Неужели многострадальная Украина повторяет сценарий войны, поразившей Боснию и Герцеговину? Эти параллели невольно приходят в голову, когда едешь по разрушенным и брошенным жителями сёлам, по городам, в которых до сих пор не залечены жуткие раны страшной трагедии. Она случилась в этом уникальном по природным красотам, по этническому составу уголке Европы два десятка лет назад, когда вслед за павшим Советским Союзом стали рушиться и другие государства.
Одним из них оказалась Югославия, граждане которой раньше и в мыслях не могли представить, что брат пойдёт на брата, сосед откроет огонь на поражение. Как сейчас здесь вспоминают конфликт почти четвертьвековой давности и почему этот кошмар вновь повторяется на Украине — в репортаже Накануне.RU.
Война всегда и везде связана с гибелью близких, и в этом отношении боснийская бойня ничем не отличается от других. И все же она во многом уникальна. По большому счету в этой республике жил один народ, у которого была не только одна героическая история (Имеется в виду, прежде всего, борьба с жесточайшей турецкой оккупацией, продолжающейся около трёх веков и закончившейся в конечном счёте изгнанием янычар. И именно в Сараево, центре края, был убит сербом Гаврилой Принципом австрийский эрцгерцог Фердинанд, и это стало спичкой, подпалившей гигантский костёр Первой мировой с ее миллионами унесенных жизней), но и практически единый язык, родство крови и происхождения.
Непохожа она и масштабами кровавой жатвы: за три года сражений погибло двести тысяч человек (поскольку это были, прежде всего, молодые и энергичные люди, то можно сказать, что был потерян лучший генофонд, и эта потеря сказывается теперь и ещё долго будет определять развитие страны), более пятидесяти тысяч женщин изнасилованы, в изгнании оказалась половина жителей — 2,2 миллиона, причём львиная доля вообще покинула пределы бывшей Югославии, и это означает, что большинство из них потеряны навсегда.
Следует заметить, что точное количество жертв никто пока не определил, открываются все новые и новые массовые погребения, людей уже трудно идентифицировать, тем более, что порой нет и родственников, заинтересованных в эксгумации. Трудно удержаться, чтобы не заметить: как это всё позднее повторяется на Украине, где тоже тысячи человек лежат в неизвестных могилах.
То, что происходит в славянской стране на востоке, волнует простой народ, эта тема постоянно возникала в беседах, благо языки близки и позволяли на элементарном уровне общаться. «Все крутит Америка», — говорит даже торговец Новак, продающий на базаре сувениры.
По разные стороны баррикад формально развела религия, но было бы неправильно не видеть за этим главного — борьбы за землю, главный жизненный ресурс. Конфликты за посевные площади и пастбища случались и ранее, но маршал Иосип Броз Тито, теперь уже легендарный герой освободительной борьбы против фашистских захватчиков и их пособников из числа местных, повелел поставить на этом точку, а мятежников ссылал в концлагеря.
Не сумевший поладить со Сталиным и пошедший своим путём (именно он стал организатором и многолетним лидером движения неприсоединения ни к «красным», ни к «белым», и его поддержали несколько десятков так называемых развивающихся стран), хорват по происхождению, принявший участие в российской революции и там же на востоке обрётший семью, Тито совершил, казалось бы, невозможное — установил мир, расставив на ключевые посты подавляющее большинство сербов, однако в корне подавляя всякую фронду.
По свидетельству ныне живущих современников маршала (умер он почти четверть века назад), тогда национальность интересовала меньше всего, да и жизненный уровень во всех пяти республиках почти не отличался, что и было основой дружбы и согласия. Думается, именно ностальгия по тем благополучным временам определила сооружение на холме в центре Сараево величественного мемориала полководца, у его подножия не переводятся живые цветы.
А неподалёку на этом же холме, на пути к олимпийскому стадиону (здесь проходила торжественная церемония открытия Всемирных зимних игр, которых так добивался сторонник третьего пути, не доживший до этого знакового события совсем немного), раскинулись кладбища — прямые свидетели братоубийства. Как дружины стояли по разные стороны баррикад, так и здесь у каждого своё место.
Сербы, в основном православные, держатся ближе к небольшой часовне, их каменные надгробия заканчиваются чаще всего крестом. Католические усыпальницы располагаются вообще отдельно за забором, могилы украшены гранитными и мраморными плитами. А вот мусульманские захоронения похожи на солдатские ряды: ровными шеренгами выстроились сотни одинаковых бетонных столбиков, покрашенных белой известью. В совокупности здесь обрели вечный покой тысячи человек, и во имя чего? Все осталось так или почти так, как и было до ужасной междоусобицы.
О бессмысленно пролитой крови сокрушается и Ядранка Милич, которая водит русскоязычных туристов по местам «боевой славы». Она мусульманка, и хотя старается выглядеть объективной, симпатии её, без всякого сомнения, на стороне единоверцев.
Страшно обильную жатву дала многомесячная осада столицы, в которой участвовали все враждующие стороны, и порой трудно было сообразить, кто за кого и против кого. За почти два десятка лет город в основном залечил увечья, однако разрушенных или повреждённых зданий ещё достаточно, а на многих так и остались «оспины» от пулемётных очередей.
И такая же картина в других городах многострадальной республики, в том числе и в Мостаре, столице мусульманской Герцеговины. Здесь ожесточённые бои шли преимущественно между хорватами (неподалёку проходит граница с Хорватией и здесь сражались за присоединение к матери — Родине) и мусульманами, чудный город, взбирающийся по склонам зелёных гор, основательно пострадал от артиллерийских и миномётных обстрелов.
Казалось, все ужасы позади, на площадях играют дети, в кафе за вынесенными на тротуары столиками босняки (так для простоты называют во всем мире граждан республики) обсуждают непростые проблемы выживания в условиях разрушенной экономики, огромной безработицы, снижения жизненного уровня. В значительной мере это следствие вмешательства Соединённых Штатов, возглавивших бомбардировки НАТО позиций сторон, названные принуждением к миру. Спорный вопрос: что дали эти массированные атаки крылатых разбойников — сократили дорогу к храму или добавили список жертв?— тема ждёт своих, но непременно независимых, не ангажированных Западом исследователей.
И это далеко не случайная оговорка. Запад, при всех демагогических заявлениях о беспристрастности, все-таки держит сторону противников сербов. После заключения в 1995 году Дейтонского соглашения (он намеревался дать всем трём сёстрам по серьгам, но у мусульман эти «украшения» оказались самые солидные, включая почти половину объединённого государства) специально созданный Международный трибунал осудил за преступления против человечности 45 сербов, 12 хорватов и 5 босняков — мусульман.
Хотя считается, что в гражданской войне победителей нет, даже эти цифры недвусмысленно свидетельствуют о наличии если и не победителя, то бесспорного бенефицианта. Такие, по определению трибунала, изверги, как Радко Младич и Родован Караджич, известны во всем мире, а вот из противоположного лагеря мир вряд ли кого назовёт. И это, по меньшей мере, сомнительно, ведь на стороне, допустим, мусульман активно, если не сказать, изощрённо жестоко действовали исламские и даже исламистские наёмники и джихадисты. Как-то плохо верится, что прежде чем пустить очередь из «калаша», они извиняются за причинённые неудобства и помогают семьям погибших.
Много неясного в таинственных смертях исключительно сербских военачальников в европейских следственных изоляторах, тогда как хорватские генералы, ответственные за уничтожение десятков, если не сотен человек, до сих пор пребывают на свободе.
Большинство сербов убеждены — Запад подыгрывает мусульманам и хорватам и по-своему сопротивляется. Северо-восток отказался от названия Босния, настаивает, что теперь это Республика Сербская и держит курс на объединение с одноименной страной, как и было в прошлом.
На Западе к этой идее нарушения Дейтонских соглашений относятся без восторга, и это подогревает боевые настроения у партнёров по союзному государству. Они объясняют это тем, что сограждане проживают не компактно, а рассеяны по всему пространству и это создаёт потенциальную угрозу миру, так как а вдруг и они захотят воссоединиться с этической родиной? И кто возьмётся утверждать, что этого не может быть? Сербия, которая обладает самыми, пожалуй, значительными ресурсами на Балканах, думается, не оставит своих единокровников.
И тут важно вспомнить, кто «заваривал» кашу. Именно политика администрации Джорджа Буша-старшего способствовала разрастанию и интернационализации боснийского конфликта. А косовский кризис 1998-1999 годов стал логичным продолжением американской политики в регионе, начатой на заре десятилетия. Многие методы, которые использовали США в Боснии и Герцеговине, были применены ими в косовских событиях.
В 1980-х в Белом доме с высокой долей уверенности предполагали скорый распад Югославии, который должен был сопровождаться вооружёнными столкновениями, причём вероятность их перерастания во что-то более масштабное была велика. В связи с этим, хотя президент Джордж Буш официально не поддерживал отделения балканских республик, американская линия так или иначе уже была направлена не столько на сохранение единства СФРЮ (Социалистическая федеративная Республика Югославия — ред.), сколько на то, чтобы её распад отвечал интересам Соединённых Штатов.
Любопытно, что кредиты МВФ давали при условии выполнения правительством Югославии ряда условий, реализация которых негативно сказалась на жизненном уровне населения страны (губительную ассоциацию Украины с ЕС за подачки в виде кредитов не напоминает?). Заявления же государственного секретаря Соединённых Штатов Джона Бейкера в июне 1991 года дали понять центробежным силам, что их стремления не встретят сопротивления Вашингтона.
Через несколько дней в Югославии началась гражданская война. И США как-то не спешили удержать эти силы от пресловутого «сепаратизма». Более того, в начале 90-х США проводили политику предотвращения успеха боснийских сербов. А действия Штатов в косовском кризисе способствовали его эскалации и приданию ему международного статуса. Основной же целью США являлась оккупация Косово войсками НАТО.
И если цели США по наращиванию своего влияния и ослабления России не меняются, то методы могут быть разные и даже прямо противоположные: если в Югославии «сепаратизм» — хорошо, то на Юго-Востоке Украины — плохо, если отделение Косово безо всякого референдума — правильно, то отплытие Крыма от бандеровского нацистского государства, где за русский язык убивают, — «нарушает международные нормы».
Противопоставить этому можно только широкую коалицию сил на международной арене, формирование действительно многополярного мира, ведь последние события показывают, что новая концепция мироустройства жизненно необходима.
