— Сколько времени ты провел на Украине и что там видел?
— Я был на Украине много раз: освещал события на Майдане, ездил в Крым. Последняя поездка была в Донбасс — Славянск, Краматорск, Мариуполь. Делал интервью с премьер-министром Александром Бородаем, потом — большой материал о батальоне "Восток". А затем мне пришлось уехать, поскольку вместе с батальоном «Восток» я попал из Донбасса на территорию России, чего совершенно не планировал: ради сохранения жизни нам без паспортов пришлось пересечь границу, потом я уехал.
— При каких обстоятельствах это произошло?
— Я познакомился с командиром батальона "Восток" Александром Ходаковским. Просился с его бойцами на любую военную операцию. Так и сказал: "Если что-то будет, обязательно звоните, я приеду". Подчеркнул: "Мне никакие тренировки и инсценировки не нужны". Он действительно позвонил: "Мы поедем в сторону границы, хочешь с нами?" Было не совсем понятно, что "Восток" собирается там делать, информация смутная. В принципе Ходаковский считал, что контрольно-пропускной пункт в районе Мариновки взят ополченцами, задача батальона "Восток" — его укрепить. Нас было человек двести, большая колонна. Приехали в Мариновку и попали в ловушку: у "востоковцев" была информация о том, что украинские пограничники готовы сложить оружие и драться не собираются. А значит, нужно приехать на место, немножко, фигурально выражаясь, поиграть мышцами — и все, Мариновка наша. Когда мы приехали на место, то выяснили, что к бою с "Востоком" готовы не только пограничники, но и профессиональные украинские военные. Бой длился четыре часа; его кульминацией стал обстрел с воздуха. Это было страшно.
Батальон "Восток" состоит из обычных граждан, которые смотрели слишком много Первый канал.
— Считается, что ополченцы не любят западную прессу. Почему Ходаковский вдруг стал тебе доверять?
— Очень просто: со мной работал русский фотограф, Дмитрий Беляков. В свое время он сделал спецпроект, книгу портретов ветеранов «Альфы» и «Вымпела». Поначалу я действовал через него, но это не ключевой момент: Александр Ходаковский — совершенно нормальный, вменяемый человек. Я объяснил ему, что много лет провел в России, он понял, что мне хочется разобраться в ситуации. Что важнее, он убедился в том, что ему не придется отвечать за мою безопасность, потому что я — опытный журналист. Да, они не любят западных журналистов, но я живу в России семнадцать лет, и найти пророссийский контакт в принципе не очень сложно. К тому же, повторюсь, Ходаковский — вменяемый человек. Конечно, не все в батальоне «Восток» такие, как он: некоторые бойцы наотрез отказались нас принимать, запрещали их фотографировать и так далее. Знаешь, сейчас сложилась очень интересная ситуация: меня всегда считали русофобом, говорили, что я агрессивно настроен по отношению к России. Вы наберите "Марк Франкетти" в Google — третья фотография подписана "патологический русофоб". То есть, прости меня, какой-то сумасшедший русский выложил эту фотографию, а потом мне сто тысяч раз приходилось спорить со спецназовцами, с фээсбэшниками, которым я пытался объяснить суть своей работы, а они кричали, что я — агент Запада, предвзято настроенный. А теперь после репортажа о батальоне "Восток" (его русский перевод — вот здесь. — Ред.) и выступления в программе Савика Шустера я превратился в завзятого русофила. Мне сегодня друг отправил пост в фейсбуке Альфреда Коха, в котором он пишет: да, дескать, всем понятно, почему этот Франкетти 17 лет в России сидит. А люди, которые накинулись на меня в студии Савика Шустера, прямым текстом сказали, что я — наивный журналист, действующий в интересах ФСБ. Получается, нет никакой разницы между ментами и Кохом — все считают меня засланным казачком. Эту *уйню, которую написал Кох, я слово в слово слышал от самых завзятых фээсбэшников.
— Почему ты решил, что на Донбассе нет русского следа?
— Я так не говорил, это очень важный момент. Я говорил о батальоне "Восток". Вопрос Савика Шустера дословно звучал так: "Расскажи нам, что там за люди". Я же не тупой, в конце концов. Как я могу говорить о том, что там нет русского следа?! Я описывал только то, что видел собственными глазами. А видел я вот что: батальон "Восток", считающийся самым крутым, состоит из обычных граждан, которые смотрели слишком много передач на Первом канале и "России-24". Они верят, что на Донбасс идет цунами фашизма, его срочно нужно остановить. Это люди без военного опыта, среди них нет чеченцев, есть несколько человек из Северной Осетии, из Владикавказа. А даже если среди бойцов есть пара чеченцев, это не значит ровным счетом ничего. Я много раз был в Чечне, знаю, как выглядят кадыровцы: это хорошо подготовленные, опытные бойцы. Таких бойцов в батальоне нет. Прочитайте материал: у бойцов нет бронежилетов, а самое страшное оружие — грузовик "Урал", на который они ставят свое оружие, используют для защиты от авиации и толкают руками. И который, кстати, во время операции в Мариновке пришлось бросить, потому что машина окончательно сломалась. В батальоне "Восток" нет людей из ГРУ. Да, они были в чеченском "Востоке", у Ямадаева, но чеченский и донецкий батальоны никак не связаны друг с другом. Не под диктофон Ходаковский жаловался: "Нам не хватает бойцов, не хватает специалистов". Он говорит, что Россия как-то намекнула, дала им понять: вы, дескать, начинайте сами, а мы потом поможем. Сейчас он уже понимает, что ни фига им никто не поможет, помощь не придет. Повторюсь, я говорю не обо всей ситуации в целом, а только о "Востоке". Да, среди бойцов есть русские добровольцы, которые тоже смотрели слишком много репортажей на Первом канале, есть местные. Вот, собственно, и все.
— Как ты думаешь, почему твое выступление у Шустера вызвало такую бурную реакцию?
— Это показательный момент, да? Потому что мои слова не вписываются в официальную версию Украины. Для меня нет разницы между людьми — бойцы "Востока", украинский военный в маске, который говорил, что я порочу его страну… They are the same f**ing people. Я не говорил о том, что Россия не плетет интриг на Украине, просто детально описывал людей, с которыми провел время, и могу утверждать, что никаких потоков оружия и денег не заметил. Наоборот, понимаешь? Они в отчаянии, они начинают паниковать: "Эй, а где Россия?!"
— Ты общался с премьер-министром ДНР Бородаем. Что ты думаешь по его поводу?
— Слушай, он совсем непонятный. Они все безумные — и Бородай, и Стрелков. Самое ужасное во всей этой ситуации
— Ты разговариваешь с людьми, которые считают, что играют в войнушку. То есть они фильмы смотрели, оружие добыли, а сами не подозревают, какой ящик Пандоры открыли. Бородай лично мне не очень приятен, но я пытался понять — кто его отправил на Украину, чьи интересы он представляет? Я склонен согласиться с колонкой Олега Кашина — скорее всего его не отправляли в страну спецслужбы России, но если бы Владимир Владимирович Путин не хотел, чтобы такие, как Бородай и Стрелков, оказались на Украине, то одного его слова было бы достаточно, чтобы их след простыл.
Самое страшное оружие — грузовик "Урал", который они используют для защиты от авиации и толкают руками.
— Как Бородай ведет себя в Донецке?
— Он сам теперь ходит с оружием — "калашников", "макаров" и так далее. В дополнение есть люди, которые его охраняют: просто какие-то отморозки. Смотри, Бородай приезжает на ужин в гостиницу "Рамада", садится за стол. Его охранники сидят по соседству. Знаешь, как ведут себя профессиональные охранники? Тихо сидят в сторонке, не заказывая еды. А охранники Бородая заказывают ужин и играют в игры на телефоне. Когда Кадыров еще не был президентом Чечни, его охраняла "Альфа". Ты сразу знал, что этот человек для Кремля очень важен. В отношении Бородая у меня совершенно другое впечатление.
— Какой расклад по силам между ополченцами и украинскими военными?
— Операция, на которой я присутствовал, закончилась полным поражением "Востока". Украинцы очень хорошо отбили атаку. Конечно, в сравнении с российской армией украинская — детский сад, но она гораздо сильнее ополченцев. Правда, у них есть огромный минус — украинские военные сильно деморализованы. В принципе, весь конфликт на юго-востоке Украины мне кажется искусственно созданным: повторюсь, люди заигрались в войнушку, а гибнут мирные жители. И в регионе — полный бардак. Такое ощущение, что Киев вообще не понимает, что делать, а главное, не догадывается, что часть вполне себе мирных жителей Украины не представляет себе жизни с новым правительством после Одессы и Славянска. Они смотрят российское телевидение, им твердят, что в их стране геноцид, они верят.
— Эта ситуация решаемая?
— Да, но только с участием России. Путин должен договориться с Порошенко, причем это нужно сделать в самое ближайшее время, поскольку если дело и дальше пойдет такими темпами, ящик Пандоры уже не закроешь.
— Как сейчас выглядит Славянск?
— Я был там две с половиной недели назад, он выглядел нормально. Но уже были минометные обстрелы, погибли двадцать пять человек мирных жителей. Мы встречались с Ирмой Крат (по версии ополченцев, Ирма Крат, активистка "Правого сектора", приехала в Славянск шпионить; была взята в заложники в апреле; Крат утверждала, что была в России как журналистка. — Ред.), мне кажется, у Крат "стокгольмский", точнее, "славянский" синдром: она уверена, что в Киеве про нее забыли, и настроена негативно и агрессивно. Боится, что погибнет во время одного из авиационных налетов.
— Что было самым сложным на Украине?
— Ты знаешь, я в первый раз в жизни освещаю конфликт, в котором журналисты играют такую большую роль. На них лежит прямая ответственность. Когда ты понимаешь, что люди взяли оружие и повторяют слово в слово то, что говорили предыдущим вечером по российскому ТВ, это ужасно. По телевизору кричат: "Геноцид!". Простите, но геноцид — это Руанда, а не триста погибших. И я сильно разочарован тем, как иностранная пресса освещала события на Украине. То, что пишет российская пресса, — меня этим не удивишь, я в России давно живу. Но мы-то в Европе считаем, что у нас свободная пресса, при этом лейтмотив у всех заметок один: империя зла — Россия, Путин — диктатор. А ситуация гораздо сложнее, но ее описание никому не нужно, хотя, на мой взгляд, самое главное, что сейчас происходит, — это глубочайший кризис в отношениях между Россией и США. С одной стороны, мы видим полный провал внешней политики Америки за последние двадцать лет, с другой — Россию, совершившую одну из самых больших ошибок, то есть полностью потерявшую Украину. Нужна была Украина ручная, карманная, управляемая Януковичем — да, он с***н сын, но он, что называется, "наш с***н сын". А на Западе всем нужна одна линия в прессе, что напоминает мне ситуацию перед войной в Ираке.
