Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Ростислав, что сейчас главное — всем понятно, об этом и поговорим. Два вопроса, которые сейчас очень часто задают и в России, и на Украине, среди адекватной части Украины. Почему так поздно произошла спецоперация РФ на Украине? И почему так долго тянется?
— По-моему, это уже очевидно. В 2014 году, когда была идея развернуть и продолжить «Крымскую весну» несколько дальше и шире, свернута она была очень быстро, даже раньше, чем начались бои в Донбассе.
Российское руководство оценило ситуацию значительно правильнее, чем ее оценивали и до сих пор оценивает большая часть экспертов. На тот момент Россия практически не имела на западном направлении той группировки, что есть сейчас. В лучшем случае она могла выставить 20-30 тысяч человек.
Не было двух армейских штабов, не было четырех дивизионных штабов на Западном направлении. Все это формировалось на протяжении последних восьми лет. Следовательно, можно было проводить операцию, она была бы достаточно длительной и кровавой, — потому что пришлось бы, опираясь на ополчение Донбасса, а оно, по оценке воевавших там, — это 15-20 тысяч человек, в лучшем случае. Некоторые говорят и меньше.
Итак, 15-20 тысяч человек, из которых только половина — это представители Донбасса, местное население, и половина — это российские добровольцы, приехавшие туда воевать. Вместе с теми частями, которые на тот момент могла бы мобилизовать Россия, это примерно 50 тысяч человек.
Очевидно, этого было бы достаточно для того, чтобы сломить сопротивление сформированной на тот момент группировки украинской армии и развернуть наступление на Харьков. Харьков — большой город, относительно лояльно настроенный по отношению к России. Сразу же Харьков и область могли бы дать значительный — на 10-15 тысяч — прирост ополчения.
Как мы видим, количество людей играет не последнюю роль, потому что Россия сейчас обладает значительно большим военно-техническим превосходством над украинской армией, чем обладала в 2014 году. В 2014 году не было ракет «Калибр», «Оникс» и прочих, фактически тогда Россия не обладала высокоточным оружием вообще.
Проблемы российского продвижения — это к вопросу, почему так медленно — связаны с тем, что войск не хватает для такой большой территории. Окружили Чернигов, Харьков, Сумы. Они окружены не бесплотными духами, а российскими войсками, и все, что стоит вокруг этих городов, — не двигается дальше.
А все, что двигается дальше, — этого совершенно недостаточно для того, чтобы прорывать долговременную оборону или вести серьезные сражения с подходящими украинскими резервами. Поэтому они отходят на небольшое расстояние, создают внешнее кольцо окружения и после этого ожидают подхода резервных частей, для того чтобы продвинуться еще дальше.
Там, где проблем с окруженными крупными городами практически не было, на юге — там мы видим продвижение. Херсон взят, сразу же продвинулись к Николаеву, сейчас его окружают.
Основные силы были брошены на восточное направление, для того чтобы соединиться под Мариуполем с корпусами ДНР-ЛНР, для того чтобы наступать на север — на Запорожье, на Днепропетровск, создавая котел в Донбассе. Разгром этого котла позволит высвободить достаточное количество сил для наступления уже по всей Украине. Там окружение — Чернигов, Сумы, Харьков, Киев, сейчас Николаев, Мариуполь — это все «съедает» десятки тысяч войск. До тех пор, пока эти котлы не переварены, не закрыты, серьезного продвижения быть и не может. Как только эти мероприятия закончатся, значит, можно ожидать ускорения движения армии.
Закрыть их очень сложно, потом что там же полно гражданских. То есть, даже по официальным подсчетам Минобороны (РФ. — Ред.), около четырех миллионов человек находятся фактически в заложниках у украинских нацистов в крупных городах.
Вторая проблема тоже в этом заключается — к вопросу, почему не в 2014 году. Я уже сказал, что в 2014 году Россия практически не обладала высокоточным оружием. Использовались тогда только модернизированные авиационные бомбы, которые получили фактически систему самонаведения. Это было единственное высокоточное оружие, которое на момент начала сирийской операции было доступно России.
Потом появились ракеты «Калибр» и т. д. Но для такой крупномасштабной операции, как на Украине, еще нужно было накопить, и накопить прилично.
Следовательно, в тех условиях брать крупные города, в которых засели нацисты, можно было бы только стирая их в пыль — артиллерией и авиацией — вместе с населением, которое пришли освобождать от нацистов. А они бы засели в крупных городах.
Ими уже тогда руководили американские советники, а США такую тактику применяли неоднократно. Точно так же вели себя бандформирования Халифата, которые создавались и обучались при американской поддержке. Точно так же вели себя бандиты-исламисты, которые воевали сразу и с Халифатом, и с сирийским правительством, так называемые «демократические силы Сирии». Точно так же вели себя мятежники в Ливии и везде в других местах.
На Майдане они себя точно так же вели, прикрывались живым щитом — мирным населением. Предположить, что там бы было что-то по-другому — невозможно.
Говорят, что армия (ВСУ. — Ред.) воевала бы не так упорно и сдавалась бы сразу. Сильно сомневаюсь, потому что сейчас украинская армия упорно воюет только в Донбассе — там, где она сидит в долговременных укреплениях, которые были созданы за восемь лет. Эти укрепления не штурмуют в лоб, а только ведут сковывающие действия для того, чтобы не проливать лишнюю кровь. Окружают их, потом будут их уничтожать, после окончательного окружения.
Украинская армия продемонстрировала свою позицию, когда она фактически саботировала приказ [бывшего президента Украины Виктора] Януковича выдвинуться на подавление Майдана. Я напомню — трое сток украинские десантники ехали-ехали, ехали-ехали и так до Киева и не доехали.
Когда надо было ловить Януковича — украинская армия проявила выдающуюся прыть, и средства ПВО задействовали, угрожая сбить его вертолеты, пограничники его ловили, и армия его ловила, кто его только не ловил! То есть ситуация была ясна как день. Если они уже приняли определенную сторону, то значит, они и дальше будут эту сторону поддерживать.
Наверное, можно было достаточно оперативно продвинуться на некоторых направлениях на востоке, но тогда это не было сделано из-за нехватки войск для занятия больших территорий сразу и из-за того, что украинские вооруженные силы просто подтянули бы резервы и начали бы оказывать сопротивление. Кстати, тогда же была объявлена мобилизация, и очереди в военкоматы стояли побольше, чем сейчас очереди за оружием для территориальной обороны. Навооружать еще 100-200 тысяч придурковатых обормотов, которые тоже пришли бы «родину защищать», и бросить их на фронт или точно так же посадить в больших городах в виде той же территориальной самообороны тоже особых проблем не вызывало бы.
Напомню, как тогда формировались добровольческие батальоны. В течение считанных дней области формировали по два-три-четыре батальона, никаких проблем с людьми у них не возникало в то время.
В конечном итоге, мы столкнулись бы с тем, что армия бы увязла во всем этом, и неизвестно, на каком рубеже еще увязла. Да, потом можно было бы подтягивать резервы из других регионов России, со временем все это можно было бы перемолоть, но нам бы понадобились месяцы для того, чтобы справиться в тот момент с Украиной.
Может быть, повезло бы, но в политике нельзя действовать по принципу «повезло — не повезло», тем более, в таких вещах. Здесь решение должно быть выверено, победа должна быть гарантированной и быстрой. Поэтому отказались тогда от быстрого военного решения.
Было ясно, что как минимум будут введены жесточайшие санкции, а экономика России в тот момент не была готова переживать такие санкции, как она переживает сейчас. Если сейчас мы финансовую систему с определенными издержками спокойно удерживаем, то в 2014 году принятие тех мер, которые приняли сейчас на Западе, — это просто бы смело нашу финансовую систему. У нас километровые очереди стояли бы в банки, народ бы мешками кэш растаскивал. Это самое безобидное из того, что происходило бы.
На тот момент была почти достигнута продовольственная безопасность, хотя тоже — не совсем. Наверное, без еды бы мы не остались, ежей бы не доедали. Но и в этом плане сейчас лучше.
Сейчас достигнута диверсификация нашей торговли энергоносителями. Если тогда нам Европа могла отрубить покупку (энергоресурсов. — Ред.) и закончились бы финансовые поступления в казну, то сейчас не купит Европа — купят другие. В мире нет переизбытка предложения, поэтому купят, еще и хорошую цену дадут.
У нас за это время фактически состоялся союз с Китаем. В 2014 году у нас были хорошие отношения, но у нас не было близкого союза и гарантированной поддержки. Китай еще после 2014 года два или три года предпочитал занимать взвешенную позицию и смотреть, что получится с противостоянием России и США.
У [президента РФ Владимира] Путина был целый комплекс причин, по которым в 2014 году была не только не гарантирована победа, но даже и ничья не была гарантирована. Мы могли сорваться в очень серьезную и опасную авантюру.
Ситуация 2014 года и ситуация сегодняшняя убеждают нас в том, что и те люди, которые говорили, что российской армии на Украине обеспечена массовая поддержка, как минимум заблуждались.
В 2014 году все движения во всех городах, где они возникали — в Харькове, Одессе, Днепропетровске — были без проблем подавлены, без привлечения каких-то серьезных сил, единственное, приходилось иногда перебрасывать тот же «Беркут» из региона в регион.
Не помню, кажется, винницкий «Беркут» отправили на подавление восстания в Харькове, но как-то местный «Беркут» не вышел, по примеру крымского, защищать свой город. То же самое происходило в Одессе, где полиция совершенно спокойно позволила сжечь людей в Доме профсоюзов. Они не выступили против, а полицейских сил было достаточно для того, чтобы прекратить беспредел.
Судьба всех этих движений показала, что реально готовых к сопротивлению, к жесткому противостоянию людей — было очень мало. Их быстро задавили и разбросали по тюрьмам. Остальные — кто-то эмигрировал, многие «эмигрировали» вначале в Харьков, а потом эмигрировали из Харькова дальше. Кто-то в Донбасс, кто-то сразу в Россию, кто-то через Донбасс в Россию. Многих рассадили по тюрьмам, а большинство (решили. — Ред.) — власть поменялась и поменялась, будем жить как-то дальше.
Мы сейчас видим то же самое. Когда власть поменяется на Украине, тогда большинство тоже скажет: «Будем жить как-то дальше». Хотя майданные активисты еще долго, судя по всему, будут портить нам кровь.
В 2014 году гарантий массовой поддержки было так же мало, как и сейчас. А государственное руководство отвечает за страну, и оно не могло руководствоваться исключительно надеждами на то, что все будет хорошо. Его действия должны быть выверены, тем более в такой сложной ситуации. Здесь лучше перебдеть, чем недобдеть.
Поэтому целый комплекс причин, целый комплекс слабостей, не скомпенсированных на тот момент РФ, которые за восемь лет были преодолены, не позволил в 2014 году уверенно проводить то же самое, что мы проводим сегодня — исходя из своих возможностей.
Исходя из своих возможностей, действуем хорошо и качественно. По сути дела, украинская армия полностью разгромлена. Основные ее части окружены на левом берегу Днепра, они, безусловно, будут раздавлены в ближайшие дни, после чего дорога на запад открыта, дальше проблем не предвидится. Разве что Польша в войну вступит — тогда будет проблема.
А так — никаких существенных проблем нет. Киев практически окружен, скоро его будут додавливать, Харьков уже додавливают. Правда, несколько неприятно, что достаточно большие разрушения там, но тут уже ничего не поделаешь. Если нацисты заперлись в городах, ставят технику в жилых кварталах и никак не хотят организовывать гуманитарные коридоры, необходимо каким-то образом их оттуда выбивать, тем более что они еще и стреляют по мирному населению.
Кстати, к вопросу о гибели мирного населения, сейчас ООН опубликовала свои данные о том, сколько мирных граждан Украины погибло за время российской спецоперации. Эти данные составляют 1300 с чем-то человек, может быть, около 1400 человек, для округления. Получается, примерно по сто человек в день операций гибнет.
При этом в Киеве вчера, по официальным данным, погибло шестьдесят человек. Те, кого перестреляли местные территориальные оборонцы. И точно так же в первый день после раздачи оружия в Киеве погибло шестьдесят человек. Думаю, что и в промежутке гибло ненамного меньше. Это только в одном Киеве и только от рук своих собственных «защитников».
Если перемножить на всю остальную территорию Украины, то получается, у нас даже от шальной пули российской никто не гибнет, причем, это по данным ООН, которая расположена больше к Украине.
Тогда получается, что мы туда дополнительное гражданское население завозим, потому что при таких масштабах гибель по сто человек в день, при том, сколько украинская армия и тероборона сама же отстреливает своих же — это какие-то абсолютно мизерные цифры. Поэтому и возятся там долго, с Харьковом и с Черниговом, убеждают гарнизоны сдаться, не брать грех на душу.
В Мариуполь, там, где особый гарнизон, уже вошли и добивают. Думаю, что сейчас добьют и Харьков, Николаев, дальше — Одесса, Киев. В принципе, уже все, группировка уходит к Запорожью, Днепропетровску. Можно двигаться дальше.
- Есть еще одна непростая тема. За эти годы после Майдана продолжился буйный расцвет неонацизма, фашизма и национализма на Украине. Сейчас, в предчувствии агонии, началась охота на ведьм — похищают людей, которые были настроены против Майдана, многие из них были настроены хорошо по отношению к Российской Федерации. Не все, но тем не менее. Сейчас мы наблюдаем сезон публичной смены их позиции, они сейчас на камеру рассказывают, как они разочаровались в России, в Путине и т. д. Действует СБУ и их приспешники очень топорно. В минувшие выходные видео с признанием Дмитрия Джангирова появилось на канале у Юрия Дудкина, которого взяли ранее, на час раньше, чем самого Джангирова. Тем не менее, некоторые из украинцев и россиян действительно подумывают: а может быть, люди переобулись, поменяли свою позицию?
— Тот факт, что Дудкин появился живой после трех дней полного молчания, вселяет некоторый оптимизм, потому что я, честно говоря, был не уверен, что кого-то из них мы увидим живыми, именно по причине топорности исполнения.
Те, кто лепил эти ролики, явно были не заинтересованы в том, чтобы вы в это поверили. Им было абсолютно наплевать, поверят люди в то, что они сменили позицию или не поверят. Буквально демонстрировали, что это все сделано под давлением, что они смогли поймать и сломать соответствующих людей.
Более того, они схватили не только Джангирова, Волгу и Дудкина, с которыми вышли ролики. Они схватили еще пять-шесть тех, кого мы знаем, или можем предполагать, с кем утрачена связь. Возможно, с десяток человек — там вообще никаких роликов нет.
На роликах свет клином не сошелся. Они просто отлавливают людей левых взглядов, пророссийских и даже не особенно пророссийских взглядов, но по крайней мере тех, кто выступал с более-менее адекватной позицией — «давайте хотя бы договоримся, будем выполнять Минские соглашения, зачем нам воевать».
Понятно, что это агония, но даже в агонии всегда есть определенный смысл. Если бы это было просто желание отомстить — там бы тогда не ролики писали, а демонстрировали издевательства, избиения, мол, посмотрите, что мы с вами делаем, бойтесь нас. Даже ролики записаны только с тремя, об остальных вообще ничего не известно.
Ситуация с Дудкиным внушает некоторый оптимизм, пока очень осторожный, потому что остальных не видно и не слышно никого. Такое впечатление, что идет целенаправленная зачистка потенциального актива, который мог бы работать с новой властью. Причем — под корень, именно благодаря тому, что за восемь лет эти люди расслабились, не испугались сразу в 2014 году… Потом их день не тронули, два, три. Убили Бузину, несколько человек со страху опять убежали в Россию, остальные пережили этот страх. Смотрят — опять не трогают, мол, ладно, это — отдельные эксцессы, бывает.
Пытались посадить Скачко или еще кого-то. Отдельные эксцессы, остальных не трогают. Люди пишут, выступают, говорят, даже какие-то СМИ издают. Они расслабились, подумали, что так будет всегда. И таким образом серьезно засветились, позволили всех себя переписать, составить нужные списки, по нескольку раз перепроверить. И в час «икс» их начали просто брать пачками. Я не уверен, что кому-то удастся избежать этой доли, кроме тех, кто вовремя лег на дно, если там есть такое дно, на которое еще можно лечь.
Во-первых, это создает проблемы для будущей администрации, потому что там и так мало на кого можно опереться, а так — будет еще меньше. Во-вторых, это расчищает пространство для разных проектов СБУ, которые готовят сейчас — готовят «малозапятнанных». То есть по принципу «не будем делать вид, что они вообще не запятнанные», но — оружие в руки не брали, никого не убивали. Интеллигентные люди — грамотные, увлекаются пением, театром, книжки читают. Ну да, ошиблись, ну, ходили на Майдан, но с кем не бывает? Ну да, они там возмущались российской агрессией, ну так кто ж не возмущался, мало с кем не бывает.
А сейчас — они переоценили, все поняли, прониклись — готовы сотрудничать, почему бы нет? А тут бах — и не с кем. Тех, кто мог бы быть на их месте — уже убили. Вот они («малозапятанные». — Ред.) придут в органы власти. Да, они не будут первыми руководителями, они займут самое важное, практически среднее звено, которое обеспечивает прохождение информации, прохождение команд, которые обеспечивают обратную связь.
Они будут работать на возрождение бандеровщины, причем под руководством СБУ или их зарубежных партнеров, которые будут осуществлять руководство ими из-за рубежа. Они будут саботировать работу местных новых администраций, они будут пытаться вносить раздор… Или даже не столько вносить раздор, сколько убеждать население, потенциально лояльное России, что они сделали неправильный выбор. И будут использовать те самые административные рычаги, которые им же в руки Россия и вложит.
Будут практически готовить реставрацию бандеровщины — через три, пять, десять лет, когда получится — под тем же флагом. Существует такая опасность, к сожалению. Надо понимать, что мы все-таки на войне и что с завершением боевых действий она не закончится. Она началась до боевых действий и закончится она после боевых действий, причем — через много лет закончится. И враг тоже пытается победить разными способами. Эта начавшаяся зачистка многослойна. Да, там бегают ушибленные на всю голову нацики, которым просто хочется кого-то унизить, побить, убить, особенно если этот человек еще известный и пользуется уважением. Они таким образом самоутверждаются. Но руководит ими СБУ.
СБУ — организация достаточно практичная. Не трогали же они их на протяжении восьми лет, ничего их не беспокоило. А сейчас начали массово их хватать. Если бы они еще хоть пытались создать видимость правдоподобности…
- Некоторые верят.
— Некоторые верят во что угодно. Некоторые верят в то, что нашей планетой сто тысяч лет руководят рептилоиды. Если бы это было направлено на массовую пропаганду, то действовали бы совершенно другим способом. Несложно посадить Дудкина и Джангирова на разные диванчики и несложно проследить, чтобы ролик с Джангировым вышел вначале у Джангирова и вообще не выходил у Дудкина, а зачем? Вышло у Джангирова, и все, достаточно вполне. Несложно одеть Джангирова получше и поставить перед ним стакан фреша, чтобы выглядел он по-человечески, когда все это зачитывает.
- Что Дудкин, что Джангиров выглядели не очень.
— Можно было сделать массу вещей, которые сделают эти ролики правдоподобными. Никто не трудится над этим. Никто не трудится над выпуском продолжений. Человек один раз выступил. Вы знаете, Джангиров больше телевизионный журналист, чем пишущий, в основном — связан с картинкой. Для него логично было бы каждый день после того, как он осознал, прозрел и понял, какая страшная опасность грозит Украине, каждый день, а то и два раза в день выходить в эфир с призывами. Этого же не делается.
- Точно так же Василий Волга призвал, что идет волонтерить, выходите на меня. Я выхожу на него несколько дней, хотела его с днем рождения поздравить 5 марта, а телефон недоступен, и в соцсетях он недоступен. Если ты волонтеришь, так волонтерь каждый день и выходи с какими-то роликами.
— Никто не пытается придать этому делу правдоподобность. Просто люди стали исчезать. Я не уверен, что все они живы. Хорошо, Дудкину повезло, но это же не благотворительная организация, их кормить-поить-охранять, если они уже не нужны — зачем?
- А потом они будут еще показания давать, не самые хорошие.
— Потом будут показания давать, если доживут до победы. Есть опасность того, что их просто ликвидируют, а это же они только начали. Я понимаю, что силы их не резиновые, и многие задействованы на других направлениях. Небольшая группа, которые этими людьми занимается, они постараются дойти до каждого им известного, все списки полностью прошерстить.
- Вопрос о сроках, то, с чего мы начинали. Во время прямого эфира, где вы отвечали на вопросы зрителей, говорили о том, что сейчас это все немного затягивается, но потом Россия наверстает время. Прогнозы — дело неблагодарное, но, тем не менее, есть надежда, что через неделю или через две спецоперация закончится и на территории Украины наступит мир?
— Если с Польшей воевать не будем, то да. Я уже говорил, что это нерегулируемый кризис. Мы не можем сейчас точно что-то прогнозировать. Скорее всего, в ближайшие дни закончится разгром левобережных группировок (ВСУ. — Ред.). Тогда у России будет достаточно сил для того, чтобы организовывать переправу через Днепр, блокировать Днепропетровск, Запорожье, начинать операцию по освобождению Киева и Одессы, и продвигаться дальше на Западную Украину.
Потом, с ликвидацией окруженных группировок, доходить до западной границы. Тем более что конфигурация Украины такая, что расстояние от северной до южной границы уменьшается ближе к западу, соответственно, меньше растягиваются войска.
Каждый день идет вой — «закрытие неба», каждый день идут сообщения, что США совсем не против, чтобы поляки передали (Киеву. — Ред.) истребители, и они не против, чтобы они базировались на польских аэродромах и на румынских. Поляки пока упираются, но они не совсем упираются, они еще и торгуются. До чего эта торговля дойдет и как долго они будут упираться — мы не знаем. Понятное дело, не за два дня закончится, мы это сейчас можем с уверенностью говорить. Каждый день операции усиливает опасность того, что она расширится. То есть война расширится за пределы Украины, а тогда говорить о скором ее окончании не придется.
Американцы именно в этом заинтересованы, чтобы война расширялась дальше, чтобы Россия не прекращала воевать и давление на нее, на ее экономику — усиливалось. Они сделают все, чтобы окончания боевых действий не произошло. Будем надеться на лучшее, потому что, в конце концов, полякам тоже стоит о Варшаве подумать.
