят, что это явно не так, особенно если говорить о каких-то ценных породах дерева. Вы же понимаете, что мебельный фасад можно сделать из березы, а можно из палисандра или тика, которые на территории ТС не произрастают. Возникает хороший вопрос — а являются ли эти продукты взаимозаменяемыми? И это извечный спор. Он всегда проходил и на национальном уровне.
Всегда есть противоречия между производителем и потребителем, между импортером и экспортером. Игроков на рынке очень много, и всегда таможенно-тарифная политика, различные инструменты квотирования — это результат компромисса множества интересов.
А теперь этих интересов стало больше. И если мы будем проходить этот путь достаточно успешно, то в перспективе нельзя исключать того, что и новые сферы объединения, выходящие за рамки экономического сотрудничества, вполне будут нам по силам. Конечно, все зависит от заинтересованности стран-участниц и готовности отчасти поступиться своим суверенитетом. Потому что вы знаете, что, например, в области торговой политики мы уже компетенцию передали на наднациональный уровень. И сегодня все решения в области таможенно-тарифной политики принимаются на наднациональном уровне. Мы живем по единому таможенному кодексу, по единому тарифу, и все это прерогатива наднационального органа.
Посмотрите на опыт Евросоюза.
Тот кризис, с которым столкнулась евроинтеграция, в значительной степени связан с тем, что интеграция их далеко не полная. Создана единая валюта, но налоговые системы разные, фискальная политика отличается, сколько вы ее не гармонизируйте — она пока не унифицирована.
А как можно проводить единую валютную политику, когда у вас есть большие различия в регулировании денежно-кредитных отношений на внутреннем рынке?
Поэтому и возник кризис, потому что разные экономики находятся на разной стадии развития. И этот опыт тоже надо учитывать. Поэтому чем полнее будет интеграция, чем государства-участники проявят большую готовность к тому, что действительно мы можем стать полноценным интеграционным объединением, охватывающим все сферы, включая и внешнюю политику, и политику в области обороны, тем крепче будет это объединение. Но одномоментно, за одну ночь все эти этапы пройти нельзя.
Мы должны убедиться, что каждый последующий этап оказался успешным и принес не издержки, а выгоды для всех участвующих сторон. И если это будет так, то тогда и интеграционные процессы будут охватывать все новые и новые сферы.
