Может ли у границ России существовать и успешно развиваться государство, выбравшее основой своей политики конфронтацию с Россией?
Существовать, наверное, может. Только тяжело и недолго, расплачиваясь за удовольствие насолить России многими трудностями во внутренней и внешней политике. Влачить существование — может быть. А вот развиваться вряд ли.
Дело в том, что географию ещё никто не отменял. Родственные связи тоже. И экономика очень сильно зависит от расположения источников сырья и рынков сбыта.
Это Львов может обойтись без России, там, наверное, не так много жителей, имеющих родственные связи в нашей стране и ведущих торговлю с российскими предприятиями. Польша ближе. Нужны ли в Польше рабочие из Львова, а также товары и услуги, производимые на западе Украины — отдельный вопрос. Но предположим, что нужны.
А Донецк? Можно, конечно, забыть про историю основания города (основан он был русскими при Екатерине), но нельзя не учитывать, что ещё 23 года назад между Донецком и Россией границы не было. А это значит, что Донецк и Луганск очень сильно связаны с ближайшими городами России.
И на работу дончане едут в Россию гораздо чаще, чем жители Львова и Тернополя. Потому что от Донецка до Ростова на автобусе можно доехать. И до Москвы относительно недалеко.
В России работает по разным оценкам до трёх миллионов приезжих с Украины. Это почти 10% населения, которое кровно заинтересовано в хороших отношениях между нашими странами. Они заинтересованы в открытой границе, в безвизовом режиме, в отсутствии ограничений и санкций. Если посчитать их близких родственников, проживающих на Украине — получится уже 20%.
Если посчитать тех, у кого в России живут или работают родственники вроде дяди, тёти, двоюродных братьев и сестёр — получится уже более 30%, а может быть даже более 50%. И все они заинтересованы в хороших отношениях.
Конечно, война может разделить даже родных братьев. Но это, наверное, не совсем то, на что следует делать ставку, и что может служить надёжной основой для развития государства.
Споры возникают между любыми соседями. Даже с Белоруссией у России временами возникают споры, хотя более близкого и пророссийского соседа, наверное, нет. Разве что Казахстан.
Узбекистан, Таджикистан, Азербайджан — никогда не были пророссийскими государствами. У них свои народы, своя культура, родственные связи с Россией там не так сильны, как на востоке Украины. Но ни одна из этих стран не стала делать основой своей политики конфронтацию с Россией. По той простой причине, что узбеки и таджики без работы на территории России потеряют едва ли не половину своего ВВП. И даже Азербайджан — государство с мощной сырьевой базой — предпочитает сохранять нейтралитет.
Финляндия — пример государства, которое сохраняло нейтралитет даже во времена «холодной войны», когда СССР на Западе официально считался враждебным государством. И надо отметить, что финны на этом неплохо заработали, став в период падения «железного занавеса» одними из первых при освоении советского, а затем и российского рынка.
Турция — страна, с которой Россия воевала более ста лет в дореволюционной истории. В советский период Турция предоставляла территорию для американских военных баз, которые в своё время даже стали причиной Карибского кризиса. Но сегодня Турция тоже придерживается нейтральной политики по отношению к России. Потому что Россия — это поставщик туристов и потребитель турецких товаров. Одни только поставки турецкого текстиля в Россию обеспечивают работой десятки тысяч (а может быть и сотни тысяч) рабочих.
Япония — страна, с которой у России до сих пор не подписано мирного договора, ещё со времён Второй мировой. Формально мы до сих пор находимся в состоянии войны. И причина этому — спор о Курильских островах. Но даже это не мешает Японии придерживаться умеренной позиции по отношению к России и развивать сотрудничество по многим направлениям. И никто в Токио не выходит на митинги с требованиями вешать русских и не готовит вооружённого захвата Курильских островов. Потому что это бесперспективно и ничем хорошим не кончится.
Заметьте, никому Россия не мешает торговать с другими странами. Япония успешно торгует с США, Турция и Финляндия с Европой. Чего же Украина решила добиться своей антироссийской политикой? Может быть украинские власти умнее японских, турецких и финских вместе взятых, если они решили, что антироссийская политика приведёт их к успеху, поднимет экономику страны и укрепит её независимость?
Что сделали украинские власти для решения экономических проблем:
1. Отказались от российских рынков сбыта, подписав евроассоциацию. Найдут ли украинские товары своё место в Европе? Некоторые считают, что да, потому что европейский рынок больше российского. Но если учесть, что этот рынок далеко не свободен и на нем работает весь мир, включая Китай — возникают сомнения, что украинские товары потеснят Китай по цене и Германию по качеству.
2. Отказались от российского рынка труда, введя ограничения на въезд и выезд мужской части населения.
3. Отказались от российского газа в пользу реверсного из Европы. Правда неизвестно, откуда он возьмётся, учитывая отсутствие в Европе месторождений.
В политике тоже были приняты далеко идущие решения, от нашумевшего законопроекта по ограничениям русского языка до запрета российских СМИ.
Все это вызвало протест у той части населения, которая была тесно связана с Россией культурно, экономически, а также за счёт личных (родственных) связей. А как иначе?
Как ещё должны реагировать люди, которые работают в России, торгуют с Россией, работают на предприятиях, обеспеченных российскими заказами, которые говорят на русском языке, а украинским вообще не пользуются.
С точки зрения убеждённого националиста из города Львова все выглядит очень просто — украинский язык надо выучить, а сотрудничество с Россией прекратить — Европа большая, в Европе работа найдётся.
То, что украинский националист умнее турок, финнов и японцев, мы уже поняли. Японцы почему-то не рвут экономических отношений с Россией из-за Курил, финны тоже не пускаются во все тяжкие, хотя и им есть, что предъявить Москве, да и Турция не вспоминает о войнах прошлого.
И только украинские националисты, большинства из которых вообще не было бы на Украине, если бы Сталин не присоединил к ней Галицию и Волынь, решили, что война с Россией — то, для чего создана их страна.
Но мнение украинских националистов на Юго-Востоке поддержали не все. Народ Юго-Востока решил, что работать в России, торговать с Россией и сохранять личные связи — гораздо проще, чем ждать милостей от Европы, которые никому ещё даром не давались и вряд ли будут даны Украине за одну только антироссийскую политику.
Что сделал народ Юго-Востока? Народ потребовал федерализацию. То есть возможность самостоятельно вести экономическую политику и выбирать, на каком языке говорить.
Что ответил Киев? Киев объявил движение за федерализацию сепаратизмом и начал аресты активистов. Заметьте, что термин «сепаратизм» прозвучал в тот момент, когда о независимости Донбасса на самом Донбассе ещё никто всерьёз не говорил. И тем более не говорили об этом в Харькове и Одессе.
Федерациями являются Германия, Россия, США. Швейцария — вообще конфедерация (правда, скорее формально). И эти страны существуют много лет и до сих пор не рассыпались на отдельные республики. Почему же тогда движение за украинскую федерацию было названо сепаратизмом?
Те, кто выступали за федерализацию — они наоборот хотели сохранить единую Украину, внутри которой могут существовать регионы с разной экономической и языковой политикой, что решило бы массу противоречий.
Представьте себе два сцепленных автомобиля, которые движутся по бездорожью. Если сцепка будет жёсткой — автомобили либо разобьют себе подвеску, либо сцепка не выдержит вибрации. Потому что удар о каждую кочку будет передаваться от одного автомобиля к другому. Если же автомобили связаны тросом, они более мягко будут преодолевать препятствия.
Федерализация могла стать подобной «мягкой сцепкой», при которой регионы могли выбирать свою экономическую колею. И политическую тоже.
Но Киев сразу навесил на сторонников федерализации ярлык сепаратизма, объявил их врагами и направил на борьбу с активистами все силы, которые были в распоряжении. Таким образом, Киев пошёл не только на конфронтацию с Россией, но и на конфронтацию с собственными регионами.
Именно Киев инициировал сепаратизм, поскольку первым применил этот термин в отношении к активистам Юго-Востока, которые на тот момент никакими сепаратистами не были. Не были, но стали. Потому что идея сепаратизма, поданная Киевом, легла на благодатную почву и получила поддержку у населения.
Получила поддержку идея отделения Донбасса и в России, потому что россиянам нарушение экономических и личных связей с юго-востоком Украины тоже не показалось удачным.
На идею сепаратизма Киев ответил новыми арестами активистов, а затем и физической расправой в Одессе. Не все, наверное, помнят, но ещё перед трагедией в Доме Профсоюзов, примерно за неделю, на лагерь Куликово поле напали националисты, применив травматическое оружие, в результате чего многие активисты получили травмы и оказались госпитализированы.
Агрессия по отношению к активистам вызвала в народе ответную реакцию, которая вылилась в формирование отрядов ополчения, главным образом на территории Донбасса. Если до событий в Одессе ополчение состояло из небольшой группы Стрелкова и отряда самообороны донецкой администрации, то в мае оно выросло до размеров небольшой армии.
Чем Киев ответил на появление армии Донбасса, формирование которой спровоцировал по большому счету сам? К Славянску была подтянута артиллерия, и начался обстрел. Однако обстрел вёлся не только и не столько по позициям ополчения, сколько по жилым домам и инфраструктуре. И это снова, по известному закону «действие рождает противодействие» привело к росту отрядов ополчения и к активизации помощи из России. В результате, к концу июня армия Донбасса выросла до размеров, сопоставимых с армией Украины до момента мобилизации.
После выхода гарнизона из Славянска и его перехода в Донецк — что предпринял Киев? Значительные силы украинской армии были отправлены в обход Луганска, где оказались зажаты между Луганском и российской границей. И на данный момент значительная часть отправленных в этот котёл подразделений уже уничтожена, остальные постепенно сдаются или уходят на территорию России.
Остальные силы украинской армии, которые не смогли создать плотное кольцо вокруг Донецка, планомерно уничтожаются в отдельных боях, причём некоторые факты исключительно точных артиллерийских ударов по позициям украинских войск говорят о том, что существуют утечки данных непосредственно из украинских штабов.
Почему так происходит? Вернёмся к начальному вопросу: может ли у границ России существовать и успешно развиваться государство, выбравшее основой своей политики конфронтацию с Россией?
И коротко повторим историю последнего полугодия:
1. Самоубийственная экономическая политика.
2. Политические решения, направленные на столкновение русских и украинцев.
3. Вброс идеи сепаратизма в ответ на идею федерализации.
4. Провокация Донбасса к вооружённому сопротивлению.
5. Направление украинской армии под удары ополчения.
Это путь камикадзе. Украина шаг за шагом идёт по пути саморазрушения. Но кто её ведёт по этому пути? Вашингтон? Вряд ли ему это нужно. Москва? Как-то слишком сложно, очень многих пришлось бы подкупить, да и почему сейчас, а не десять лет назад. Порошенко? Вряд ли ему это по силам.
Я полагаю, что Украина сама выбрала этот путь. Путь конфронтации с Россией, на который Украина встала много лет назад — это и есть путь самоуничтожения.
Представьте себе генерала, который учился в советском училище и теперь должен воевать с Россией. Он в любом случае вынужден кого-то предать — либо свою первую Родину — СССР, либо свою новую Родину — Украину. Тут возникает дилемма, на решение которой влияет всё — на каком языке генерал говорит дома — на русском или украинском, кто у него родственники, где у него родственники, кем он себя считает… Почему министр обороны Гелетей имитировал подписание присяги закрытой авторучкой? Не потому ли?
В стране, которая когда-то целиком была внутри России и которая решила воевать с Россией, такая война не может пользоваться всеобщей поддержкой. В стране, которая снизу доверху была поражена коррупцией, не могут все сразу стать честными патриотами и действовать в интересах государства.
Поэтому не нужно удивляться, когда целые батальоны отправляются под уничтожение, когда координаты военных лагерей передаются (а может быть и продаются) артиллеристам Донецка, когда целые подразделения уходят на территорию России, когда треть армии дезертирует, когда у противника появляются танки с украинских складов.
Согласно данным министерства обороны, на службе должно состоять около 60 000 военнослужащих, учитывая проведённую весной мобилизацию. По данным на текущий момент, в строю находится около 40 000. Куда делись 20 000? Погибли? Часть погибла, по разным данным от 3 до 5 тысяч. Но большинство — просто покинули место службы.
Государство, которое, находясь у границ России, выбрало своей политикой конфронтацию с Россией, существовать может очень недолго. Могут ли летать крокодилы? Да, могут. Только низенько-низенько.
Так может быть финны, турки, азербайджанцы, таджики, узбеки — не такие дураки, если они не воюют с Россией? Даже несмотря на различные исторические споры. Может быть, торговать и работать выгоднее? Может быть, выступать бейсбольной битой, которой Вашингтон решил бить по Москве — это не самая лучшая политика для государства? Может быть, предатели и сепаратисты все-таки не в Донецке, а в Киеве — там, где решили уничтожить национальную экономику, развязали войну, отправили на убой армию, где собственно впервые и произнесли слово «сепаратизм»?
Японцы почему-то не воюют из-за Курил. А у них и экономика больше и территория меньше. Может быть потому, что японцы лучше других знают, куда ведёт путь камикадзе?
Не знаю, желать ли украинцам счастливого пути… Счастливого пути желать не буду. Но когда дойдут — представление на дарвиновскую премию напишу.
