- Руслан, в мире четко обозначился ряд конфликтов между разными центрами силы: между США и Китаем, Западом и Сирией, Россией и США. Означает ли это, что сильные мира сего затеяли очередной передел планеты, подобный тому, который привел в свое время к Первой мировой войне?
— Мы можем констатировать, что меняется система международных отношений сегодня. И роль международных организаций, ООН, ВТО, ВОЗ, созданных для предотвращения глобальных конфликтов, существенно снизилась.
Вы правильно ставите вопрос, мир сейчас возвращается в эпоху то ли до Первой мировой, то ли между Первой и Второй мировыми войнами, когда международные отношения снова становятся многосторонними, мультилатеральными, говоря профессиональным языком.
И мир становится более хаотичным, с большим количеством центров влияния. Сегодня в каждом мировом регионе есть два-три конкурирующих центра влияния, которые не связаны друг с другом какими-то жесткими принципиальными обязательствами, кроме обязательств международной торговли.
Хаос в такой системе, конечно, более высокий. Процедуры принятия международных решений становятся все более и более закулисными, незаметными для общества. Уровень национального эгоизма, политического и экономического, в критической мере возрастает.
- Согласитесь ли вы с тем, что сейчас интернет стал инструментом политической борьбы. На ваш взгляд, насколько на самом деле велика роль сети в формировании протестной активности?
— Интернет — это новое радио или новые газеты. Условно говоря, это инструмент массовой коммуникации, формирования общественного мнения. В свое время эту роль сыграло радио, газеты, потом телевидение. Сегодня приходит интернет.
Поскольку интернет ошибочно называют зоной свободы, где каждый может выражаться, на самом деле это не так, потому что у интернета есть конкретные собственники — владельцы ключевых социальных сетей, поисковых систем. Но в силу того, что эти собственники транснациональные, кажется, что интернет более свободен.
Безусловно, интернет обеспечил участие в информационном потоке практически всех жителей Земли в той или иной мере, приблизительно четырех миллиардов, которые пользуются интернетом. Все это действительно создало уникальные инструменты для манипулирования глобальным общественным сознанием.
И ситуация с ковидом — это последний пример глобального манипулирования. Понятно, что проблема есть, но информационный эффект для экономик, для политических и социальных систем от коронавируса более тяжел, нежели эффект эпидемический, причем тяжелее на порядок.
Поэтому интернет стал своего рода всемирной базарной площадью, где глашатаи пытаются манипулировать общественным мнением.
- А история с пандемией тоже часть борьбы за передел мира?
— Пандемия есть, но она используется как элемент передела мира в силу того, что государства изолированы, международные системы ослабли. Уровень изоляционизма, страха и неуверенности в будущем, разрушения национальных мифов, особенно в западных демократиях критично возрос.
- Насколько велика роль в наше время личности политического лидера. Способны ли современные лидеры стран оказывать влияние на ход истории, или они лишь медийные персонажи, «говорящие головы» для СМИ?
— Это прежде всего харизматичные лидеры, потому что в большинстве стран мира отмечается отмирание идеологических проектов, основанных на каких-то очень жестких правилах — что можно, что правильно и что неправильно.
- Кто же из современных политиков, на ваш взгляд, наиболее харизматичен и успешен?
— Лидеры нового времени — это Трамп, Макрон, Зеленский. Эти люди олицетворяют новую информационную и социальную волну.
- Вы говорили об отмирании идеологических проектов. Проект западной демократии, либерального общественного устройства, доживает свои последние дни на фоне массовых бунтов в Европе и США?
— Он видоизменяется. Сегодня стоит вопрос, будет ли существовать двухпартийная система в США после всего этого.
Происходит трансформация, от многих догм им придется отказаться в силу того, что они доведены до абсурда. В результате коронавируса либеральная модель, идеология очень сильно пострадала. Она оказалась намного менее эффективна, нежели более консервативные политические модели. Либеральная модель сегодня не дает четкой уверенности в будущем, не отвечает на ключевые политические и военные вызовы, которые стоят перед обществом.
Поэтому понимание либерализма, демократии, консерватизма, авторитаризма и диктатуры тоже будет меняться на наших глазах.
- Что же придет на смену прежней модели мира?
— Скорее всего, мы вступаем в новую эпоху популизма, во многих случаях уличной демократии. Будет сохраняться высокая нестабильность, при которой прежде всего пострадают периферии, а метрополии в очередной раз усилятся, как это было перед мировыми войнами.
Я бы не проводил прямые аналогии с межвоенным периодом 20-30-х годов прошлого века, ничто не повторяется дважды, но какое-то сходство, особенно в части международных отношений, безусловно, есть.
